Спросить
Войти
А. В. Липатов
(Москва)
Эпоха Просвещения: светские и духовные начала
Изменяющееся время и сменяющиеся в его русле идеи не только обогащают человеческий опыт, способствуя осознанию минувшего, а тем самым— углублению знаний о себе и пониманию своего предназначения. С течением времени постоянно увеличивающаяся дистанция между прошлым и настоящим также и ограничивает человеческое зрение, ослабляет его. Стремясь разглядеть далекое, человечество создает современную исследовательскую «оптику». Однако в силу своей «ограниченности» именно современностью, современными представлениями и связанными с ними потребностями эта «оптика» не столько приближает реальность, отодвинутую временем в прошлое, сколько искажает ее собственной своей зашо-ренностью стереотипами мышления настоящего. Это в полной мере относится и к интерпретации эпохи Просвещения. Современное ее изображение как времени торжества разума, рационалистической философии, материалистических учений и революции трудно соотнести с временем продолжающегося развития богословия, расцвета той линии философии, венцом которой были свершения немецких идеалистических мыслителей, с поистине бурным развитием находящегося в ведении Церкви образования, с литературой и литературной эстетикой, насыщенной христианской этикой. Наконец, трудно связывать эту эпоху с отрицательным отношением абсолютного большинства самих просветителей (у нас— яркий пример Н.М.Карамзина) к Французской революции, которая, извратив идеи самих французских философов— основоположников местного варианта Просвещения, тем самым скомпрометировала их, а также, доведя своей практикой их идеалистичную утопию до абсурда и кровавого террора, уничтожила очередную историческую иллюзию справедливого переустройства мира.
Искаженный образ эпохи создается в силу того, что часть составляющих ее явлений и событий воспринимается как целое. Тем самым не только ограничивается подлинная картина, теряя свою историческую полноту и панорамность, но и разбивается сама ее целостность, ибо из поля зрения ускользает внутренняя сложность-—характер взаимосочетания различныхявлений, образующих единую систему.
Л. В. Липатов
Просвещение— это исторически очередной этап осмысления исторически же изменяющейся реальности и последующее преобразование законодательства, институтов власти, администрирования и образования применительно к новой реальности. Уповая на реформы в рамках просвещенного абсолютизма, философы Просвещения, включая и авторов наиболее радикальных проектов общественного переустройства—Мабли и Морелли (представителей утопического коммунизма), были противниками революционных методов реализации своих идей. Веря в добрые начала человеческой натуры и всемогущество просвещения, которое (по их мысли) откроет глаза всем людям—независимо от сословных, национальных и конфессиональных различий— просветители надеялись преобразовать общество путем его перевоспитания и убеждения. Это обусловило и характер просветительского искусства. Элита власти, в свою очередь, использовала идеи и авторитет просветительских философов, равно как и просветительское искусство в своей деятельности, направленной на модернизацию государственной системы и реализацию общественно-экономическихреформ.
Параллельно в разных конфессиях возникает и внутрицерковное движение, связанное со стремлением сохранить свою роль в современности. Если речь идет о протестантизме, то позиция реформаци-онных церквей, изначально выражающих антифеодальные устремления, совпадала с просветительскими тенденциями, взаимопереплеталась с ними и поддерживала их. Протестантами были крупнейшие мыслители английского и немецкого Просвещения, протестантами были и все художники этой эпохи в Англии и большинство в Германии. Не случайно, что среди положительных героев классического для литературы Просвещения английского романа столько пасторов. Пастро был и среди членов фиктивного клуба знаменитого журнала «Зритель» Аддисона и Стила, положившего начало современной журналистике Европы (включая и славянскую ее часть).
Если речь идет о католицизме, то здесь ориентация на сближение со светским Просвещением обрела статус официальной тенденции при папе БенедиктеXIV (понтификат: 1740-1758), который стремился привести католическое учение в соответствие с представлениями современной наукиустранить давнюю нетерпимость к другим вероучением 2, признать и использовать умеренные течения в просветительской философии. Это получило отражение в программах католических школ, где был введен рационализм Декарта и современные естественные науки. В стенах таких школ подрастающие поколения разных народов Европы (а среди них— поляки, словаки, чехи, словенцы, хорваты) знакомились и с новой французской литературой, включая произведения Вольтера, который посвятил Бенедикту XIV своего «Магомета». Эти школы подготавливали будущих просветителей разных народов католической части Европы. В Польше выпускник римского Collegium Nazarenum С. Конарский по образцу таких учебных заведений реформировал школы пиаристско-го ордена, положив здесь начало Просвещению и просветительству. Подобные по направленности тенденции, связанные (как и в случае институтов государства) со стремлением церкви идти в ногу со временем, сохраняя свою роль в изменяющемся мире, зарождаются и внутри православия. Часть православного духовенства, представляющая эти тенденции, отстаивающая их как во внутрицерковной борьбе мнений, так и в общественно-политической жизни своего народа, также выдвигает из своей Среды поборников реформ и первых представителей национального Просвещения (Феофан Проко-пович и его последователи в России, Паисий Хилендарский и Со-фроний Врачанский в Болгарии, Д. Бранкович, А. Везилич, Й. Раич, Орфелин и Досифей Обрадович в Сербии).
В католической среде носителями просветительских тенденций среди духовенства были родоначальники, крупнейшие общественно-культурные деятели и писатели польского Просвещения—С. Конарский, Ф. Богомолец, А. Нарушевич, И. Красицкий, Г; Коллонтай, С. Станиц, Ф.Езерский и др.; Просвещения чешского— Й. Добров-ский, А.Я.Пухмайбр идр.; словацкогоЛросвещения— Й.И.Байза, А.Бернолак, а несколько позже Я. Голлы и др. 3; хорватского Просвещения — Ф. Грабовец, А. Качич Миошич, В. Дошен, Т. Брезовач-ки и др.; словенского Просвещения—М. Похлин; Ф. Дев, Ю. Янгель, Л.Фолькмер, Ф.Водник и др., Это движение, будучи отражением процесса обновления внутри католицизма, взаимопереплеталось и было неразрывно связано с Просвещением светским (более того— в конечном счете вызвано им) как в сфере философской мысли и интеллектуальной жизни Европы XVIII в., так и в самой своей культурной, общественной и социально-политической практике.
Итак, все без исключения славянские писатели эпохи Просвещения исповедовали христианство, а многие из них были священнослужителями. И это вполне естественно, более того—закономерно. Духовенство как носитель грамотности со времен Средневековья составляло значительную, а в ряде случаев и преобладающую часть интеллектуальной элиты у всех народов Европы. Во времена Просвещения именно эта среда выдвинула таких крупнейших писателей своего времени, как Свифт, Прево, Стерн, а в философии—Мабли и Морел-ли, чье творчество обрело общеевропейскую значимость,. Вместе со своими светскими собратьями по мысли и устремлениям они состав172
А. В. Липатов
ляли общеевропейскую, по словам Вольтера, «республику философов»— источник идей и художественных свершений, которые во многом предопределили интеллектуальные, общекультурные и социальные достижения эпохи Просвещения.
Значительное, а в ряде случаев и преимущественное число священнослужителей в просветительской среде характерно, как правило, для начального этапа Просвещения у тех народов, где в силу социально-исторических особенностей местного развития светская интеллигенция была малочисленна или вообще отсутствовала. Тем самым именно духовенство выступало здесь в роли зачинателя и носителя идей и культуры Просвещения.
Просветительство неразрывно связано с образованностью и обусловленным ею уровнем культуры, который предопределяет качественно иной тип мышления и психологии личности, порывающей с привычными, восходящими к Средневековью типами культуры, общего уклада жизни и обращающейся к идеалам новой, зарождающейся действительности.
< Духовенство, как наиболее образованное сословие, в руках которого находилась и сама система образования, объективно и неизбежно должно было выдвинуть людей, идущих в ногу со временем, опережающих основную массу своего общества, показывающих и прокладывающих ему путь в будущее. Такие люди устремлялись по этому пути, могли в определенных случаях вступать в конфликт с собственным окружением и институтом. Именно они воспитывали новые поколения; которые затем, уже не будучи отягощенными багажом отмирающих традиций и норм и принадлежностью к определенному сословию (со всеми его предрассудками)— первые интеллигенты в современном объеме этого понятия, в новых, изменившихся условиях продолжали дело, смело начатое их учителями— носителями живой, развивающейся христианской мысли. Именно она пронизывает основные течения просветительского искусства, рационалистические и эмоциональные начала которого неотделимы от общехристианской этики.
Все это дает основания говорить о «христианском Просвещении» как составной части эпохи, имея в виду не только создателей и носителей новых идей, но и новые ориентиры, мировоззренческие принципы и саму аксиологическую основу этого движения.
«Христианское Просвещение» будучи оппозиционным по отношению к деистическим и материалистическим течениям, количественно преобладало. А в период кризиса, вызванного французской революцией, именно оно открывало перспективы на следующую эпоху— Романтизм. Его появление на волне христианского
мировосприятия и светской идеалистической философии было закономерно, ибо подготовлено именно «христианским Просвещением».
Примечания
