Спросить
Войти
Т.А. РАССАДИНА доктор социологических наук, доцент, профессор кафедры связей с общественностью и рекламы Ульяновского государственного университета*
Тенденции амелиоризма в послереволюционной России
Советский модернизационный проект, развернувшийся в России после октября 1917 г., с неизбежностью в качестве своего последствия продуцировал амелиористские тенденции. «Амелиоризм» - философия постепенного улучшения жизни - был неотъемлемой частью социального кредо викторианского либерализма, определяющей чертой британской социологии, содержащей идею решать проблемы общества путем исправления человеческой личности. Как один из принципов классической модернизационной теории он предполагал условием успеха модернизации полную перестройку «старого» традиционного человека и его отношения к себе и социуму. Концепция общественного прогресса, понимание необходимости совершенствования человека и общества, изменения «плохого» мира по заданному «хорошему» образцу были подхвачены русскими революционерами. Отсюда вытекала революционная задача модернизации - создание «нового мира», основанного на рациональном активизме -энергичном вмешательстве активного разума, интеллекта в существующий порядок вещей, целенаправленном влиянии на формирование человека по точно рассчитанному проекту.
Октябрьская революция 1917 г. кардинальным образом изменила общественное устройство в России, став толчком для реализации грандиозного модернизационного проекта по построению современного индустриального общества. Сконструированная «сверху» концепция формирования нового человека на теоретической основе марксистско-ленинской идеологии, дававшая столь необходимые оптимизм и духовность, ликвидировавшая отчуждение, была инкорпорирована в общественное сознание целенаправленно выстроенной образо* Рассадина Татьяна Анатольевна, e-mail: t.rassadina@mail.ru
вательно-воспитательной системой. В качестве результирующих этих процессов в дальнейшем произошла целенаправленная «ломка» сущности русского человека, его национального характера, кардинальная смена ценностной матрицы россиян. Для этого важно было суметь порвать с идеями прошлого, что успешно сделали большевики в своих революционных практиках, отталкиваясь от марксистского взгляда на отношение к прошлому. К. Маркс и Ф. Энгельс в «Немецкой идеологии» писали: «История и есть не что иное, как последовательная смена отдельных поколений, каждое из которых использует материалы, капиталы, производительные силы, переданные ему предшествующими поколениями; в силу этого данное поколение, с одной стороны, продолжает унаследованную деятельность при совершенно изменившихся условиях, а с другой, видоизменяет старые условия по1
средством совершенно измененной деятельности» .
Позже Маркс последовательно с классовых позиций оценил традицию прошлого как негативное явление, подчеркнув, что социалистическая революция может черпать свою позицию только из будущего, а не из прошлого. Она не может начаться прежде, чем она не покончит со всяким суеверным почитанием старого2. Избавление от эксплуатации, нищеты, несправедливости Маркс связывал только с пролетарской революцией, с построением коммунистического будущего. Прошлое не рассматривалось классиком как ценность. «Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живущих», - напишет он3. Они - пережиток, хранители социальных стереотипов. Важно освободить общество от «предрассудков прошлого». Маркс не сомневается в возможности быстрого построения общества рационалистов.
Ф. Энгельс понимал важность влияния на исторический процесс разных общественных факторов на основе экономики, включая культурную традицию: «Даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не ре-шающую»4. Однако и Энгельс выражал негативное отношение
к традиции, указывая, что «традиция - это великий тормоз ... в развитии», «это Visnertial в истории, но она так пассивна и поэтому неизбежно оказывается сломленной»1.
Позже Ленин напишет о двух культурах буржуазного общества: народной, демократической, социалистической, носителями которой являются трудящиеся; господствующей буржуазной2.
После революции весьма плодотворной стала идея интернациональной культуры. Большевики заявили, что «мы из каждой национальной культуры берем только ее демократические и социалистические элементы, берем их только в противовес буржуазной культуре.»3. История показала всю сложность выбора того, что и каким образом было взято властью из прошлого. Реализация в России марксистского формационного подхода постоянно сопровождалась оправданием и обоснованием (легитимацией) доктринальных идей и действий новой власти. Общественные процессы самоорганизации и саморегуляции, спонтанные социальные практики минимизировались. Процесс изменения человека стал в большей степени результатом целенаправленных воздействий властвующей и околовластной элиты, направленных в конечном итоге на сохранение и укрепление советской власти.
Н.И. Бердяев точно подметил, что большевизм гораздо более традиционен, чем о нем принято думать, он согласен со своеобразием русского исторического процесса4. Сила большевиков определялась не численностью их партии (в марте 1917 г. в ее рядах насчитывалось до 24 тыс. членов), а реальной связью с массами, декларированием народного самоуправления и других привлекательных лозунгов, отказом от старых норм и условностей. Опора на почву была удивительным образом встроена как в содержание, так и в способы модернизации, последовавшие за революцией 1917 г., соответствовала архаическим ценностям и массовым ожиданиям об обретении земли крестьянами, власти народом. Эксплуатация старой мифологемы единства царя и народа (власти и народа) позволяла властным элитам выступать от
имени и во имя народа. Благодаря адекватности воздействия этих элит российскому менталитету бифуркация нашла свое разрешение.
Новая система активно использовала традиционную нравственную ценность государства, всячески поддерживала традиции построения сильного рабоче-крестьянского государства, преобладания государственной собственности и общинного характера землепользования, социальной справедливости на основе уравнительно-распределительных принципов: минимизации потребностей населения, негативного отношения к материальным благам как проявлению антисоветского; борьбы с внешним врагом, перепроецированной на внутреннюю классовую борьбу («кто не с нами, тот против нас»).
Ценности и идеалы, воспроизводимые в революционный период, по наблюдениям П.А. Сорокина, как правило, иллюзорны. Различие между декларируемыми идеалами и реальной действительностью осознается много позже. П.А. Сорокин считал, что революции «биологизируют» поведение людей, о чем свидетельствуют приводимые им данные моральной статистики1. Хотя, автор признает, что во время кризисов часть общества склонна к социальной аномии, а часть - к моральному совершенствованию.
Одним из первых факторов «разлома» национального характера стала гражданская война, где по разные стороны зачастую стояли не представители разных классов, а родственники, близкие люди. Так, в Красной армии служили 70-75 тыс. офицеров, т.е. 30% всего офицерского корпуса России, из них 12 тыс. до этого были в Белой армии. В Белой армии - около 100 тыс. человек или 40% офицерского состава, остальные уклонились от участия в военном конфликте. Жертвами этой страшной войны, по данным историков, были 1516 млн. погибших в 1917-1922 гг. россиян; 1,3 млн. человек стали в 1918-1920 гг. жертвами террора, бандитизма, погромов, подавления крестьянских выступлений.
Политика «военного коммунизма», делающая акцент не на производство, на труд, а на уравнительное распределение благ, дала возможность необразованным, малокультурным, бедным людям понять, что они могут не только подняться по социальной лестнице, но и оказаться выше бога1 Сорокин П.А. Современное состояние России // Новый мир, 1992, № 4, с. 181-203.
тых в социальной иерархии, имеют возможность завладеть их домом, имуществом, хозяйством («кто был никем, тот стал всем»). Несмотря на то, что эти установки пытался снять НЭП, ориентиры «хозяев жизни», «властителей ситуации» вселились во внутренние миры многих россиян.
Общинное землепользование поддерживалось только в первые годы советской власти. Уже в конце 20-х гг. в условиях централизации власти и насильственной коллективизации сельскохозяйственные общины были ликвидированы. Раскулаченным семьям была уготована роль рабочей силы в системе ГУЛАГа. Только в 1930 г. в основных зерновых районах СССР было раскулачено 337563 кулацких хозяйства, выслана в отдаленные районы 115231 семья. Росло недоверие к непроизводителям, имеющим доходы от спекуляций, аренды, использования наемной рабочей силы. Однако общинные установки сохранялись в общественном сознании.
Советская власть использовала историческую национальную потребность народа в сильном государстве, жесткой централизованной власти, культивировала нравственную символическую сущность государства. Был закреплен механизм власти, деформирующий стремления к свободе и независимости, который заложил еще Иван IV, развили Петр I и И. Сталин. Это механизм насильственного управления, «самовластья», регулируемого не законами, а волей правителя (опричнина). Принципы народовластия и ценности социальной справедливости оказались в большой степени декларированными. XVII съезд ВКП(б) превратил большевистскую партию в государственную, утвердил командно-административную систему управления в стране. На вершине пирамиды стоял Генеральный секретарь ЦК ВКП (б), опирающийся на партийный и государственный аппарат.
Обесценивание и ликвидация частной собственности, огосударствление производства, тотальный партийный контроль, внеэкономические методы принуждения способствовали тому, что централизация власти и объем привилегий достигли крайних пределов. Введение при Сталине всеобщего избирательного права, опора власти на широкие слои населения были иллюзией. Единогласное голосование превратилось в ритуал, символизирующий единство. Снижению саморегуляции и самокоррекции партийной и государственной деятельности способствовали репрессивное право, отсутствие реально действующих демократических принципов, закрытость страны, конформизм населения. Человек не менее, чем при капитализме отчуждался от собственности, ресурсов, продуктов собственного труда, участия в управлении, население еще больше отдалялось от построения основ гражданского общества.
В советской системе удивительным образом сохранялись принципы легкости решения самых серьезных проблем, свободы преобразовательной деятельности, достижения любых целей, возможностей оправдания их необходимости и справедливости вне зависимости от последствий. Активно поддерживался трудовой энтузиазм, культ человека труда, высоко ценились в официальной пропаганде рядовые работники: люди труда, стахановцы, ударники. У простых людей появилась реальная возможность «выйти в люди». Власть, тонко улавливая эти настроения, время от времени устраивала нравственные чистки начальства.
Кардинальной ломке подверглась русская элитарная культура «серебряного века». Новая мораль способствовала переопределению ситуации. Вместо идей единства, державности появились новые мифологемы социально-политического содержания (великое предназначение партии, миссия которой заключалась в освобождении не только рабочих своей страны, но и всего мира; беззаветное служение ей и советской власти, идеалам коммунизма и т.п.). На смену искренности, сочувствию, состраданию к человеку пришли коммунистическая принципиальность, жесткость и бескомпромиссность; коллективизм сросся с государственностью, во многом стал формальным. Государственность отождествлялась с властью партии. С первых декретов советской власти был провозглашен принцип социального равенства, существовавшие прежде сословные деления граждан, привилегии и ограничения, гражданские чины упразднялись, устанавливалось общее для всего населения России наименование - гражданин Российской Республики. Вместе с мечтой о гибели старого мира, разрушением традиционных социальных институтов социализации исчезал индивидуальный мир человека, наблюдались массовая дезориентация, утрата идентификаций, рост ощущения потерянности, тревожности.
Общественную ситуацию, создавшуюся при новом режиме, правомерно квалифицировать в терминологии А. Ахиезера как начавшийся раскол. Это было патологическое состояние социальной системы, характеризующееся острым противоречием между культурой и социальными отношениями, пониженной способностью преодолевать противоречия между менталитетом и социальными отношениями, обеспечивать гармоничный консенсус. Это состояние было индикатором неспособности общества следовать социокультурному закону, стремления лишь приспособиться к социокультурному противоречию, предотвращать его обострение.
Социальная модернизация - это не только и не столько экономические преобразования, сколько выбор культурных ценностей. Недостаточно революционным путем приобрести контроль над экономикой и государственным аппаратом. Необходимо добиться культурного лидерства над обществом. Однако естественные функции культуры ликвидировали, ей был приписан статус идеологии, инструмента насаждения «правильных», классово выдержанных и партийно одобренных взглядов, норм, принципов. Сохранить и укрепить власть, приспособиться к искусственным противоречиям партия смогла монополизацией (идеологизацией) всех сторон духовной жизни, что по сути означало легитимацию амелиоризма. В условиях государства диктатуры пролетариата культура считалась государственным делом, монопольное право на руководство культурой принадлежало партии большевиков, осуществлявшей социальный контроль не только за собственными членами, но и за обществом в целом.
Делом государственной важности стало формирование нового мировоззрения. Набор черт нового советского человека - это набор, который тщательно насаждался, навязывался. О методах руководства по формированию такого мировоззрения Н.И. Бухарин писал так: «Пролетарское принуждение во всех формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как ни парадоксально это звучит, методом выработки коммунистического мировоззрения из человеческого материала капиталистической эпохи»1. Официальная общественная мысль полагала, что должным образом измененный человек имперской эпохи станет надежным «винтиком или кирпичиком» новой государственности.
Одной из центральных задач была провозглашена переделка психологии человека. Лидер педологического движения в СССР А. Залкинд говорил о том, что основной целью
воспитания нового человека является радикальная перестройка всех инстинктов, что позволит получить необычайно пластичную человеческую массу, избавленную от реакционного фонда, податливую к воспитанию, над которой организованная наукой среда сумеет проделать перестраивающую работу целиком в направлении к задачам коммунистического общества1.
Воспитание нового человека осуществлялось в процессе образования, которое понималось как творческий процесс передачи знаний ученику учителем, в ходе которого «образуется» личность человека, ширится, обогащается, усиливается и совершенствуется2. Велось системно и планово. Многоуровневая система образования и воспитания максимально освобождала ребенка от влияния семьи, воспитывающей индивидуалистов, воспитывала коллективистов. Общественное воспитание охватывало все группы населения: детей с двухмесячного возраста в детских яслях, школьного возраста через школьные и внешкольные учреждения; взрослое население (родителей, производственников и пр.) посредством партийных, комсомольских, профсоюзных, государственных органов, СМИ. Такие основополагающие функции семьи, как социализация детей и эмоциональное обогащение взрослых членов семьи, были нарушены.
Неопатриархальная идеология унифицировала мужские и женские репертуары поведения, задавала оценку мужской силы, жесткости, агрессивности, инструментальности как мощной, эффективной. Напротив, женская эмоциональность, заботливое внимание, душевность недооценивались, воспринимались как слабость. Эти модели социализации проникали в культуру, снижали ценность толерантности, компромиссов, умения договариваться, мирного сосуществования.
Ситуация, при которой «власть и знание непосредственно предполагают друг друга» (М. Фуко), рационально формировала «дисциплинарное общество» и, соответственно, «дисциплинарных индивидов». Дисциплина перемещается от своего карательного института ко всему социальному целому. Социальный контроль увеличивает контроль межличностный.
Жесткое включение личности в «систему» оказывало решающее воздействие на ее первоначальные человеческие качества, продуцировало конформное поведение, как внутреннее, так и внешнее, несоответствие поведения и сознания. Возможность выбора сохранялась, однако осуществить его в системе, влияющей не только на личную судьбу, но и на судьбу близких, было непросто. Дискриминация интеллигенции (основного непосредственного транслятора знаний, ценностей) по социальному происхождению, ее «орабочива-ние» и «окрестьянивание» (омассовление) способствовали нарушению преемственности в ее развитии, размывали ценностные основы, минимизировали ее роль как хранителя высших культурных образцов.
Такое руководство культурой осуществлялось на протяжении всего существования КПСС. В его основе были идеологизация, централизация и аппаратизация, ориентация не на индивида, а на массу, на население страны, создание новых культурных образцов не в процессе преемственного развития, а путем отказа от старых или их элиминации. Вырванные из мира традиционной культуры в ходе ломки старых социальных отношений массы стали благодатной почвой для запланированной индоктринации посредством мощной централизованной системы агитации и пропаганды. Многообразная культурная жизнь общества была на десятилетия сведена к одному единственному варианту. Произошел переход от «полистилистической» к «моностилистической» культуре.
Вместе с тем объективный анализ общественной ситуации в Советском Союзе не может исключать и нивелировать позитивные тенденции, значение которых недооценивать несправедливо. Модернизация в послереволюционный период превратила страну за исторически небольшой промежуток времени во вторую мировую сверхдержаву с высоким индустриальным, научным и военно-техническим потенциалом, мировым признанием легитимного статуса государства. Были ликвидированы многие аскриптивные компоненты старого общества (отменена монархия, устранена аристократия как статусная группа), обрели право на жизнь меритократические принципы, индустриализация повысила уровень жизни, значительно сократила масштабы замкнутости и партикуляризма, произошел заметный рост городов, географической и социальной мобильности. Стало реальным обеспечение практически бесплатным жильем, получила развитие система бесплатного образования, медицинского обслуживания, повысился общий уровень культуры населения. Провозглашен идеал всесторонне и гармонично развитой личности. Достигнуто всеобщее светское образование (с опорой на марксизм-ленинизм, который обрел полурелигиозный статус).
Повышение в целом образовательного и культурного уровня населения слабо страховало общественное сознание, сохранявшее доверительность, искренность, простоту, открытость как основания социального характера и ожидавшее такого же отношения, от целенаправленных манипуляций. Достижения во всех сферах общественной жизни, оптимистический тонус первооткрывателей, идущих к светлому будущему, мобилизационная готовность, сохранение в массовом сознании традиционных ценностных ориентиров, духовного настроя позволили советскому народу одержать победу в Великой Отечественной войне, проявить подлинные нравственные качества русского национального характера. Однако «ломка» фундаментальной естественной сущности русского человека, его социальных и духовных оснований произошла.
Рассадина Т.А. Тенденции амелиоризма в послереволюционной России. В статье анализируется процесс модернизации российского общества в первые годы советской власти на основе теоретических установок отказа от прошлого и построения нового общества и человека, содержащихся в марксизме-ленинизме, его влияние на целенаправленное продуцирование амелиористских тенденций в общественном сознании.
Rassadina T.A. Аmeliorism&s tendencies in postrevolutionary Russia. In the article process of modernization of the Russian society in the first years of the Soviet power on the basis of theoretical installations of refusal of the past and the creation of new society and the person containing in Marxism-Leninism, its influence on a purposeful producing the amelioristic tendencies in public consciousness is analyzed.
