Спросить
Войти
УДК 398.1 [(=161.1) (470.344)]: 929 Магницкий
М.Ю. ЧЕРНОЯРОВА
В.К. МАГНИЦКИЙ КАК СОБИРАТЕЛЬ И ИССЛЕДОВАТЕЛЬ РУССКИХ ПРЕДАНИЙ ЧУВАШИИ
Проанализировано опубликованное и неопубликованное научное наследие В.К. Магницкого, связанное с его фольклорно-этнографической деятельностью, в частности с собиранием и изучением преданий русского населения Чувашии, историческую достоверность которых он исследовал, сопоставлял русские и чувашские сказания об истории населенных пунктов республики.
M.Yu. CHERNOYAROVA V.K. MAGNITSKY AS A RESEARCHER RUSSIAN LEGENDS OF CHUVASHIA
The author analyzes published and unpublished scientific heritage V.K. Magnitsky associated with its folklore and ethnographic activities, particularly in collecting and studying the traditions of the Russian population of Chuvashia, historical authenticity of which he investigated, compared the Russian and Chuvash legends about the history of settlements of the republic.
Известный краевед и этнограф чувашского края В.К. Магницкий оставил заметный след в истории этнографии и фольклористики, исследуя традиционную культуру русского населения, проживающего на территории Чувашии, но эта сторона деятельности В.К. Магницкого изучена недостаточно, поскольку чувашские фольклористы и этнографы останавливали свое внимание на деятельности краеведа в области собирания и изучения преимущественно культуры и быта чувашского народа [4, 5,15].
Лишь в трудах Д.В. Абашевой [1, 2, 3] анализируются два основных сборника ученого «Нравы и обычаи в Чебоксарского уезда» [11], «Песни крестьян села Беловоложского Чебоксарского уезда Казанской губернии» [12], в которых представлены образцы произведений народного творчества русских жителей Чувашского края.
Общеизвестно, что ученый не оставил обобщающего труда, в котором были бы проанализированы фольклорные тексты русского населения Чувашии. Публикация преданий и легенд осуществлялась фрагментарно, частично - в некоторых его газетных заметках, частично - в двух знаменитых сборниках, причем не все приведенные тексты аутентичны, не всегда указывались исполнители.
Ученый был не только собирателем этнографического материала, но пытался объяснить и исследовать полученные факты. Для этого ему нужны были данные таких смежных с этнографией наук, как статистика, фольклор, лингвистика, археология, экономика, истории, географии и так далее.
Таким образом, известный краевед и этнограф предвосхитил метод комплексного исследования фольклора, успешно используемый современными учеными.
Задуманный им труд, в котором он намеревался описать историю всех приволжских населенных пунктов Казанской губернии, так и остался неосуществленным. Многие предания и легенды, собранные им, не были опубликованы и хранятся в его рукописях и архивных фондах РГО. До сих пор не переизданы дореволюционные сборники, публицистические заметки знаменитого этнографа, практически не востребованы рукописные материалы фонда В.К. Магницкого, хранящиеся в Центральном Государственном архиве Чувашской Республики.
Все это объясняет актуальность данного исследования, в котором предполагается осуществить анализ деятельности В.К. Магницкого по собиранию и
изучению несказочной прозы русского населения Поволжья, еще не становившейся предметом отдельного исследования.
С 1861 по 1901 г. В.К. Магницким было опубликовано около 230 газетных, журнальных статей и отдельных книг по вопросам этнографии и истории народов чувашского Поволжья.
Многие его статьи были напечатаны в местных периодические изданиях, в основном в «Казанских губернских ведомостях» и в «Волжско-Камском слове». Исследуя историю местного края, автор активно использует народные предания и сказания - важный источник исторических сведений.
Например, в 1865 г. в «Казанских губернских ведомостях» им была опубликована его статья «Бунтовской десяток и Камайкин дол» [6]. В ней автор пересказывает русское народное предание о том, как черемисы присягнули на верность Ивану Грозному и как делили эту землю с русскими новопоселенцами, которые отказались платить за пользование землей и подняли бунт, присвоив себе сенокосные урочища черемис.
Подробно исследует ученый и достоверность русского предания о Камай-кином доле, в котором рассказывается о том, как чуваши и черемисы делили границы этих земель. Для разрешения спора на поединок они послали своих лучших богатырей, Камайку и Салтыка. То, что это предание имело широкое распространение, для В.К. Магницкого очевидно, так как оно был им записано от разных лиц. Но не все факты, изложенные в предании, оказались достоверными. Подтвердилось только то, что чуваши и черемисы ссорились из-за межевания земли, а вот поединок между Камайкой и Салтыком оказался вымыслом. Автор публикации сравнивает русское предание с черемисским, в котором утверждается, что и Камайка, и Салтык были черемисами и проживали по соседству, и следовательно, не могли участвовать в поединке.
Таким образом, сопоставляя предания различных народов, этнограф стремиться выявить их достоверность, узнать о реальных исторических событиях далекого прошлого.
Свое исследование народных преданий В.К. Магницкий продолжает в 1866 г.: в «Казанских губернских ведомостях» им была опубликована заметка «Из путевых заметок по 2-ому стану Чебоксарского уезда» [10]. В ней автор пересказывает любопытные предания об истории Казанско-Нижегородского тракта, о пребывании в данной местности императора Павла и царицы Екатерины II.
Этнограф не просто ограничивается воспроизведением данных преданий, но и изучает их подлинность. Он начинает сомневаться в достоверности предания о развалинах каменного дворца, построенного якобы в честь приезда императрицы, потому что в его распоряжении появляется новый вариант, рассказанный отставным солдатом Карасевым. Информант утверждал, что на этом строении была расположена когда-то колокольня.
Публикация В.К. Магницкого не осталось незамеченной научной общественностью. На нее откликнулся С.М. Шпилевский, председатель Общества археологии, истории и этнографии, в работе «Древние города и другие булгарско-татарские памятники в Казанской губернии» [18], опубликованной в 1877 г. В этой работе автор анализирует историю появления на территории Поволжья древних булгарских городов. Для подтверждения или опровержения каких-либо фактов он использует народные (в том числе и русские) предания. В доказательство своей мысли он также привлекает и тексты, опубликованные в вышеназванной заметке. Некоторые выводы В.К. Магницкого он считает маловероятными. По мнению С.М. Шпилевского, В.К. Магницкий, ссылаясь на народные предания, считает, например, достоверным тот факт, что близ околотка Ямского существовал когда-то каменный дворец, построенный по приказу императрицы Екатерины II. Вступая с В.К. Магницким в на-
учную полемику, С.М. Шпилевский пишет: «Рассказу этому, по мнению Магницкого, можно дать некоторое вероятие на том основании, что в старину через околоток Ямской шел почтовый тракт, который впоследствии здешние помещики отвели от своих владений на юг. Предположение о постройке каменного дворца для Екатерины в глуши Чебоксарского уезда, хотя и на почтовой дороге, представляется невероятным» [18. С. 114]. Автор считает, что на месте этих развалин могла быть когда-то древняя татарская башня. В качестве доказательства он использует предания старожилов, записанные самим же В.К. Магницким. В частности тот факт, что информант, отставной солдат Карасев, считал, что дворец этот напоминал колокольню. А, следовательно, по предположению С.М. Шпилевского, развалины эти могли являться остатками церковных строений древних булгар.
В том же 1866 г. в газете «Казанские губернские ведомости» была напечатана заметка «Разбойничий городок и клады в нем близ деревни Карабаш» [13]. В ней автор публикует предания о кладах, которые были записаны им от русских информантов данной местности. Они и объясняют название местного топонима Разбойничий городок: клады эти принадлежали разбойникам, укрывавшимся в данной местности.
Таким образом, В.К. Магницкий уже в 70-е гг. активно занимается собирательской деятельностью и изучает предания, бытующие среди жителей чувашского края. Многие материалы, опубликованные в этих заметках, затем войдут в его отчеты, представленные в различные научные общества, членами которых он являлся. С какими же из них он сотрудничал?
В.К. Магницкий становится участником IV археологического съезда России, который проходил в г. Казани в 1877 г. и явился большим научнообщественным событием; на нем был поставлен вопрос об основании в Казани Ученого общества для исследования археологии, истории и этнографии края, основных задачах его деятельности. Общество должно было состоять из трех самостоятельных отделений: археологии, истории и этнографии с географией. Цели и задачи общества были изложены в I параграфе его устава: «Важным становится изучение прошедшего и настоящего русского и инородческого населения в территории бывших Булгарско-Хазарского и Казанско-Астраханского царств, с прилегающими к ним местностями» [17].
В.К. Магницкий был одним из самых активных членов этого общества. Цель, которую преследовало Общество, согласно его программе (уставу), оказалась близкой Магницкому, который направил свою энергию на всестороннее изучению прошедшего и настоящего русского и чувашского народов.
В.К. Магницкий являлся членом-корреспондентом Общества с 23 августа 1878 г., почти с самого его основания, а в 1885 гг. вступил в действительные члены этого Общества. Многие работы Магницкого по фольклору и этнографии издавались Обществом, так как представляли научную ценность и были актуальны.
В 80-х гг. Магницким были прочитаны на заседаниях Общества научные доклады: «Археологические и этнографические данные, собранные при поездке в с. Шуматово Ядринского уезда Казанской губернии» (1881-1882), «Происхождение и значение названий селений Сарда, Серда» (1885) и многие другие. Активное участие Магницкого в деятельности Общества очевидно.
В 1881 г. на одном из заседаний Общества им был сделан доклад об археологических достопримечательностях в районе села Шуматова Ядринского уезда. В VIII томе печатается новое сообщение - «Городище Пиндер-Сыр и курганы в Ядринском и Курмышском уездах» [8].
Для нас особый интерес представляет опубликованная в ХМ томе статья «Город Чебоксары по второй народной переписи в 1742-1748 годах» [7]. В ней он исследует исторические предания, записанные от жителей деревни Алга-
ши Чебоксарского уезда Симбирской губернии, а также от местного населения Ядринского уезда. Эти предания рассказывают о нападениях разбойничьих шаек Василия Гулящего.
Наряду с этим Магницкий участвовал и в работе Общества естествоиспытателей при Казанском университете. С 1874 г. В.К. Магницкий член-сотрудник отдела антропологии и этнографии этого Общества, о чем свидетельствуют протокол его заседания от 30 марта 1874 г.
Наибольший интерес в связи с заявленной темой представляет для нас статья «Деревня Козловка и Козловская пристань Чебоксарского уезда» [9], в которой В.К. Магницкий пересказал предания о первопоселенцах Козловки, а также топонимические предания о Козловке и реке Аграпке. Кроме того, в рукописи имеется также быличка об аграпкинской русалке и предания о кладах Дунькиной щели. Эту статью В.К. Магницкий послал в Казанское общество естествоиспытателей.
Ученый также составил описания населенных пунктов Казанской губернии по уездам, указывая на достопримечательности, приводя в пример предания и легенды, связанные с тем или иным населенным пунктом. Однако этот труд так и не был закончен.
Многое из написанного им так и не было опубликовано. Например, в Центральном государственном архиве Чувашской Республики хранится труд В.К. Магницкого «Селения 2-го следственного участка Чебоксарского уезда Казанской губернии с их достопримечательностями», составленный в октябре 1870 г. и переданный в РГО [14].
В.К. Магницкий составил эту рукопись в селе Беловоложском. Основная цель работы - внести ясность в описание селений Цивильского и Свияжского уездов, так как, по его мнению, многие селения остались неучтенными. Некоторые названия были искажены при публикации «Списка населенных мест Казанской губернии», изданного Губернским Статистическим Комитетом в 1866 г. По поводу этого издания В.К. Магницкий отмечает следующее: «Увидав в них самые грубые ошибки чуть не в каждом названии селения, - были в них даже не существующие, - я вызвался на услуги» [14].
Летом того же года по просьбе мирового посредника В.К. Магницкий составил список селений для преобразовавшихся волостей. Собранный материал вошел в «Статистические сведения о неземельном устройстве крестьян 2-го Чебоксарского уезда» [16].
По поводу проделанной работы автор замечает: «К названиям селений можно было бы присовокупить значение и происхождение их, но труд такой мне не по силам. Если не ошибаюсь, задачу эту для 2-го следственного участка Чебоксарского уезда взял на себя инспектор чувашских училищ в Казани Н.И. Золотницкий. Как ни мелочен, по-видимому, предстоящий Золотницкому труд, но при отсутствии письменных памятников, он будет единственным материалом для истории колонизации участка» [14]. Таким образом, становится очевидным тот факт, что многие предания и легенды, имеющиеся в рукописных материалах этнографа, не вошли в вышеназванное издание. Этот труд впоследствии был В.К. Магницким все-таки закончен, но так и не был опубликован.
Исследователь не ограничивал себя только рамками Чебоксарского уезда. Он осуществлял собирательскую деятельность и в других районах Казанской губернии. В основном его интересовал именно жанр предания, так как он мечтал описать историю всех селений Чувашского края. В рукописных материалах имеется большое количество неопубликованных фольклорных текстов, рассказывающих об истории тех или иных населенных пунктов. Например, в них встречаются предания о первопоселенцах сел Беловоложское, Но-
вородионово, предания о разбойниках и их кладах, исторические предания о Козловке, топонимические предания о реке Рабке, предания о первопоселенцах Веринской дачи и Карцева починка, выселка Криуши, села Алексеевское, предания об исторических лицах, Иване Грозном и Пугачеве. Эти народные сказания представляют немалую ценность для фольклористов и этнографов, изучающих духовную культуру русских жителей нашего края.
Есть в его рукописном наследии и предания, записанные в Ядринском и Марпосадском уездах. Например, исследователь анализирует достоверность топонимического предания о Государевой горе, название которой объясняется пребыванием императрицы Екатерины в данной местности. Ученый сомневается в достоверности этого предания. По его мнению, гора стала называться государевой по следующей причине: государевыми назывались в старые времена земли, конфискованные царями у провинившихся дворян, высланных со своих насиженных мест.
Заинтересовало ученого и предание о появлении часовни в выселке Стрелецкая Слобода Ядринского уезда. Народная молва утверждает, что она была поставлена в честь убиенных пугачевцами жителей Ядрина, но, ссылаясь на реальные исторические факты, В.К. Магницкий предполагает, что, скорее всего, она могла появиться во время разинских разбоев.
В архивных материалах фонда В.К. Магницкого имеются и предания, записанные им от русских жителей Аликовского района. В частности, это предание о кладах польского пана Якова, проживавшего в данной местности, а также рассказ об образовании села Русская Сорма и его первопоселенцах. В.К. Магницкий в своем исследовании применяет сравнительно-сопоставительный метод при анализе русских и чувашских топонимических преданий. Более достоверным он считает чувашское предание, в котором говорится о том, что первопоселенцем этого населенного пункта был пономарь. Признать достоверность этого факта, по мнению ученого, вполне возможно, так как эта территория изначально находилась в ведении Чебоксарского Преображенского монастыря. В русском же предании имеется художественный вымысел, так как в нем используется бродячий фольклорный сюжет: русский первопоселенец хитростью выкупил землю у чувашей, измеряя ее с помощью бычьих ремней. Эти выводы ученого свидетельствуют о том, что он достаточно хорошо знал общерусские сюжеты народных преданий. Это помогло ему выявить локальные особенности данных текстов, а также их связь с общерусской традицией. В своей работе исследователь опирается на традиции и научные методы исторической школы и школы заимствования.
Исследуя собирательскую деятельность Магницкого, мы пришли к выводу о том, что он хорошо знал предания и устные сказы той местности, где долгое время жил и работал. После каждого присловья или побасенки автор приводит в качестве примера рассказы старых жителей селений, реалистически объясняющих приведенные факты. В своих работах В.К. Магницкий стремиться определить историческую достоверность и точность записанных текстов, учитывая в то же время и их юмористическую направленность. Интерес к преданиям у этнографов и историков того времени был особый, так как с их помощью они надеялись получить сведения об истории населенных пунктов.
Проанализировав фольклорно-этнографическую деятельность В.К. Магницкого, можно сделать следующие выводы. Ученый посвятил всю свою жизнь собиранию преданий. Основной проблемой их изучения стала проблема исторической достоверности изложенных в них фактов, сравнительная характеристика русских и чувашских преданий, рассказывающих о возникновении тех или иных населенных пунктов.
К сожалению, ученый не оставил обобщающего труда, посвященного изучению несказочной прозы русского населения Чувашии. Его научные замечания рассыпаны в многочисленных публицистических статьях и заметках. Многие записанные им тексты до сих пор не опубликованы и хранятся в архивах республики. Однако его фольклорно-этнографическое наследие представляет большую научную ценность в деле изучения культуры русских жителей Чувашии. Настало время издать полное собрание сочинений В.К. Магницкого.
ЧЕРНОЯРОВА МАРИНА ЮРЬЕВНА - преподаватель кафедры русской литературы, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (luciliya@rambler.ru).
CHERNOYAROVA MARINA YURYEVNA - senior teacher of Russian Literature Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
