ВСАДНИКИ СУЛТАНА. ВОЕННАЯ РОЛЬ КРЫМСКИХ ТАТАР В ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ

УДК 930.2

Всадники султана. Военная роль крымских татар в Османской империи

Лейля Сейтхалилова

(Крымский научный центр Института истории им. Ш. Марджани)

Перевод по изданию:

Brian Glyn Williams "The Sultans Raiders. Military Role of the Crimean Tatars in the Ottoman Empire" Published in the United States by The Jamestown Foundation 1111 16th St. N.W. Suite 320 Washington, D.C. 20036 http://www.jamestown.org The Jamestown Foundation, May 2013 pp.1-54

Продолжение. Начало см.: Крымское историческое обозрение. 2016. № 1. С. 224-245.

ЧАСТЬ 2 Русский Фронт

Отношения между Османской империей и Московией вначале были чрезвычайно теплые. Дружественным отношениям между двумя державами способствовал хан Крыма, который в то время был союзником Великого князя Москвы. В одном из писем к хану Менгли Гераю Мехмед Завоеватель в своих высказываниях зашёл даже так далеко, что написал: «если правитель Москвы твой брат, он будет также и моим (братом)» [1].

Дружественный тон изменился с началом русской экспансии в степи, которая имела место после разгрома Золотой Орды крымскими татарами в 1502 году. Крымские ханы, мечтавшие о воссоединении территорий Золотой Орды под своим собственным контролем, были потрясены завоеванием Иваном Грозным Казанского ханства в 1552 и 1556 годах. Они осознали угрозу от Московии задолго до турок.

Только к 1568 году османы действительно начали готовиться к тому, чтобы пойти против москвитян, которые стали явной угрозой исламу Центральной Евразии. До этого времени ханам Крыма давали свободу действий в их отношениях с относительно малозаметными русскими. Согласно Акдес Ку -рату (Akdes Kurat) в течение первой половины XVI века Порта не предприни-малакаких-либо шагов, чтобы проверить рост мощи москвитян. Она предполагала, что крымские ханы всегда смогут сдержать их своей кавалерией [2].

Неудивительно, что татары воспользовались преимуществом этой политики ослабления, регулярно совершая набеги на русские территории. Всё изменилось с ростом интереса Порты к событиям, происходящим в степи. Она потребовала от татар привести свои отношения с русскими в соответствие с политикой, которую диктовала Порта.

Одно из первых заданий предписывало татарам помогать османам в подготовке похода против контролируемой русскими Астрахани. Турки планировали, получив контроль над этим стратегическим городом, не только остановить экспансию русских на Кавказ, но и наладить связи со своими единоверцами, суннитами - узбеками.

План Порты состоял в том, чтобы построить канал, связывающий реки Дон и Волга, для транспортировки тяжёлой артиллерии османов через степь к Астрахани. Этот поход был самой известной татаро-османской экспедицией в степи, и он будет проанализирован до мельчайших деталей, чтобы показать, как было использовано османами на степном фронте воинское мастерство татар.

Астраханский поход 1569 года был тщательно спланирован. Османское войско, которое тем летом было сосредоточено на Азове, в своём преобладающем большинстве состояло из татар. Для этой экспедиции крымский хан предоставил войско в 50 000 воинов, в то время как османские силы составляли всего 15 000. [3].

Попытка туркок построить канал между реками Дон и Волга оказалась нереальной, и, согласно Курату, план с каналом был отвергнут в самой начальной стадии [4].

Оcманам пришлось совершить марш через степь к Астрахани, оставив позади свою тяжёлую артиллерию.

Продвижение через степь, в которой было полно казаков, было бы невозможным, если бы не помощь, оказанная османам крымскими татарами и их вассалами ногаями. Эти вспомогательные силы были и проводниками и участниками коротких боевых стычек в защиту медленно продвигающейся османской колонны от набегов донских казаков. Ценное качество татар как проводников в степи было замечено автором XIX века, который писал:

«Можно так же пытаться вести судно в море без компаса, как отправиться в путешествие по одной из этих бесконечных равнин без татарского проводника, опытный глаз которого может всегда определить расстояние по положению или особой форме кургана, который только он и может различить каким-то таким образом, каким пастух различает своё стадо. В самом деле, татарин этих русских степей отличается не меньшей остротой зрения, чем чуткостью слуха» [5].

Османские войска прибыли в Астрахань 16 сентября 1569 года без какихлибо неприятностей и начали готовиться к осаде города. Расчеты османов на скорый успех не оправдались - русские фортификации оказались слишком крепкими для осаждающих османов - у них не было тяжёлого вооружения, чтобы разрушить оборону неприятеля. Приближение зимы и мятеж среди войск вынудил османских командиров увести войска в конце сентября. Уильям Эдвард Дэвид Аллен (W. E. D. Allen) возлагает часть вины за отступление на хана Девлет Герая. Он пишет, что османские войска подняли мятеж, узнав о возвращении войска хана на зиму в Крым [6].

Отступление османов из Астрахани Джордж Эверсли (George Eversley) описывает так:

«Поход оказался полным провалом. Турки не смогли захватить Астрахань, и русская армия полностью разбила армию татар. Основная турецкая армия была вынуждена отступить на Азов» [7]

Отчёт Масса, которым, видимо, воспользовался Эверсли (Eversley), свидетельствует о том же, но его сведения часто ненадёжны из-за его пророссий-ских взглядов. Курат (Kurat) в противоположность ему говорит, что:

«Их отступление произошло абсолютно не под натиском русских войск, которые продолжали держать оборону и никогда не ввязывались в серьёзные бои с турками. То, что действительно заставило их покинуть Астрахань, так это приближение зимы и всё растущий недостаток провизии и снабжения» [8].

Курат (Kurat) дает интересную, с абсолютным пониманием храброго характера татар, точку зрения:

«Турецкие солдаты и лошади сотнями умирали от голода и жажды, и только сравнительно небольшое число воинов возвратилось в Азак невредимыми. В противоположность им, среди крымских татар и татарских ногаев потери были весьма незначительны. Они были уже привычны к трудностям такого рода в походе и избегали мук голода и жажды, поедая конское мясо и употребляя молоко кобылиц» [9].

Хотя поход не был успешным, по Кортепитеру (Kortepeter) он также и не являлся полным провалом. Просто это послужило русским хорошим уроком: «Если бы османы захотели, они всегда могли послать в степь ещё одну армию» [10].

Девлет Герай, хан Крыма, в следующем походе, великом набеге 1571 года, которому тоже будет дан анализ, более чем отомстил за этот провал. В этом нападении крымская армия прорвалась сквозь защитные линии русских и ударила прямо по самой Москве. Во время своего триумфального похода татары смогли захватить десятки тысяч невольников и сожгли большую часть столицы царя. Свидетельство английского очевидца демонстрирует эффективность набега татар на столицу, которая гордо именовала себя Третьим Римом:

«Говорят, в городе не осталось ни одного дома; церкви и колокольни - всё было сожжено. Он считался в четыре раза больше, чем Лондон, а некото-

рые говорят, в шесть раз больше. Более 200 000 человек было сожжено. У них была надежда спастись где -нибудь, но сила огня им этого не позволила. Там сохранился рынок, и тысячи людей побежали туда за помощью, но когда огонь вошёл в близлежащие дома, люди просто задохнулись и сгорели в десять раз быстрее; один человек лежал на другом, как это ни прискорбно слышать». [11].

Набег 1571 года был совершён без санкции султана. Согласно одному из отчётов, Девлет Герай (с тех пор получивший прозвище Тахт Алан - Завоевавший Трон), воспользовался ослаблением султанского авторитета в Крыму, последовавшего после «решающего» поражения Порты у Лепанто (Ьерап1ю) годом ранее, чем был совершён этот недозволенный набег» [12].

Сам набег интересен тем, что, восстановив уважение к татарской военной доблести среди русских, оказал османам колоссальную услугу. Русские генералы категорически не желали идти в степь против армии, которая могла ударить по их столице с таким же эффектом, как ранее это делали ханы Золотой Орды. Таким образом, русские были не в состоянии серьёзно угрожать украинским владениям Порты на протяжении более века.

К несчастью для татар, в XVI веке в степи появилась новая сила, которая действительно была способна бить через всю степь по османским мишеням и вплоть до Стамбула, - это были казаки. Состоявшие большей частью из беглых крестьян московских и польских территорий, эти грабители совмещали в себе боевые умения степных кочевников с военными методами своих предыдущих правителей, чтобы создать чрезвычайно эффективно воюющие отряды количеством до 3000 человек» [13].

Описывая военное искусство казаков, автор XVII века отмечал: «Можно с уверенностью констатировать тот факт, что невозможно найти на земле людей более смелых, которые меньше всего заботятся о своей жизни и... меньше всего боятся смерти» [14].

Замечание Тихани (ТШапу) о том, что казаки «были готовы умереть за свободу, воевать с татарами или против татар за добычу, или воевать просто из чистой радости повоевать» - это, вероятно, самая яркая характеристика появившейся новой угрозы для османов» [15].

Отважные наездники, казаки, которые часто использовали в своих нападениях лёгкую артиллерию, были способны угрожать фортификационным позициям Азова, Каффы или Керчи, таким образом, как это не могли сделать татары.

Казаки, имеющие широкий радиус действий, не ограничивались нападениями на османские позиции в степи и постоянно совершали набеги на владения Порты на Кавказе и в Молдавии. К XVII веку казацкие мореплаватели достаточно осмелели для того, чтобы бить по османским городам в Анатолии, таким как Синоп, Трабзон и даже Стамбул. Согласно Филиппу Лонгворту (Philip Longworth), «Набеги казаков приняли уровень и регулярность, которая больше походила на войну» [16].

Лонгворт заявляет, «что к 1630 году Султан, самый могущественный правитель в мире, был вынужден просить поляков ликвидировать эти разбойничьи группы» [17].

Османы настоятельно просили правителей Москвы и Польши контролировать действия неуправляемых казаков, и к 1600 году те начали совершать сезонные карательные операции против казацкой Сечи на Украине. У крымских татар, которые совершали набеги и воевали с казаками многими годами раньше, появилось множество возможностей использовать свой опыт и оказать помощь османам в этих вылазках. Татары были большими мастерами в таких походах, они состояли из неожиданных атак, диверсионных набегов, засад и всех остальных традиционных тактик степной войны.

Описывая, как османы отомстили казакам через своих татарских вассалов, Лонгворт заявляет, что татарам обычно давалась свобода действий в отношении своих традиционных неприятелей [18].

Независимые набеги хана на Сечь были серьёзной поддержкой османам, особенно один из них, против запорожских казаков, который не дал возможности этой массе людей принять участие в крестовом походе против турок, организованном в 1594 году [19].

К концу XVII века угроза казачьих набегов стала уменьшаться в связи с тем, что русское государство усиливало свой контроль над различными организованными группами и положило конец их независимой деятельности. Казаки, однако, нашли много возможностей использования своих военных навыков в русской армии, которая вскоре доказала, что она является гораздо большей угрозой для турко-татарского альянса, чем когда-либо были казаки. К концу XVII века русские укрепили свои южные границы и, хотя набеги татар на русскую территорию за невольниками продолжались вплоть до прихода к власти Екатерины Великой, дни больших набегов за невольниками подошли к концу.

Соорудив форты в стратегических точках, сложные патрульные системы, деревянный частокол, улучшенную систему подачи сигнала тревоги и отряды казачьей самообороны, русские, наконец, укрепили контроль над своими южными границами и смогли предотвратить свободное перемещение татар по русской территории. К концу века они действительно могли уже пересекать степь и переносить военные действия «к порогу дома» самих татар.

Во время правления Петра Великого две русские армии сделали попытку пройти через степь и ударить прямо по ханству. При первом вторжении, русская армия в 100 тысяч человек обнаружила, что дорога в Крым заблокирована степными пожарами, разведёнными ханскими наездниками, и была вынуждена отступить, потеряв при отступлении 45 000 человек. [20].

Вторая попытка завершилась тем, что войска добрались до Крыма и разбили татарские военные силы, но вновь были вынуждены отступить вследствие отсутствия снабжения.

Очевидно, что ханство в обоих случаях было спасено благодаря суровым условиям степи, а также собственным боевым умениям крымцев. Хотя ханство вышло сравнительно не пострадавшим из обоих столкновений, крымским татарам было сделано серьезное предупреждение. Если бы русские захотели, они смогли бы вести войну с татарами таким способом, который раньше и представить было невозможно.

В 1696 году обозначился наиболее убедительный признак спада военного превосходства татар. Петру Великому удалось завоевать османскую крепость на Азове и, таким образом, отделить Крымское ханство от владений на Таманском полуострове, на Кавказе. По Генри Хауорту (Henry Howorth) Петр завоевал бы Азов уже в предыдущем году, если бы татарский контингент под командованием Каплан Герая не атаковал успешно русские окопы и не разбил войско Петра» [21].

Потеря Азова была только временной уступкой и в походе на Прут (Pruth) в 1711 году крымский хан Девлет Герай III присоединился к османам, имея целью разгромить русских, вторгшихся в Молдавию. Это гибельное нашествие было совершено с целью освобождения Молдавии от турецкого управления. Русские были изначально более успешны, с помощью Молдавии им удалось продвинуться вглубь османской территории, не встретив большого сопротивления.

В мае, османская армия под предводительством Великого Визиря Бал-таджай Мехмед Паши столкнулись с русскими войсками и началось тяжёлое сражение. Мэсси (Massie) заявляет, что Великий Визирь потерял мужество и вышел бы из сражения ещё в самом начале, если бы крымский хан не успокоил его [22].

Его поддержка была вознаграждена, и в последовавшем сражении русские были разбиты и вынуждены отступить к городу Яссы (Jassy) - столице Молдавии.

Крымские татары постоянными набегами громили отступающие войска Петра, и потери русских в этом поспешном отступлении были чрезвычайно велики. Армию Петра татары методично изматывали - татарские конники мчались галопом вдоль и поперёк русских колонн, устраивая разбойные нападения на пехоту, грабя вещевые обозы и разрушая коммуникации.

Отсутствие взаимопонимания дало возможность генералам великого визиря перехитрить уже ослабевшую армию Петра и окружить её. По утверждению Хауорта (Howorth), ханская армия в 40 000 человек оказала османам очень ценную помощь, перехватывая транспортные конвои и отрезая пути отступления [23].

Тот факт, что царь не мог получать снабжение и необходимые сообщения извне или хотя бы иметь возможность отступить, несомненно, очень способствовал операции османов.

После этого поражения в 1735-1736 годах русская армия дважды прорывалась в Крым под командованием опытного генерала Миниха. Османы и татары во время этих вторжений, которые угрожали территориям обеих стран, воевали плечом к плечу. В 1737 году союзникам, наконец, удалось добиться успехов в нанесении поражения русским. Те отступили, удовлетворённые возвращением Азова, который был потерян в Прутском походе [24].

Хауорт (Howorth) заявляет, что русские действительно нанесли поражение татарам в 1737 году, но он, вероятно, опирался в первую очередь на русские источники, которые, по мнению Фишера, явно это преувеличивают [25].

В это же время русским стало совершенно очевидно, что Крымское ханство не является объединённым вассальным государством османов, как многие это представляли. Лидеры кланов ханства нередко восставали против ханской власти, и татары часто не могли объединиться, чтобы противостоять русской экспансии. Русское командование вскоре стало замышлять действительное присоединение ханства, которое они считали ничем иным, как досадной помехой.

Несмотря на всё возрастающие бедствия и разобщённость внутри ханства, у него ещё было достаточно потенциала, чтобы оставаться просто помехой. В османо-российском конфликте 1768-74 годов татары показали, чего стоят, совершив набег глубоко в тыл русской территории во время второго года войны. Барон де Тотт, французский посол в Крыму, в этом походе присоединился к татарам и оставил замечательный труд о последнем великом походе татар в погоне за трофеями. Согласно де Тотту, «Сто пятьдесят деревень было сожжено в этом набеге, тучи пепла тянулись на двадцать лье в Польшу, мрачный предвестник татарской армии». Барон де Тотт утверждал, что татары и их османские союзники даже в эту, уже достаточно позднюю дату, захватили 20 000 невольников и бесчисленное количество скота [26].

Татары помогали Порте, защищая Молдавию от вторжения русских в 1771 году, но в этом они были менее успешны. После нескольких решающих поражений союзники были вынуждены согласиться на требования российского государства. Османам необходимо было отказаться от своих владений в Крыму, включая санджак с центром в Каффе, а Крымское ханство было объявлено независимым государством, свободным от доминирования османов. Эта независимость вскоре оказалось совершенно непрактичной, потому что тесные связи между татарами и османами продолжали угрожать интересам России. В 1783 году Екатерина Великая приказала присоединить к России ханство, завершая то, на что один пророссийски настроенный историк наклеил ярлык «Татарская оккупация Крыма» [27].

Выводы

Обзор военной помощи, оказанной крымскими татарами османам на русском фронте, демонстрирует, что именно на этом участке татары смогли показать свои наиболее ценные качества. Татары в этом окружении не только превосходили в военном искусстве, но они и воевали с огромной решимостью против русских и казаков, которые в равной мере представляли угрозу интересам и ханства и султана. Крымские ханы и мурзы обычно более чем просто хотели принимать участие в совместных миссиях против своих традиционных неприятелей в степи.

Полное энтузиазма желание крымского руководства оказывать содействие османам в их борьбе против своих степных неприятелей здесь было более эффективно, чем на равнинах Венгрии или в долинах Кавказа.

Необходимо отметить, что татарам на этом фронте помогала сама природа степи. Обширные безводные пространства этого региона способствовали методам ведения боевых действий татар намного больше, чем западная тактика, которую Россия начала внедрять во время правления Ивана Грозного. Организованные формирования пехоты, доминирующие на полях сражения Западной Европы, были неэффективны в открытой степи, где ханские конники могли разгромить медленно передвигающийся вещевой обоз, отрезать продовольственный конвой и жечь луга, чтобы помешать противнику. Пушки тоже редко применялись в степи, потому что тяжёлая артиллерия того времени была слишком неудобной в использовании против неуловимых татарских наездников до конца XVII века.

Хотя русские действительно использовали артиллерию и западную манеру формирований, воюя со шведами, ливонцами (Ыуоша^) и поляками, но они были вынуждены имитировать татарскую модель сражения, воюя на южных границах. Вследствие этого русская кавалерия, вооружённая луком и саблями, мало чем отличались от своих противников. Нижеследующее описание воинов Ивана Грозного показывает, как сильно повлияли татары на структуру кавалерии своих северных соседей.

«Все его воины - это всадники. Он не использовал пеших солдат, за исключением тех, которых посылали по приказу или они были простыми работниками. Наездники все были лучниками с таким же луком, как и у турок, и они были так же быстры, как и турки. Их доспехи состояли из непробиваемых жилетов, с черепами на головах. Некоторая их одежда была покрыта бархатом или тканью с фалдами. У них было желание выглядеть великолепно даже на поле сражения» [28].

Хотя воины царя хорошо адаптировались к условиям степи, их искусство наездников никак нельзя было сравнить с навыками татар. Ханские наездники, которые считали верховую езду не простым время препровождением, обычно могли легко обскакать царскую, гораздо менее приспособленную к

верховой езде кавалерию, как свидетельствует документ XVII века. Согласно этому наблюдению, русские «отступали к определённым рекам или лесам, чтобы не дать им пройти. Но татары такой лёгкий и проворный неприятель, что они этот ход давно уже знают и просто забавляются 20-30-тысячной ка-валерий москвитян. В то время как сами отправляют определённое количество воинов, чтобы напасть на территорию неприятеля каким-либо иным путём, и это исполняется с такой точностью, что удар они наносят прежде, чем москвитяне успевают это понять» [29].

Многие проблемы с татарами на северной границе происходили от того, что крымские татары имели собственные политические интересы в степи, многие из которых не совпадали с интересами Порты. Амбиции крымских ханов в их стремлении воссоединить ханства Казани и Астрахани под крымской властью представляли угрозу османскому контролю в бассейне рек Украины. Османы боялись, что объединённая Золотая Орда может оказаться не столь дружественной Османской империи. По крайней мере в одном случае, в Астраханской экспедиции 1571 года, историки обвинили крымских татар в преднамеренном саботаже миссии османов из-за страха, что их успех ослабит власть ханства в регионе, на который уже претендовало Крымское ханство [30].

Ещё одним яблоком раздора между союзниками была тенденция крымских татар совершать самовольные набеги на русские территории. Эти набеги, которые назывались «сбор урожая в степи», обычно совершались скорее из экономических, чем из политических соображений [31].

Экономика ханства серьёзно полагалась на прибыль, приносимую от продажи невольников туркам на рынках Каффы. Крымские мурзы не желали прекращать такие прибыльные набеги за невольниками из стран неверных только потому, что султан в этот период был в мирных отношениях с их жертвой.

Татарские набеги за невольниками часто принимали форму джихада, и ответ хана о дальнейшей судьбе этих невольников был типичным для отношения татар к своим северным соседям: «Они сопротивлялись армии Аллаха, и они поплатились за это своей жизнью. Только наше благодеяние позволяет им жить» [32].

Русские были терпимы к такому отношению, и один христианский автор XVII века описал Каффу как «языческий великан, который питается нашей кровью» [33].

Оказавшиеся в затруднительном положении чиновники Порты часто были вынуждены признаваться русским дипломатам, что они не могут контролировать своих союзников, это проблема, которая часто создавала напряжение между двумя государствами, не желавшими войны между собой. По словам Дональда Питчера (Donald Pitcher), османское правительство зашло так далеко, что несколько раз даже предупреждало русских о надвигающихся

набегах татар, чтобы хоть как-то смягчить напряжение между двумя государствами [34].

Очевидно, эти различия во внешней политике наносили вред татаро-османскому альянсу в ведении эффективной войны на степном фронте.

К XVII веку два государства смогли в большей степени скоординировать свои действия и оказать решительное сопротивление русской экспансии в степи. Османы часто поддерживали крымских ханов пушками, янычарами и сипахами в независимых походах против русских и казаков. Ханская военная помощь на русском степном фронте (и в Молдавии против Петра) имела огромную важность для османов. Татары успешно препятствовали русским амбициям получить выход к Чёрному морю более 200 лет.

Чёрное море в турецких источниках называлось Османским озером (Ottomanlake) вплоть до второй половины XVIII века отчасти потому, что крымские всадники могли держать русских на отдалённом расстоянии и защищать санджак с центром в городе Каффа. Эта важнейшая провинция простиралась от Аккермана в Румынии (Akkermanin Romania) до Керчи в восточном Крыму, она давала османам прибыльную монополию на нескольких великих северных реках Украины, реках, которые снабжали империю богатствами степи. Без помощи татар, Чёрное море могло стать Русским озером, начиная с правления Ивана Грозного, и османы были бы отторгнуты от этого ценного источника в еще более ранний период.

Польский фронт

До османо-татарского альянса 1475 года Крымское ханство было в тёплых, радушных отношениях с Польско-Литовской унией. Описывая эти ранние связи, Хауорт (Howorth) пишет, что Хаджи Герай был протеже великого Литовского короля Витовта и после его смерти в 1430 году был преданным другом его преемников Ладислава и Казимира. Он никогда не развязывал войну или не объявлял мир, не поставив его об этом в известность [35].

Всё изменилось с установлением альянса османов с ханством. Крымские ханы ранее полагались на помощь Польши в борьбе против Золотой Орды, но после получения протекции османов эта помощь оказалась больше не нужной. В последующие века крымские татары в своих отношениях с Польшей действовали независимо. Крымские татары воспользовались преимуществом таких отношений, начав совершать частые набеги за невольниками и добычей на польские земли, если польское государство запаздывало с оплатой дани. Внешняя политика Крымского ханства и Польши в этот период была последовательной, и татары часто объединялись с Польшей против России или наоборот. Всё зависело от того, кто предлагал большую дань.

Всё начало меняться в XVI веке с появлением Москвы как главной угрозы доминированию татар в степи. В это время крымские ханы начали придавать

больше значения отношениям с Польшей как с союзником. Мухаммед Герай, в частности, сделал неудачную попытку обратить внимание Порты на угрозу России и в 1521 году пытался сформировать альянс против русских между турками и поляками. Султан Сулейман Великолепный был далёк от того, чтобы выслушивать советы ханства, и приказал ему атаковать Литву, имея целью остановить поляков от принятия участия в войне против него в его западных походах.

Хотя османы действительно признавали потенциал Польши как противовес русской экспансии, они изначально в XVII веке были не в очень хороших отношениях с польским государством. Существовало два главных камня преткновения между этими государствами, а именно, неприятие Польшей контроля Молдавии Портой (которая была вассалом Польши до великой экспансии османов), и набеги польских казаков на османские территории. Правительство Султана ещё раньше обратило внимание на значение татар в отношениях с этими двумя государствами

Первый объединённый османо-татарский поход против поляков состоялся вскоре после создания татаро-османского альянса. В 1498 году Султан Бая-зид II приказал крымским татарам помочь командиру фронта Малкоч-оглу Бали Бегу (Malkoch-oglu Bali Beg) в набеге на восточные польские провинции Подолье и Галицию. Этот поход был возмездием польскому королю Яну Ольбрахту (Jan Olbracht) за его поход годом ранее к Чёрному морю. Описываемый «как один из наиболее дальновидных проектов в истории Польши», план польского короля предполагал завоевание мусульманских территорий от устья реки Дунай до самого Крыма, имея целью прорвать османо-татар-ский барьер, который блокировал Польше выход к Чёрному морю [36].

Хотя эта экспедиция стоила дорого и закончилась провалом, султан намеревался наказать поляков своим ответным набегом.

Весной 1498 года татарские войска присоединились к войскам Али Бега и опустошили большую часть восточных регионов Польши, достигнув города Лемберг (Lemberg) в Галиции [37].

Поход, организованный в следующем году, был менее успешным, войска настигла снежная буря в Карпатских горах. Память об отступлении османо-татарских войск сохранилась в румынском песенном фольклоре [38].

Эти две экспедиции стали прецедентом и ясно показали османам, что Крымское ханство имело идеальное расположение для проведения внешней политики на восточных границах Польши. В XVI веке татары несколько раз были задействованы в мероприятиях по оказанию давления на Польшу за её вмешательство во внутренние дела Молдавии.

Наиболее значимой экспедицией являлся набег Гази Герая в 1575 году. Норман Дэвис (Norman Davies) называет этот поход «крупнейшим в истории Польши набегом на её территорию» и заявляет, что до 100 000 поляков было угнано в неволю [39].

Данный поход произвёл огромное впечатление на поляков. В следующем году всего лишь угроза набега татар была использована турками, чтобы посадить на трон своего кандидата, Стефана Батория (Stephen Bathory) [40].

В XVII веке татары также результативно воевали против казацких отрядов, которые стали доминировать на украинских землях Польши. Получая информацию от крымского хана о казаках, преследуемых дозорными татарскими группами и находящих защиту в польских приграничных крепостях, османское государство зашло так далеко, что несколько раз в течение XVII века начинало приготовления к войне. Войны удалось избежать только, когда Польское государство согласилось контролировать казаков и оплатить татарам просроченную дань.

На набеги казаков Порта часто отвечала тем, что посылала османо-татар-ские войска в Польшу через долину реки Прут, но обычно, полагалась на крымских татар в проведении ответных ударов. Эту задачу татарские мурзы, вовлеченные в эти несанкционированные набеги, выполняли с удовольствием.

В некоторых случаях османы находили общий язык в отношениях с казаками. Когда гетман Богдан Хмельницкий восстал против поляков и пошел на сближение с османами в 1651 году, Порта приказала крымским татарам поддержать восставших. Ханские войска воевали с огромным рвением в этом восстании, и Лонгворт (Longworth) заявляет, «что казаки не выиграли бы ни одного большого сражения в этом восстании без помощи татар» [41].

Помощь хана, однако, не всегда была надёжной, и татары вскоре показали, что они использовали восстание в своих собственных интересах. Как раз тогда, когда казацко-татарское войско оказалось готовым, чтобы разбить ослабевшие польские войска у Жванца (Zwaniec) в 1653 году, хан вывел свои войска с поля сражения из опасения, что победившие казаки станут слишком могущественными в степи. Поляки и турки в XVII веке сталкивались ещё несколько раз, но напряжение на этой границе никогда не было таким сильным, как на Габсбургском или Сефевидском фронтах.

В 1654 году османы одобрили альянс татар с поляками против России -шаг, который был описан как «один из наиболее важных факторов в развитии политической ситуации в Восточной Европе более чем на 12 лет» [42].

Придерживаясь этого альянса, татары воевали совместно с польскими войсками на таком огромном пространстве как Пруссия и Варшава, а Адиль Герай мог написать Яну Казимиру в 1667 году такое:

«Ясно, что во многих случаях Крым был вам всем очень полезен, например, против Московии или когда Шереметьев напал на вас и они (татары) воевали очень храбро» [43].

Этот альянс, однако, не был постоянным. В 1670 году между поляками и османами возникло недопонимание по поводу поддержки османами казацкого восстания в Украине. В том году казацкий атаман Пётр Дорошенко покорился османам и предложил им помощь, чтобы бросить вызов польскому государству. Паша (губернатор) города Силистре (Silistre) прибыл на помощь и отправил объединённое турецко-татарское войско против поляков в поддержку восстания казаков.

В следующем году правительство османов объявило войну Польше, и султан приказал крымскому хану Селим Гераю в очередной раз опустошить Подолье. Войско Селим Герая помогло османам в успешной осаде города Каменец (Kamenetz), провинциальной столицы Подолья. Согласно описанию Хауорта (Howorth), после падения Каменца хан совершил рейды ещё глубже в Польшу, захватив более чем тысячу невольников [44].

Война продолжалась с переменным успехом до 1676 года, когда польское государство, наконец, склонилось перед военным превосходством османов и подписало унизительный договор в Бучаче (Buzacz). Этот договор привёл Украину под сюзеренитет османов, а Подолье под их прямой контроль. Договор, однако, не принёс продолжительного мира, и в следующем году татары ещё несколько раз вызывались на защиту завоеваний Порты.

Описание Яна Собеского (Jan III Sobieski), сделанное Дэвисом, показывает, что Польша, наконец, нашла лидера, который хорошо понимал татар и мог побить их в собственной игре их собственным методом.

«Он родился во время набега татар, в сильную грозу. Его дед по материнской линии гетман Жолкевский (Hetmán Zolkiewski) и его брат были обезглавлены татарами на поле сражения, а его дядя, Станислав Данилович (StanislawDanillowicz) умер в татарском плену. Это не могло не произвести на него сильного впечатления, и его девиз был «O quamestpropatriamori» («Сладостно и почетно умереть за родину») В 1653 году он добровольно пошёл заложником в Бахчисарай, в 1654 году был в Стамбуле, в 1657 году командовал вспомогательными войсками татар. Никто не был более опытен или более очарован образом жизни Востока, чем он» [45].

«Одним из великих достижений Собеского было создание высокомобильной армии, которая могла догнать и разгромить быстро мчащиеся татарские чамбулс (группы всадников, совершающие набег). Надо только проследить за его многочисленными победами над крымскими татарами, чтобы понять, как король сумел завоевать уважение своих татарских противников. Собеский был известен тем, что совершал летучие удары на расстояние более чем в 150 миль, как раз в духе самих татар. Один из его наиболее значительных успехов имел место в 1675 году. Собеский отправил против татар войско, состоящее из 20 000 всадников и только 5000 пеших воинов, и нанес поражение неприятелю, который ещё несколькими годами ранее считался непобедимым» [46].

Выдающийся успех короля против татар, несомненно, произвёл большое впечатление на лидеров ханства и, может быть, повлиял на решение Мурад

Герая уклониться от сражения с поляками во время знаменитой осады Вены османами в 1683 году. Нижеследующее описание нападения поляков на осаждающую армию османов из письма самого Собеского склонно внушать доверие этой теории:

«Говорят, что когда визирь осознал невозможность устоять против нас, он пригласил двух своих сыновей, и, обняв их, в слезах обратился к татарскому хану: «Спаси меня, если можешь». Но хан ответил: «Мы хорошо знаем короля Польши. Он неудержим. Давай лучше подумаем, как можно спастись» [47].

Хотя татары продолжали оказывать османам помощь против поляков вплоть до конца 1687 года, их умению безнаказанно бить по польским мишеням пришёл конец. Собеский провел реформы и включил к концу XVII века эти незащищённые территории в состав Польши.

Османы в эти годы начали рассматривать создание сильной Польши как противовес русской экспансии, остановив для этого набеги татар. В XVIII веке, с упадком Польши как государства со статусом второстепенной державы, в услугах татар на этом фронте больше не было необходимости.

Подведение итогов

Условия на польском фронте были схожи с условиями на русском фронте. Степи западной Украины и равнины Восточной Польши и Литвы оказались удобны для тактики татар против Московии. Татары относительно легко перемещались через эту зону и угрожали польским городам на западе вплоть до Кракова.

Эта их мобильность была ценна для османов, поскольку в первую очередь брался в расчёт страх перед набегами татар. Польше приходилось хорошо подумать, прежде чем совершить какую-либо акцию против Порты. Поляки были известны своей склонностью к крестовым походам, и Порте было важно предотвратить этот непредсказуемый народ от вхождения в антиосманские союзы.

Татары своей угрозой нападения служили делу османов и в более ранний период. В 1396 году угроза неожиданных нападений татар не дала возможности полякам принять участие в одном из известных антиосманских крестовых походов Запада, в битве при Никополе (Nicopolis).

Дороти Воган (Dorothy Vaughan) заявляет «что поляки, принимавшие участие в неудачных крестовых походах, имея целью остановить османов на ранних этапах экспансии, делали это чисто по личной инициативе» [48].

Лесли Тихани (Leslie Tihany) делает акцент на религиозную основу мотивации действий поляков и заявляет, что:

«Польско-турецкие войны с 1589 до 1685 года велись Польшей не вследствие династических интерес