Спросить
Войти
DOI: https://doi.org/10.15688/jvolsu4.2019.L7
UDC 94(470)+929Петр(470)*1 LBС 63.3(2)511
Submitted: 03.10.2018 Accepted: 28.11.2018
TWO MISSIONS OF MAJOR HIERONYMUS NATALIE TO ISTANBUL: DIPLOMATIC CONTACTS BETWEEN RUSSIA AND THE OTTOMAN EMPIRE IN 1715-1718 1
Tatyana A. Bazarova
Scientific and Historical Archive of Saint Petersburg Institute of History, RAS, Saint Petersburg, Russian Federation
Abstract. Introduction. Diplomatic contacts between Russia and the Ottoman Empire between Adrianople (1713) and Constantinople (1720) treaties are explored. For Posolsky prikaz (Ambassadorial office), the main task was to keep peaceful relations between Russia and the Ottoman Empire, which gave the possibility to the tsar to concentrate on military operations in Pomerania. Methods. The study is based on the analysis of unpublished materials of the Posolsky prikaz and their comparison with notes of contemporaries and with other historical sources. Analysis and results. The absence of Russian diplomatic resident in Istanbul did not promptly allow to solve the problems caused by violations of the conditions of the Adrianople treaty: border conflicts and the entry of the tsarist army into Poland. After the Treaty of Passarowitz (1718), which ended the war of the Ottoman Empire with Venice and Austria, a new danger arose for the beginning of the Russo-Turkish war. In 1715 and 1718, the Ragusin on the Russian service Hieronymus Natali was twice sent to the Sublime Porte with the charters of Peter I. Along with handing the tsar&s charters to the Grand Vizier about border conflicts, Natalie had secret assignments connected with the prevention of a military conflict with the Ottoman Empire.
Citation. Bazarova T.A. Two Missions of Major Hieronymus Natalie to Istanbul: Diplomatic Contacts Between Russia and the Ottoman Empire in 1715-1718. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 4, Istoriya. Regionovedenie. Mezhdunarodnye otnosheniya [Science Journal of Volgograd State University. History. Area Studies. International Relations], 2019, vol. 24, no. 1, pp. 84-97. (in Russian). DOI: https://doi.org/10.15688/ jvolsu4.2019.1.7
ДВЕ ПОЕЗДКИ МАЙОРА ИЕРОНИМА НАТАЛИ В СТАМБУЛ: ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ КОНТАКТЫ РОССИИ И ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ
В 1715-1718 ГОДАХ1
Р Аннотация. Исследуются дипломатические контакты России и Османской империи между Адриа-д нопольским (1713) и Константинопольским (1720) договорами. Перед Посольским приказом стояла за-^ дача сохранить мирные отношения России с Османской империей, что позволяло царю сконцентриро-^ ваться на военных действиях в Померании. Отсутствие русского резидента в Стамбуле не давало возмож-^ ности оперативно решить проблемы, вызванные нарушениями условий Адрианопольского договора:
УДК 94(470)+929Петр(470)*1 ББК 63.3(2)511
Дата поступления статьи: 03.10.2018 Дата принятия статьи: 28.11.2018
Татьяна Анатольевна Базарова
Научно-исторический архив и группа источниковедения СПбИИ РАН, г. Санкт-Петербург,
Российская Федерация
пограничными конфликтами и вводом царского войска в Польшу. После Пожаревацкого (Пассаровиц-кого) конгресса (1718), завершившего войну Османской империи с Венецией и Австрией, появилась новая опасность начала русско-турецкой войны. В 1715 и 1718 гг. с грамотами Петра I к Высокой Порте дважды отправляли рагузинца на русской службе Иеронима Натали. Исследование делопроизводственных материалов Посольского приказа показало, что помимо вручения царских грамот великому везиру у Натали были секретные поручения, связанные с необходимостью не допустить военный конфликт с Османской империей.
Цитирование. Базарова Т. А. Две поездки майора Иеронима Натали в Стамбул: дипломатические контакты России и Османской империи в 1715-1718 годах // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. - 2019. - Т. 24, №21. - С. 84-97. - DOI: https://doi.Org/10.15688/jvolsu4.2019.1.7
Введение. 13 июня 1713 г. в Адрианополе (Эдирне) между Россией и Османской империей был заключен мирный договор, который завершил Русско-турецкую войну 1710-1713 годов. По условиям Адрианополь-ского мира Россия утратила возможность иметь постоянную дипломатическую миссию в османской столице 2. После отъезда из Стамбула в сентябре 1714 г. чрезвычайных полномочных послов П.П. Шафирова и М.Б. Шереметева в течение нескольких лет официальные контакты между двумя государствами осуществлялись через отправку представителей с дипломатическими поручениями «без характера» (без верительной грамоты). Россия дважды - в 1715 и 1718 гг. - посылала с царскими грамотами в Османскую империю Иеронима Натали. В 1718 г. в Санкт-Петербурге впервые побывал представитель Высокой Порты - Мустафа-ага [1, с. 320-321]. В следующем, 1719 г., посланнику А.И. Дашкову удалось склонить османское правительство начать переговоры, которые привели к подписанию Константинопольского «вечного мира» (1720), восстановившего право России на дипломатическую миссию в Стамбуле.
Методы, материалы. Если дипломатическая история русско-турецкой войны (1711-1713) и переговоры А.И. Дашкова с Высокой Портой (1719-1720) о заключении Константинопольского мира уже становились предметом исследования [27; 45, с. 277-283; 20; 21; 23, с. 294-305, 395-396; 24, с. 256-260], то попытки русского правительства в середине 1710-х гг. восстановить постоянные контакты с Османской империей историки оставили практически без внимания. Так, фундаментальное исследование С.Ф. Орешковой о русско-турецких отношениях в начале ХУШ в., хронологически доведено только до 1714 г. [27]. Исследовательница пропустила период между Адрианопольским и Константинопольским миром и во второй своей монографии [28]. Кратко упомянувшие о поездках И. Натали в Стамбул Т.К. Крылова и Л.А. Никифоров основное внимание уделили влиянию на османскую политику западноевропейских держав, а также анализу царских грамот [21, с. 277-278; 24, с. 251-259]. Между тем сведения о возложенных на И. Натали задачах и пребывании при османском дворе имеются в делопроизводственных документах Посольского приказа и переписке майора с канцлером Г.И. Головкиным и вице-канцлером П.П. Ша-фировым, отложившихся в фонде 89 (Сношения России с Турцией) РГАДА. Их дополняют мемуары переводчика голландского посольства при Порте Виллима Тейлса [48]. Изучение данных материалов позволяет выявить основные проблемы русско-турецких отношений в середине 1710-х годов.
Анализ. После размежевания границ и ратификации Адрианопольского мира (1713) политические противоречия между Россией и Османской империей на время потеряли свою остроту. Правительства обеих держав переключили внимание на решение проблем в разных регионах Европы. В декабре 1714 г. султан Ахмед III объявил войну Венецианской республике. Главной целью Высокой Порты стала Морея (п-ов Пелопоннес), переданная венецианцам по условиям Карловицкого мира (1699). В 1715 г. османы направили к ее берегам свой флот и в течение двух месяцев заняли весь полуостров [26, с. 769-770]. Высокая Порта старалась склонить противника к скорейшему заключению мира и с этой целью запретила венецианцам торговать во всех турецких владениях [21, с. 277; 48, с. 258-265]. Однако венецианский дож вместо мирных переговоров обратился за военной помощью к императору Священной Римской империи германской нации Карлу VI. После того как 13 апреля 1716 г. Империя и Венеция заключили оборонительный и наступательный союз, Османской империи пришлось противостоять военной мощи двух держав.
Петр I после одержанных в 1714 г. русским флотом побед на Балтийском море начал подготовку к кампании в Померании. Летом 1715 г. датский и прусский короли осадили Штральзунд, оборону которого возглавлял шведский король Карл XII. 9 июля 1715 г. царь заключил с датчанами конвенцию о совместных действиях и условиях содержания русского корпуса [4, с. 256; 45, с. 41-43], после чего уведомил датского и прусского королей о начале похода войска в Померанию через польские земли [4, с. 256; 6, л. 69-73]. 27 июля генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев получил царский указ немедленно следовать к армии [50, л. 68]. Однако вскоре среди союзников начались разногласия. Армия Б.П. Шереметева замедлила свой марш и остановилась в Польше, где обострился конфликт Августа II со шляхтой. Русские полки так и не приняли участие в померанской кампании: в декабре 1715 г. Штральзунд был взят прусско-датско-саксонскими войсками [45, с. 43].
Анализируя цели отправки Иеронима Натали к Высокой Порте осенью 1715 г., историки нередко упускают из виду «померанский фактор». Так, Т.К. Крылова отметила, что Петр I попытался воспользоваться благоприятной международной обстановкой для «установления в Константинополе постоянного русского дипломатического поста» [21, с. 277]. Л.А. Никифоров полагал, что основной задачей было вручение царской грамоты с жалобой на набег «кубанцев и ногайцев» [25, с. 257; 19, л. 16]. Действительно, в феврале 1715 г. кубанский сераскер Бахти-Гирей предпринял поход в Нижнее Поволжье, разорив улусы Калмыцкого ханства. В мае того же года кубанские татары совершили набег на окрестности Астрахани [49, с. 72-76]. В том же году крымские татары напали на земли донских казаков, а также Харьковского и Изюмского полков. Согласно 8-му пункту Адрианопольс-кого договора надлежало найти и наказать виновных, а также вернуть пострадавшей стороне полон и награбленное имущество [32, с. 180-186; 37, с. 36-43]. Необходимость оперативного расследования приграничных инцидентов стала основным аргументом русского правительства для убеждения Высокой Порты разрешить иметь секретаря или резидента в Стамбуле.
Вступление армии Б.П. Шереметева в польскую землю противоречило условиям Ад-рианопольского договора 1713 года. Его первый пункт гласил: «...когда его царское величество и его войски похотят возвратиться из Померании, да пройдут все в Россию подле границы другой стороны Польши одинажды до России, а впредь более никогда не иметь проходить чрез Польшу в Померанию» [37, с. 3839]. В 1714 г. возвращавшаяся из Померании армия уже использовала право «одинажды» пройти по территории Польши. В Санкт-Петербурге рассчитывали, что воевавшая с Венецией Османская империя не пойдет на открытое обострение отношений со своим северным соседом. Тем не менее русское правительство не могла не тревожить негативная реакция турецкого правительства на нарушение одного из важнейших условий договора. По словам В. Тейлса, Высокая Порта, «хотя сие за обиду почитала, токмо опасаясь нападения от цесаря, принуждена была обиду сию скрывать» [48, с. 255]. Руководство Посольского приказа сочло необходимым послать гонца в Стамбул, чтобы еще раз заверить султана в намерении царя сохранить с ним мирные отношения. Царские грамоты было поручено доставить рагу-зинцу майору Иерониму Натали.
Биография И. Натали историкам почти не известна. Некоторые факты о его военной службе содержит составленная в апреле 1721 г. офицерская «сказка». Так, в 1709 г. Иероним Марков сын Натали (Денатали) доставил царю письма посла при османском дворе П.А. Толстого и был принят капитаном в пехотный полк дивизии А. И. Репнина. В 1714 г. он получил майорский «аттестат» и служил секунд-майором во Втором гренадерском полку. В 1716 г. по возвращении из Стамбула И. Натали выехал в Мекленбург. 27 июня того же года именным указом Петра I он был пожалован в подполковники. В январе 1718 г. И. Натали определили в Тверской драгунской полк. Однако к месту службы он прибыл только в феврале 1719 г., уже после второй поездки в Стамбул [30, с. 869].
Отправка профессионального военного с царскими грамотами к иностранному двору широко практиковалась в петровское время. Так, в том же 1715 г. с дипломатическим поручением в Англию прибыл гвардии капитан С.Г. Нарышкин, к датскому королю Фредерику IV был послан гвардии капитан П.И. Ягу-жинский [4, с. 129, 256], а во главе посольства в Персию поехал подполковник А.П. Волынский. Надо полагать, что на выбор кандидатуры И. Натали повлияли два важных обстоятельства: свободное владение итальянским -языком международного общения в Стамбуле, а также опыт поездок в османскую столицу (в 1712 г. капитан И. Натали доставлял царские грамоты русским послам П.П. Ша-фирову и М.Б. Шереметеву) [31, с. 101, 131, 370, 392, 396].
По-видимому, замысел послать гонца в Стамбул появился за несколько месяцев до вступления русской армии в Польшу. В апреле 1715 г. И. Натали вызвали из Риги в Посольскую канцелярию, при которой он «обретался» в течение нескольких месяцев [43, л. 64]3. Наконец, 6 октября в Санкт-Петербурге были подготовлены основные документы для «экспедиции в турскую землю»: две грамоты султану («о обидах с турской стороны» и «о войсках, отпущенных в Германию»), грамота великому везиру «о обидах», инструкция «что ему тамо чинить», зашифрованная секретная мемория, паспорт «о проезде турс-кою землею», «цифирная азбука» по-итальянски 4, а также письмо к киевскому губернатору Д.М. Голицыну о предоставлении провожатых до Бендер и двух рейтар для курьерской службы [43, л. 64-64 об.].
Состоявшая из пятнадцати пунктов инструкция касалась официальной стороны миссии. И. Натали надлежало добиваться незамедлительного ответа Высокой Порты на царские грамоты, создания комиссии для расследования пограничных конфликтов, а также
разрешения прислать резидента или секретаря для постоянного пребывания при османском дворе. Во время аудиенции с везиром майору следовало объявить, что «его царского величества никогда никакова намерения нет с Портою Оттоманскою мир разорвать... и ве-нецияном вспомогать не будет» [19, л. 23-25]. Войско же было отправлено в немецкие земли по просьбе английского, датского и прусского королей для действий против Карла XII [19, л. 26-27].
Русское правительство рассчитывало, что послы дружественных европейских держав в Стамбуле помогут заверить Порту в том, что царь не нарушит мир с Османской империей, и смягчить ее реакцию на вступление армии в Польшу. Вице-канцер П.П. Ша-фиров подготовил письма английскому послу Р. Саттону, а также голландскому послу Я. Ко-льеру и его первому переводчику В. Тейлсу, призвав их содействовать русским интересам.
Тесные контакты с Р. Саттоном и Я. Ко-льером установил первый постоянный посол России при Высокой Порте П.А. Толстой еще в начале правления султана Ахмеда III (17031730). Англичанин с голландцем выступали посредниками на переговорах П.П. Шафирова и М.Б. Шереметева с Высокой Портой, которые привели к заключению Константинопольского мира (5 апреля 1712 г.). После отъезда русских дипломатов из Стамбула в сентябре 1714 г. голландский посол и его переводчик продолжали переписываться с Г.И. Головкиным и П.П. Шафировым, сообщая об изменениях политики османского правительства и происшествиях при дворе.
В отличие от голландцев Р. Саттон уже весной 1713 г. по распоряжению своего правительства отказался от помощи русским послам при Порте. От контактов с ними устранился и переводчик английского посольства рагузинец Лука Барка, которого русские послы считали лучшим своим помощником в Стамбуле и прочили на место резидента [2, с. 55, 60]. На английскую позицию повлияло изменение баланса сил в Европе. Северные союзники приступили к активным действиям в Померании; с ними стала сближаться Пруссия. Петр I новыми победами на европейском театре военных действий укрепил свое политическое влияние, пошатнувшееся после неудачного Прутского похода. Дальнейшее усиление России при одновременном ослаблении позиции Швеции на Балтике противоречило интересам британского правительства. Завершившие войну за Испанское наследство (1701-1714) Утрехтский (1713) и Раштаттс-кий (1714) мирные договоры утвердили принцип политического равновесия в Европе, а конфликт на Севере грозил его нарушить [3, с. 233-236].
Вступление в 1714 г. на английский престол Георга I (являвшегося одновременно и ганноверским курфюрстом) привело к временному улучшению отношений между Великобританией и Россией. 17 (28) октября 1715 г. Ганновер и Россия заключили Грейфсвальдс-кий союзный договор 5. Георг I не был заинтересован в новом русско-турецком военном конфликте, который мог отвлечь Петра I от действий в Шведской Померании. Еще в январе 1715 г. русский посол в Лондоне Б.И. Куракин добился отправки королевского указа Р. Сат-тону, чтоб тот интересы царского величества «во всем престерегал и в постоянном бы мире Порту содержал» [35, л. 550-551 об.].
Со своей стороны, вице-канцлер П.П. Ша-фиров в письме английскому послу подчеркивал, что извещение Порты о проходе российских войск в Германию «по крепким о том учиненным домогателствам от союзных его царского величества» через польские земли являлось основной «причиной комисии» майора [36, л. 53 об.] 6. Рассчитывая на «продол-жание дружбы», П.П. Шафиров попросил повлиять на великого везира, «дабы сей марш от Оттоманской Порты за противно принят не был», поскольку «его величество король Великобританской сам у его царского величества о посылке тех войск в Померанию усилно домогался» [36, л. 53 об. - 54]. Однако судя по тому, что в секретной инструкции майору рекомендовалось на Р. Саттона «вовсе не надеется» и осторожно обходиться с его переводчиком Лукой Баркой [44, л. 3], у руководства Посольского приказа оставались сомнения, что действия англичан при Порте будут полезны российским интересам.
Во время пребывания в османской столице И. Натали также надлежало «проведывать... что тамо в воинских и других делах чинится» [44, л. 3]. Содействовать ему в выполнении этой задачи должны были корреспонденты («приятели») русского правительства в Стамбуле. По прибытии в Стамбул майору следовало немедленно связаться с В. Тейлсом и архиепископом Анцыры рагузин-цем Кириллом Галани, которые помимо «наставлений» могли помочь в доставке к царскому двору зашифрованных посланий [44, л. 3 об.]. И. Натали было поручено «при случае секретно самому подать» (или через толмача) письмо первому переводчику Порты Ионакию Маврокордато и просить его о «вспоможении». Майору также следовало доставить «приятелям» значительную сумму денег, в том числе «погодную дачу» голландскому послу Я. Кольеру и великому драгоману Ионакию Маврокордату - по 1000 венецианских золотых червонцев [40, л. 1, 3 об.]. Переводчику В. Тейлсу также полагалось «за издержки ево во время бытия за салтаном в компании сего 1715-го, куда он для престереже-ния интересов его царского величества ездил, и на другие ему чрезвычайные росходы пятьсот червонных золотых» [41, л. 2] 7.
Если основные документы, связанные с отправкой майора в Стамбул, подготовили в Посольской канцелярии в Санкт-Петербурге, то материальная сторона поездки и отбор сопровождающих были возложены на Посольский приказ в Москве. Бюджет посольства составили суммы, предназначенные для выплаты жалованья И. Натали и его свите, а также для компенсации дорожных расходов и подарков. Так, по царскому указу от 30 сентября 1715 г., «для той посылки на проезд в оба пути и для тамошняго жития на иждивение» майору выделили 1500 золотых червонцев и «на роздачу тамо от дел соболей и другой рухляди мяхкой на триста рублев», взятых в Сибирском приказе [40, л. 1; 46, л. 7-8]. В Москве в свиту майора определили подьячих, курьеров, а также толмача Посольского приказа Константина Дмитриева 8 (его жалованье составило 150 рублей). Под казну и сопровождавших И. Натали людей выделили шестнадцать подвод. Поиск и покупка в Москве голландских и венецианских червонцев заняли много времени, и майор смог двинуться в путь только поздней осенью. 12 декабря он прибыл в Киев, а 26 декабря сообщил из Бендер, что вынужден задержаться: прежний паша две
недели назад был «удавлен», а нового еще не назначили. В турецкой пограничной крепости уже ходили слухи о многотысячном русском войске в Польше [13, л. 75].
Проведя почти месяц в Бендерах [39, л. 2], майор прибыл в Стамбул 2 февраля 1716 г. [11, л. 7]. Через несколько дней, 8 февраля, И. Натали вручил царские грамоты великому везиру Силахдару Дамаду Али-паше и, согласно инструкции, попросил назначить еще одну встречу, чтобы «изустно говорить». По словам майора, принят он был «зело с малою или никакою церемониею, токмо учтивость получил от везиря в одном кавтане» [11, л. 10 об.]. На вопрос Али-паши о местонахождении царя И. Натали ответил, что государь ныне в Санкт-Петербурге [11, л. 77 об.]. Между тем это уже не соответствовало действительности. 27 января 1716 г. Петр I покинул берега Невы и направился через Прибалтику в Гданьск, где располагалась армия Б.П. Шереметева. В марте 1716 г. Петр I стал посредником в деле примирения Августа II и Тарногрудской конфедерации, образованной в 1715 г. с целью борьбы с саксонским влиянием и низложения короля. Одновременно в Гданьске проходили встречи с дипломатами герцога Мекленбург-Шверинского Карла-Леопольда. Впрочем, до Стамбула известия об отбытии царя из России пока не дошли.
В первый же день пребывания в Стамбуле И. Натали «секретно уведомил» о своем прибытии голландского переводчика В. Тейл-са, который не замедлил посетить русский посольский двор. Получивший «погодную дачу» и письма голландец пообещал «чинить сердечное споможение в ынтересах царского величества» [9, л. 10-10 об.]9. Сразу после ухода В. Тейлса османы поставили возле русского посольского двора охрану - отряд янычар из восемнадцати человек и трех чаушей 10 [29, л. 13]. Как писал И. Натали, «внезапно меня секвестровали в моем доме, чтоб не мог ни с кем иметь комуникации» [11, л. 7]. На неправомерность ограничения своей свободы (Россия не находились в состоянии войны с Османской империей, да и полномочий на ведение переговоров он не имел) майор сначала указал рейс-эфенди (реиз-эфенди) [11, л. 7 об.], а затем поднял этот вопрос во время встречи с Ионакием Маврокордато. Получив ответ
драгомана, что «такою ж манерою и с пер-сицкими послами поступают» [11, л. 9], И. Натали сделал вывод о причине своего «утеснения»: «чтоб я усматривать не мог турецких поступок, имея оные великое подозрение о моем приезде» [9, л. 10 об. - 11]. В. Тейлс в своих записках также отметил, что «майора принимают так, будто бы его царское величество открытой был неприятель Порте» [48, с. 278-279].
К Порте не допускали переводчика, поэтому свои сообщения майор передавал через чауша. Служителям майора позволялось «в Цареграде за караулом ходить, но на Гала-ту 11 весма заказано» [10, л. 12]. Однако после получения русских мехов стоявшие на карауле чауши стали более благосклонны и, как писал И. Натали, «свободно и невозбранно тайным образом выпускали моих людей для известных корреспонденцей» [18, л. 13]. Это позволило майору наладить регулярную переписку с В. Тейлсом («повседневно со мною корреспондует») и К. Галани, а также обмениваться письмами с английским послом. Архиепископ К. Галани подтвердил, что Р. Саттон «получил указ от своего короля, дабы почитал интерес царского величества при Порте Оттоманской как собственной его королевского величества интерес» [12, л. 14]. Из-за запрета покидать посольский двор И. Натали так и не встретился с англичанином (в одной из реляций он сожалел, что не удалось «собственно мой поклон отдать его превосходителству и изустно просить его аси-стенцию») [12, л. 14 об.].
Дауд-поля. В. Тейлс отметил, что И. Натали не только запретили «видеть сей выход», но и писать ко двору [48, с. 278].
Английский посол Р. Саттон, выполняя распоряжение своего правительства, постарался представить Высокой Порте «в наилучшем свете» вступление русских войск в Померанию и заверить в отсутствии у царя намерений вмешиваться во внутренние дела Польши. Согласно его донесениям, беседы с рейс-эфенди и великим везирем сгладили недовольство, вызванное нарушением одного из условий Адрианопольского договора [24, л. 254-255]. Однако, по словам В. Тейлса, англичанин в ответ на попытку объяснить великому везиру причины, по которым царь был вынужден приказать своим войскам идти через Польшу в Померанию, получил совет не вмешиваться, так как Порта обо всем происходящем «довольно известна» [48, с. 279].
К концу 1717 г. во внешней политике как России, так и Османской империи наметились серьезные изменения. На фоне сближения России с Францией, наметившегося во время заграничного путешествия Петра I (1716-1717), нарастало напряжение в отношениях с Данией, Англией, Ганновером и Империей. Этому способствовал «меклен-бургский вопрос», связанный с введением и пребыванием русских войск на территории Мекленбурга после подписания Петром I
союзного договора с герцогом Карлом-Леопольдом (28 марта 1716 г.) [23, с. 334-339; 25, с. 140-162]. Между тем секретные контакты русского правительства со шведским министром Г.Г. Герцем показали готовность Швеции начать мирные переговоры с Россией. В начале 1718 г. Я.В. Брюс и А.И. Ос-терман выехали в Финляндию для встречи с представителями Карла XII [51, с. 201].
Подходил к концу военный конфликт и на юге Европы. В Санкт-Петербурге опасались, что после подписания мирного договора с Венецией и Империей Высокая Порта может обратить оружие против России. Это отмечали и европейские дипломаты при царском дворе. В декабре 1717 г. английский резидент Джордж Маккензи доносил своему правительству, что в российской столице распространились слухи о намерении императора заключить мир с Высокой Портой и что «...царь не мог скрыть причиненного ему этим беспокойства» [17, с. 269]. В мае 1718 г. в г. Пожарева-це (Пассаровице) начался мирный конгресс, на котором медиаторами выступили Р. Сат-тон и Я. Кольер. С.А. Фейгина отметила, что «английские представители прилагали там все усилия, чтобы вызвать новую русско-турецкую войну» [51, с. 230].
В марте 1718 г. в Россию прибыл турецкий посланник Мустафа-ага [38]. 4 мая он достиг Санкт-Петербурга, где состоялись его аудиенции у канцлера и вице-канцлера. Мус-тафа-ага вручил Г.И. Головкину грамоту («лист») великого везира Нишанджи Мехме-да-паши с сообщением о намерении Высокой Порты вступить в мирные переговоры с австрийцами и предложением прислать русского представителя на конгресс, чтобы содействовать возвращению князю Ф. Ракоци престола Трансильвании [33]. В конце июня ага отправился обратно в Стамбул с ответными листами Г.И. Головкина и П.П. Шафирова великому везиру [1, с. 323]. П.П. Шафиров, помимо прочего, просил Мехмеда-пашу (с которым познакомился во время своего пребывания в Стамбуле) «в милости своей содержать» посланного с грамотами к османскому двору подполковника И. Натали [34, л. 56].
Еще в декабре 1717 г. рагузинец был вызван для «некоторой посылки» в Москву [16]. Надо полагать, что новый повод для отправки гонца в Стамбул дали опустошительные набеги турецких подданных на пограничные российские города. Осенью 1717 г. в Санкт-Петербурге ходили слухи о «почти невероятном разорении» окрестностей Казани 30-тысячным отрядом татар, разрушении семи городов и многих деревень, уводе 50 000 человек в рабство [8, с. 243-244]. Зимой Посольский приказ занимался подготовкой поездки И. Натали: определяли состав сопровождающих и их жалованье, снова собирали меха и покупали венецианские червонцы. По-видимому, из-за визита турецкого аги отправку подполковника к османскому двору задержали на несколько месяцев. И. Натали вызвали в Санкт-Петербург, из которого он выехал 26 мая 1718 г. с подготовленными для поездки документами (грамоты султану и великому везиру, инструкция, «промемория о секретных делах», паспорт и т. д.). Подполковнику также были переданы копии Прутского и Адрианопольского мирных договоров и доставленных им в 1716 г. к царскому двору грамот султана и везира [42, л. 106].
Как и в 1715 г., И. Натали надлежало вручить великому везиру грамоты Петра I о многократных набегах на пограничные земли и настаивать на создании комиссии для расследования. А.Л. Никифоров обратил внимание на «примирительный» тон этих грамот [24, с. 258-259]. Он отметил, что русское правительство хотело любой ценой сохранить мир с Османской империей. Поэтому крайней ответной мерой в случае продолжения набегов с турецкой стороны стало бы разрешение пострадавшему приграничному населению предпринимать ответные походы [24, с. 259].
Согласно инструкции, И. Натали следовало: «Попросить у Порты послать ко двору нашего нарочно посланного; а с посланным секретно писать цифирью о тамошнем их состоянии и войне с цесарем и Венецией» [18, л. 22]. В случае провала мирных переговоров османов с венецианцами и австрийцами подполковнику предписывалось более жестко настаивать на претензиях русского правительства. И. Натали также поручили сообщить о скором прибытии царского посла, готового не только участвовать в переговорах с австрийцами, но и остаться на постоянной резиденции в Стамбуле.
Вторая поездка И. Натали в Османскую империю оказалась короче первой. Он прибыл к Высокой Порте до возвращения Мустафы-аги, но уже после завершения работы мирного конгресса. 10 (21) июля 1718 г. был подписан Пожаревацкий (Пассаровицкий) мир. Первые известия о заключении мира дошли до И. Натали уже в Бендерах, куда он прибыл 30 июля 1718 г. [14, л. 158]. 5 сентября подполковник достиг Адрианополя, где в то время находились султан и правительство. В начале года предложившего царю прислать представителя на конгресс Нишанджи Мех-меда-пашу на посту великого везира сменил Невшехирли Дамад Ибрагим-паша.
В Адрианополе после встречи с новым великим драгоманом Григорием Гикой И. Натали был дважды принят Ибрагимом-пашой. Великий везир объявил подполковнику об отправке в Азов комиссара для расследования набегов и обещал сурово наказать виновных. Во время второй аудиенции обсуждался вопрос о пребывании русских войск в Польше. Великий везир дал понять, что некие недоброжелатели стараются внести раскол в дружеские отношения между царем и султаном, «но мы о том их не слушаем, наипаче желаем мира» [14, л. 157].
И. Натали не позволили дождаться царского министра, о скором прибытии которого он известил Порту. Не помогло и содействие В. Тейлса, попытавшегося заручиться поддержкой у муфти. И. Натали доносил, что «как он, Телс, будучи у муфтия домогался, чтоб ево Наталия так скоро ехать от Порты не понуждали, но позволили б ему тамо быть еще до указу царского величества» [15, л. 174 об.]. Ибрагим-паша уклонился от прямого ответа на вопрос, сможет ли этот министр остаться на постоянной резиденции в Стамбуле («ве-зирь на то во ответ ему сказал короткими словами, что когда тот царского величества министр к ним прибудет, то они с ним будут говорить») [15, л. 174-174 об.].
В Бендерской крепости И. Натали получил известия о направлявшемся к султану царском после («...будто тот посланник царского величества едет в тысяче человеках»). Коллегия иностранных дел намеревалась направить к Порте гвардии капитана Ивана Горохова, который с ноября 1714 г. представлял интересы царя при великом гетмане литовском Л.К. Поцее. Однако И. Горохов до османской столицы так и не доехал. В пути он серьезно заболел и надолго задержался в Киеве [24, с. 259]. В ноябре 1718 г. было решено новым посланником отправить опытного А.И. Дашкова.
Результаты. В середине 1710-х гг. Петру I, который стремился играть более активную роль в европейской политике, необходима была уверенность в безопасности южных рубежей своего государства. Анализ поставленных перед И. Натали задач показывает, что русское внешнеполитическое ведомство опасалось, что новый военный конфликт с Османской империей может начаться из-за нарушений условий Адрианопольского мирного договора, связанных с пограничными столкновениями, а также русской активностью в Польше и Померании. Результаты поездки И. Натали не ограничивались вручением великому везиру царских грамот и доставкой ответа Высокой Порты. Полученные им из разных источников сведения показали, что ослабленная военными действиями в Средиземноморье Османская империя так же, как и Россия, была заинтересована в сохранении мирных отношений.
ПРИМЕЧАНИЯ
он прибыл в Стамбул. Высокая Порта отказалась его принять, и Л.Т. Протопопов был вынужден уехать вместе с послами [2, с. 135-138].
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
7. Гуськов, А. Г. Материалы к справочнику о служащих Посольского приказа (начало XVIII в.) / А. Г. Гуськов // Вспомогательные исторические дисциплины в ?
