Спросить
Войти
Познахирев В.В. ©
Кандидат исторических наук, кафедра истории и социально-политических дисциплин, Смольный институт Российской академии образования (Санкт-Петербург)
ТУРКИ НА ФРОНТАХ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В РОССИИ 1918-1921 гг.
Аннотация
Статья посвящена малоисследованной теме участия подданных Оттоманской Империи в гражданской войне в России в рядах как Красной армии, так и противостоящих ей вооруженных сил.
Тема участия подданных Оттоманской Империи в гражданской войне в России 1918-1921 гг. редко привлекает к себе внимания отечественных историков. Лишь в отдельных изданиях можно встретить крайне лаконичные упоминания о существовании тех или иных турецких воинских формирований, да и то преимущественно действующих на стороне Советской власти. Так, Н.А. Субаев называет в их числе Турецкую роту 1-го татаро-башкирского батальона [1, 346-347]; В.А. Воднев - Восточный интернациональный отряд вооруженных сил Крымской Советской Социалистической республики [2, 114]; Л.И. Жаров и В.М. Устинов - Турецкую роту Отдельного персидского интернационального отряда I Армии Туркестанского фронта [3, 103-104]; Ю.А. Багиров - Первый стрелковый полк турецкой Красной армии [4, 24].
В то же время анализ архивных документов и опубликованных источников дает основания полагать, что в рассматриваемый период турки служили в Красной армии и вне названных национальных формирований. Причем попадали они туда самыми разными путями. В подтверждение этому можно сослаться хотя бы на письмо Наркома Иностранных дел РСФСР Г.В. Чичерина Наркому внешней торговли Л.Б. Красину от 28 марта 1923 г., в котором указано буквально следующее: «вспомните о многочисленных случаях, когда у турецких граждан отнимаются все документы, после чего местные власти заявляют, что они не могут доказать своего турецкого подданства и в результате их считают российскими подданными и зачисляют в Красную Армию...» [5, 109].
Если говорить конкретнее, то, к примеру, в фонде Туркестанского окружного военного комиссариата сохранился список бывших военнопленных Центральных держав, поступивших в Красную армию в декабре 1918 г. Документ датирован 3 января 1919 г. В нем числится 25 человек, среди которых один турок - Омер Мемед, 26 лет, бывший рядовой 3-го пехотного полка турецкой армии, уроженец г. Трапезунда, пленен 1 июня 1916 г. в районе Каракилиса, гражданская специальность - чернорабочий [6, 19]. Один турок, имя которого, к сожалению, указано неразборчиво, состоял в рассматриваемый период в организации иностранных коммунистов г. Уфы. Как можно понять из сохранившихся документов, человек этот вступил в ВКП (б) в 1919 г., а в 1920 г. - в Красную армию [7, 16].
В документах Центрального бюро Турецких коммунистических организаций (ЦБ ТКО) нами выявлено письмо Председателя Бюро Мустафы Субхи в адрес Реввоенсовета XI Армии Кавказского фронта от 15 июня 1920 г. с просьбой «дать подходящие посты в армии» семи бывшим турецким офицерам как лицам, «помогавшим совершению последней революции за установление советской власти в Азербайджане». Причем, по крайней мере, двое из числа указанных лиц позднее служили в Отдельной запасной кавалерийской дивизии XI Армии [8, 3, 21, 26].
Ряд данных свидетельствуют о том, что турки поступали в Красную армию не только поодиночке, но и группами. Так, из материалов Регистрационно-вербовочного отдела Центральной мусульманской военной коллегии при Наркомате по военным делам следует, что во второй половине 1919 г. этим органом было завербовано в Уфимской губернии 103 турка, направленных для прохождения службы в туземный батальон при 2-й отдельной Приволжско-татарской бригаде [9, 10, 19]. К сожалению, дальнейшую судьбу этих людей нам установить не удалось. Можно лишь отметить, что позднее названное соединение было переименовано сначала в 6-ю Приволжскую татарскую бригаду Красных коммунаров, а затем в 68-ю Татарскую бригаду 23 -й стрелковой дивизии. В сентябре 1920 г. соединение прибыло на Юго-Западный фронт, где приняло первый бой с
© Познахирев В.В., 2013 г.
врангелевцами в составе XIII Красной армии. Есть также основания полагать, что турки (из числа бывших военнопленных) служили в Мусульманском интернациональном отряде дивизии Третьего интернационала, сформированном в марте 1920 г. в Томске [10, 4].
Определенный интерес представляет обращение Реввоенсовета I Армии Туркестанского фронта в ЦБ ТКО от 26 июня 1920 г. с просьбой предоставить в их распоряжение «десять турецких офицеров-специалистов для инструкторских и командных должностей мусульманских частей Красной армии, безусловно преданных советской власти». Причем до конца июля 1920 г. этот запрос турецкими коммунистами был полностью выполнен [11, 10, 15, 25, 67].
Правда, в переписке ничего не говорится о том, в каких именно частях должны были проходить службу турецкие офицеры. Однако можно с высокой степенью вероятности предположить, что люди эти были направлены в 1-ю Туркестанскую кавалерийскую дивизию, где летом 1920 г. формировались три национальные бригады двухполкового состава (узбекская, киргизская и туркменская), в которых на тот момент отмечались низкий уровень боевой подготовки и слабость офицерского состава [12, 7-8].
Служили турки и на стороне, противостоящей Советской власти, особенно, на Кавказе и в Средней Азии. Так, о них эпизодически упоминает в своих мемуарах Б.М. Кузнецов, находившийся в 1918 г. в Дагестане и стоявший у истоков создания вооруженных сил т.н. Республики союза горских народов: «одно орудие было специально набрано из пленных турецких солдат-аскеров. Это были люди уже почти обученные и единственные, кто носил подобие формы», «с нами по прежнему живут 10 турецких солдат» [13, 515, 522]. В Азербайджане в это же время в распоряжении мусаватистов находилась, по крайней мере, одна рота, сформированная из турецких военнопленных и именуемая «Борчалинской» [14,31-32].
Однако самой многочисленной турецкой воинской частью, из числа участвовавших в гражданской войне в России, следует признать сформированный в Бухарском Эмирате в 1919 г. полк «Сырбазы пиада». Как следует из доклада политического руководителя Отдела военного контроля Главного штаба войск Туркестанской республики Главнокомандующему войсками о военно-политическом положении в Эмирской Бухаре от 30 июня 1919 г., его численность «в точности установлена в 1 250 человек. В полку всего 10 человек бухарцев и состоит он главным образом из турок. <...> Офицерский состав усилен 10 офицерами-турками <...> Полк считается с военной точки зрения первоклассным и лучшим в армии. На него эмир обращает большое внимание. (Полк, вероятно, будет играть в случае военных действий большую роль) <...> Кроме турецкого пехотного полка, все остальные части плохо обучены. Кадр унтер-офицеров, кроме турецкого полка, качества ниже среднего. Собранные сведения о качестве и способности офицеров, за исключением офицеров турецкого полка, с боевой точки зрения неблагоприятные для Бухарского правительства» [15, 497498].
К сказанному необходимо добавить, что, по данным Б.И. Искандарова, основанным на материалах штаба Самаркандско-Бухарской группы Советских войск, к июню 1920 г. численность полка возросла до 2 600 человек [16, 108]. Однако, как бы то ни было, в обороне Бухары от Красной армии на рубеже августа-сентября 1920 г. эта воинская часть не сыграла, практически, никакой роли и не оправдала тех надежд, которые возлагал на нее Эмир Бухарский.
Помимо Кавказа и Средней Азии, турки могли участвовать в «белой борьбе» и на других фронтах. Так, в октябре 1919 г. власти Барнаула информировали Министра внутренних дел Омского правительства В.Н. Пепеляева о том, что «при переговорах с турецкими военнопленными Барнаульского лагеря выяснилась возможность вербовать добровольцев <...> Необходимо, чтобы правительство разрешило это. Татары намереваются переговорить по этому вопросу с местными турецкими военачальниками, работающими в Барнауле» [17, 10-11]. В свою очередь, один из офицеров Крымского конного полка, вспоминая о событиях в Крыму летом 1919 г. и, в частности, об опасной разведке Сивашской гати, выполненной группой «охотников» в ночь на 14 июня, сообщал, что среди последних был «Осман - бывший турецкий пленный, раненый в разведке и доставивший командиру полка донесение <...> По представлению командира полка все участники этого поиска, в т.ч. и Осман, были награждены Георгиевскими крестами 4 степени» [18, 242-243].
