Спросить
Войти

Съезд, которого не было: третий съезд партии социалистов-революционеров

Автор: указан в статье

Вестник Челябинского государственного университета. 2010. № 18 (199). История. Вып. 41. С. 81-86.

Д. А. Местковский

съезд, которого НЕ БЫЛО: ТРЕТИЙ СЪЕЗД ПАРТИИ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ

Данная статья имеет своей целью показать ситуацию, сложившуюся в партии социалистов-революционеров в 1917 г. Поднятый в статье вопрос о «централизме», или «демократизме», был актуален для всего периода существования эсеров, но особенно важен именно в этот - самый ответственный момент жизни партии. Взяв за основу протоколы Третьего съезда партии, автор рассматривает сложившиеся события в контексте отношений между верхушкой партии, представленной президиумом съезда, и партийными низами

- делегатами с мест.

События февраля 1917 г. открыли невиданные ранее в России перспективы в области свободы собраний и выступлений. Различные политические партии и союзы не замедлили воспользоваться ситуацией, чтобы провести свои съезды, советы, конференции. Исключением не были и социалисты-революционеры. Однако в мае - июне 1917 г. на Третьем съезде эсеров, проходившем в Москве с 25 мая по 4 июня, вовсе не царила атмосфера открытости и доверия. Изучение партии социалистов-революционеров не может не считаться с фактом противостояния, которое развернулось в партийных рядах между низами, находящимися во власти иллюзий и стремящимися к демократии (в их понимании), с одной стороны, и верхами, организовавшими съезд в практических целях, стремящихся к увеличению роли партийного центра, с другой.

В советский период партия социалистов-революционеров рассматривалась через призму ленинских взглядов, а предмет её изучения, сформулированный на основе текстов полного собрания сочинений В. И. Ленина. не мог не акцентироваться на деструктивных сторонах деятельности социалистов-революционеров - «крахе», «кризисе», «контрреволюции», зачастую явно преувеличенных1. В постсоветский, современный период, акценты изучения смещаются. По-новому определяется предмет исследования. Прежде всего, он формируется на основе опубликованных материалов и документов непосредственно эсеровского происхожде-ния2. Направленность предмета определяется оригинальными идеями партии, востребован-

ностью её методов борьбы, популярностью в массах, даже высокими морально-этическими качествами эсеров3, которые представляются как конструктивный потенциал партии.

Зафиксированный в историографии факт наличия конструктивного и деструктивного потенциалов, опирающийся на различные условия изучения одного и того же объекта, мы находим необходимым рассматривать в неразделённом виде, считая, что различать данные понятия можно лишь в противопоставлении их друг другу. А это, в свою очередь, свидетельствует об их неразрывности: ведь для определения одного необходимо наличие другого. Упомянутый факт противопоставления в различной степени присутствовал на всех съездах партии, но особенно ярко проявился на Третьем съезде. Из приведённого перечня историографических работ несложно заметить, что современная историография партии социалистов-революционеров обходит этот период. Все упомянутые работы в предмете своего исследования либо исключают события 1917 г., либо сосредоточены на общих программных «концепциях». Налицо проблема включения этого периода в историографию.

Цель данной статьи заключается в том, чтобы показать факт противостояния, имевший место на Третьем съезде. При этом автор не претендует на то, чтобы проследить развитие соотношения между отдельными сторонами этого процесса, которое могло бы условно примирить разнонаправленность советской и современной историографии партии социалистов-революционеров.

Противостояние между низами партии и партийной верхушкой, и составляет деструк-

тивный и конструктивный потенциал партии, потенциал, на различных сторонах которого, делался акцент в различные периоды изучения. При этом в данной статье деструктивные составляющие соотносятся с «централизмом», а конструктивные с «демократизмом», терминами известными в эсеровской среде ещё с Первого съезда партии4. Пытаясь определить это противостояние, понять сущность его возникновения, мы можем видеть лишь только его проявления, то во что это вылилось на Третьем съезде партии.

Третий съезд партии проводился совсем в иных условиях, нежели два предыдущих. Эсеровские лидеры вернулись из эмиграций и ссылок, некоторые из них вошли в правительство; в большом количестве в партию вливались новые члены. В таких условиях, казалось бы, предстоящий съезд мог явиться образцом плодотворности и демократичности.

Открывшийся 25 мая съезд, согласно «Списку членов съезда с решающими голосами», имел в своей структуре две категории: «докладчики» и «делегаты»5. К первой категории относился центр партии, её верхушка, организовавшая съезд; ко второй - делегаты с мест.

Что касается верхушки партии, так называемых «верхов», то к ним мы относим уже названных «докладчиков», президиум партии. Причём «докладчики» - функция, казалось бы, чисто техническая, не являлись делегатами. Но, не являясь выбранными, они обладали «решающими голосами» наравне с делегатами. И если в количественном соотношении они составляли около 7 % от общего числа делегатов6, то в плане руководства съездом они занимали лидирующие позиции. Именно из числа докладчиков был выбран «почётный председатель», «председатель президиума» и секретарь съезда, соответственно - В. М. Чернов, Н. И. Ракитников и

В. М. Зензинов. Из шести товарищей председателя президиума пятеро были докладчи-ками7. Съезд был сорганизован так, что интересы верхушки партии, её центра были представлены в руководящих структурах самого высокого уровня. Ход съезда должен был ориентироваться в нужном им направлении. И именно это направление, необходимое «верхушке» съезда, а отнюдь не то, что было заявлено изначально, и демонстрировалось работой съезда и его результатами. Деятельность руководства проявилась в том, что доклады

не обсуждались, выступления проходили в русле, заданном президиумом съезда, да и время работы съезда сводилось к тому, чтобы он закончился как можно быстрее.

Без обсуждения закончился доклад по рабочему вопросу: докладчик Б. В. Воронов завершил выступление предложением к съезду передать ЦК полномочия по организации рабочей комиссии, «.. .обязав её детально разработать нашу рабочую программу»8, чем фактически данный съезд устранялся от участия в её создании. Подобным образом закончился доклад о государственном устройстве. Выступавший по этому вопросу М. В. Вишняк, предложил съезду оглашённые им тезисы «одобрить, в общем» - передав, упомянутые тезисы «в качестве материала» в ЦК9. Полномочия съезда тем самым вновь урезались в пользу ЦК и создаваемых им комиссий.

Среди причин такого положения, на наш взгляд, основной является то, что верхушка партии, занявшись большой политикой, переоценила свои прежние воззрения. Весьма ярко характеризуют эту ситуацию слова «докладчика» Третьего съезда И. А. Прилежаева о том, что партии нужна «.не столько партийная программа, сколько партийные действия»10. Сказанные на VII совете партии, они свидетельствуют лишь о том, что верхушка партии не желала руководствоваться в своей политике наказами с мест и принимать ответственность за их реализацию. Она, напротив, стремилась предоставить определённую свободу эсеровским министрам Временного правительства.

Обсуждение многих других вопросов также заканчивалось предложениями, исходившими из президиума съезда, передавать их для разрешения в ЦК. И это всё несмотря на то, что росла и обратная реакция: из зала заседаний всё чаще раздавались безымянные «голоса», требовавшие передачи рассмотрения подобных вопросов «совету партии» или «конференции»11.

В этом проявилась реакция второй стороны рассматриваемого противостояния, условно ее можно назвать «низами» съезда. К этой категории мы относим оппозицию президиуму, представленную на съезде как минимум тремя группами. Первая - это «провинциальные делегаты», группа, представители которой, зачастую остававшись безымянными, не соотносили себя ни с левыми, ни с правыми эсерами. Они отстаивали интересы

приславших их организаций и во многих вопросах противопоставляли свое мнение руководству съезда. Вторая - левое крыло партии, здесь, в частности, весьма заметен был

С. С. Зак, активно выступавший по многим вопросам. Третья - правое крыло партии, в лице А. И. Гуковского, Е. А. Сталинского, эта группа также соответствовала общему критерию «низов» съезда, противопоставляя себя централистским устремлениям президиума. Все три группы, имея множество причин, не позволявших им выступить консолидированно, обладали и общим признаком, который заключался в попытке отстоять демократические принципы. В условиях Третьего съезда это проявлялось в требовании соблюдать принятые нормы принятия партийных решений. Проявлялось это в следующем.

При рассмотрении резолюции по национальному вопросу М. А. Натансон выступил против тех условий, в которых она принималась - «.при таком кворуме в таком неопределённом положении, когда нет письменной резолюции <...> принять резолюцию было бы поспешно». Другие делегаты указывали, что «.нельзя голосовать при пустом зале. Большинство съезда находится в кулуарах»12. Президиум же съезда пытался провести необходимые решения во что бы то ни стало, что проявилось в навязывании ранее не заявленных вопросов.

Так внесение обновлённой резолюции «по текущему моменту явилось крайней неожиданностью» для многих делегатов. Причём

В. М. Чернов ранее заявлял, что тезисов помимо намеченных не будет. Так, делегат В. Подвицкий указывал на неосведомлённость съезда о внесении резолюции «по текущему моменту»; на то, что содержащиеся в ней пункты «совершенно новы»; на отсутствие «возможности ознакомиться» с ними; а главное делегат указал, что в связи с этим он «.не имел возможности так или иначе эту поправку формулировать». Это нарушало его права. Делегат К. А. Пашин указал: «С самого начала доклада по текущему моменту товарищ Чернов сказал: «Особых тезисов не будет», а теперь новые тезисы». Многие делегаты от голосования в таких условиях воздержа-лись13. Итак, верхушка съезда в соответствии со своими планами меняла ход работы делегатов, внося на своё усмотрение нужные ей дополнения, и добиваясь, таким образом, их принятия.

Многие рядовые участники не могли получить даже слово на трибуне. Лишение членов собрания «права высказаться», установление препятствий для этого, было названо

А. И. Гуковским «путём духовной гибели партии». Данная ситуация - отсутствия «установленного права личности», когда всячески устраняют неугодных от трибуны, когда «не верят слову», создавало, по выражению этого делегата, ситуацию того, что «.все слова нашей программы - ложь»14.

Даже те решения и дополнения, которые были приняты с подачи рядовых участников съезда, её низов - публиковались не во всех печатных органах, либо публиковались неточно, неверно, что меняло смысл данных дополнений. Так делегат С. С. Зак указывал, что в некоторых печатных изданиях в опубликованной «резолюции о войне» отсутствует внесённая им и принятая съездом поправка15. Данный факт, конечно, как минимум ставил вопрос о способах ведения дел организаторами съезда, а вообще заставлял задуматься о искренности проведения каких либо прений и голосований, раз одна из сторон могла добиваться своих целей подобным образом. Всё это вновь и вновь свидетельствует об атмосфере недоверия, воцарившейся на съезде.

Не решались важные для многих вопросы, зато под аплодисменты присваивались громкие титулы вроде «почётного председателя съезда» В. М. Чернову. И это после состоявшегося чуть ранее выступления М. Л. Коган-Бернштейна, требующего не создавать «кумиров из товарищей»16. Да и вёл себя только что избранный «почётный председатель» отнюдь не как лидер. Будучи намечен к выступлению с докладом, он устроил с содокладчиком спор из-за очерёдности выступления, тем самым, сорвав его17.

На съезде происходило что-то не ладное. Ни о каком демократическом волеизъявлении рядовых делегатов съезда - «низов» - президиум съезда не желал слышать. В самом важном и ожидаемом многими вопросе - аграрном, съезд сразу был поставлен в заданные рамки. Съезду - высшему партийному органу, организационными структурами (то есть президиумом съезда) навязывалось определённое решение, из его ведения изымались неотъемлемые функции. Так, председатель президиума Н. И. Ракитников заявил, что ещё перед съездом, на VI Совете партии «решили», что при ЦК будет создана «особая комиссия», ко-

торая «рассмотрит» аграрные вопросы, «разработает» их и в готовом виде «представит» на обсуждение «.компетентного партийного учреждения в виде специально созванного съезда или конференции». На Третьем съезде же предполагались к рассмотрению «лишь» отдельные частные вопросы. Обращает на себя внимание то, что, во-первых, за съезд -высший партийный орган, решал орган низший, совет, а во-вторых, съезду навязывалась мысль о его «некомпетентности» принимать решения относительно отдельных сторон партийной жизни18.

Обсуждение заслушанного доклада по аграрному вопросу переносилось несколько раз, пока, наконец, съезду не было объявлено о закрытии. Это особенно бросалось в глаза в той связи, что съезд, начиная работу 25 мая, не ставил сроков её окончания. 3-го же июня, открывая утреннее заседание. председатель Н. И. Ракитников неожиданно заявил, что президиум съезда считает необходимым «.приложить все усилия к тому, чтобы сегодня съезд был закрыт», а в связи с этим ограничиться обычной резолюцией по аграрному вопросу19. Вопрос о «дне закрытия съезда» явно был больным вопросом для собравшихся. Ведь скорейшая дата закрытия позволяла «расположить» решаемые вопросы в порядке, удобном президиуму съезда, а вопросы не решённые предоставить «.при известных руководящих началах Центральному Комитету»20.

Озвученное С. С. Заком заявление о том, что без аграрного и рабочего вопросов «приехавшие из провинции» делегаты не могут вернуться, а также предложения «с мест» остаться после намеченного президиумом срока закрытия съезда - вносили некий диссонанс в предложения руководства и грозили выходом ситуации из-под контроля21. Президиум съезда вынужден был пойти на обсуждение резолюции, заключив его «.в крайне тесные рамки»22. Но и оно было скорее фарсом. Председатель Н. И. Ракитников сделал всё, что бы вынести рассмотрение аграрного вопроса за рамки публичных обсуждений, либо отложить его23. Предъявленные тезисы не соответствовали элементарным требованиям, а способ дискуссии вовсе не был демократичным. Во-первых, тезисы не были напечатаны и розданы, что было необходимо, а это, на наш взгляд, свидетельствует о том, что обсуждение и не планировалось. Во-вторых,

в резолюции отсутствовали некоторые основные положения партийной программы, и отсутствовали они, по выражению членов ЦК

С. Л. Маслова и Н. И. Ракитникова, «с точки зрения литературного удобства и литературного вкуса», «с точки зрения редакционной». Критерий - «литературного вкуса», вёл к тому, что «редакторы», а не съезд определяли фактическое наличие того или иного положения в резолюции. И если переход земли к крестьянам «без выкупа» был допущен в резолюцию, то получение земли в количестве, которое возможно «обработать без наёмного труда», по «литературным» соображениям было снято. В-третьих, не допускались предложения, требующие какого-либо обсуждения и принятия нестандартных решений: пример

- ситуация с выступлением В. И. Пуговкина. Призыв этого делегата не относиться к вопросу о изъятии «маленьких землевладений» крестьян, приобретённых в собственность, с «пренебрежением», не разрешать подобные вопросы быстро, с наскоку - «в течение получаса», закончилась тем, что его просто вы-смеяли24. Данный способ ведения дискуссии отнюдь не может считаться демократическим, а председатель Н. И. Ракитников, как представитель руководства съезда, не проявил интереса к специфике той организации, которая делегировала В. И. Пуговкина.

На съезде сформировалось мнение с мест, одним из проявлений, которого было собрание «провинциальных делегатов», и проявилось оно в виде попыток противостоять диктату центра.

Противопоставление между «провинциальными делегатами», представлявшими интересы «с мест», и руководством съезда, отстаивавшим интересы центра, не принявшего открытую демократическую форму в процессе обсуждения острых вопросов, вылилось во взаимное непонимание и недоверие. Это прослеживалось на протяжении всей работы съезда. Кроме аграрного вопроса несогласие среди делегатов вызывало изменение порядка выступлений, проводимое организаторами съезда, которое вело к тому, что съезд проходил в скомканном виде. И в этом вопросе, как и во многих других, делегат, названный в протоколах «голосом с места», просил: «. настроение съезда не форсировать и не срывать съезд»25. То же самое высказывалось и по поводу отказа некоторыми докладчиками от выступления. Вновь «голос с места» ука-

зывал на то, что «Нежелательность форсирования работ съезда достаточно была подчёркнута на собрании провинциальных делегатов. Теперь у нас форсирование ещё больше <...> предлагаю не форсировать, не лишать съезд возможности продуктивно работать»26. Не состоялось важное «для приехавших из провинции» обсуждение вопроса о выборах в Учредительное Собрание27. Ощущение непонимания делегатами хода собраний, причин и целей этих перестановок, царит в протоколах.

Но и в малых группах, выделенных съездом, происходило то же самое. Несогласованность проявлялась на всех уровнях - работы секций и подсекций не получилось. Ф. И. Ви-тязев указывал: «Наши секции, предназначенные для деловой работы, совершенно не функционируют»28.

Съезд в целом работал не эффективно; об этом говорило руководство съезда. В своей последней речи на Третьем съезде В. М. Чернов не мог не отметить отсутствие «товарищеского единства», того, что «...некоторые группы смотрели друг на друга волками». О том, что «одна часть собрания смотрит на другую, как на совершенно чуждую» отмечал и Н. И. Ракитников. И уже после этих слов совсем как непонимание происходящего звучат слова В. М. Чернова о том «.что по всем кардинальной важности вопросам в партии имеется только одно течение <...> одна воля», и вторившего ему Н. И. Ракитникова, призывавшего не предаваться «тяжёлым переживаниям» по поводу «инцидентов» возникавших на съезде29.

Но, несмотря на атмосферу непонимания, верхушка съезда добилась поставленных целей. Съезд не принял каких-либо обязательных для своих министров во Временном правительстве постановлений. Рабочий вопрос, вопрос о государственном устройстве съезд не рассматривал, ограничившись краткими резолюциями по представленным докладам. Аграрный вопрос, рассмотренный «сжато», был отложен до VII совета, выработка многих решений была передана ЦК. Но, освобождаясь от обязательств перед партийными низами, верхушка партии рвала связи с теми, кто только и мог её поддержать.

Для нас несомненна мысль о «срежис-сированности» съезда: политика вытесняла программу. Но, встав на путь политиканства и интриг, партийные лидеры вряд ли могли

предположить, что через некоторое время кто-то - ещё более умелый в искусстве политической борьбы - сможет обыграть их в Учредительном собрании. Оставшись без поддержки низов, оттолкнув их, партийная верхушка, по сути, закладывала под себя механизм самоуничтожения.

Ситуация на Третьем съезде, затронутая в данной статье, является весьма показательной и требует тщательного осмысления. Противопоставление «верхи» - «низы», сделанное нами, весьма условно и не претендует на окончательно оформленное содержание. Мы стремились показать, что проблема состояла отнюдь не в конфликте между левыми и правыми эсерами - идея, давно разрабатываемая в отечественной историографии. Мы видим исток проблемы в противостоянии центра партии, несущего в себе авторитарные начала, и партийной периферии, стремящейся к демократическому началу; в разладе между различными группами, зачастую неосознанном и неоформленном, выражающемся по тем или иным идеям, которые можно условно свести к идеям централизма либо демократизма. В динамике соотношения между демократизмом и централизмом в партии эсеров мы видим проявление единого процесса, имевшего как деструктивные, так и конструктивные составляющие, в то время как отечественная историография разделяет их на два отдельных предмета.

Примечания

1 В советской историографии можно назвать следующие работы: Черномордик, С. Эсеры : партия социалистов-революционеров. Харьков, 1930; Гусев, К. В. От соглашательства к контрреволюции : очерки истории политического банкротства и гибели партии социалистов-революционеров / К. В. Гусев, Х. А. Ерицян. М., 1968; Гусев, К. В. Партия эсеров: от мелкобуржуазного революциона-ризма к контрреволюции. М., 1975; Гинев,

В. Н. Борьба за крестьянство и кризис русского неонародничества. М., 1983; Спирина, М. В. Крах мелкобуржуазной концепции социализма эсеров. М., 1987.

2 Партия социалистов-революционеров : документы и материалы : 1900-1922 гг. : в 3 т. / сост., авт. предисл., введ., коммент. Н. Д. Ерофеев. Т. 1 : 1900-1907 гг. М. : РОССПЭН, 1996; Т. 3. Ч.
1 : февраль-октябрь 1917 г. М. : РОССПЭН,
2000; Т. 3. Ч. 2 : октябрь 1917 г. - 1925 г. М. : РОССПЭН, 2000.
3 Леонов, М. И. Партия социалистов-революционеров в 1905-1907 годах. М., 1997; Городницкий, Р. А. Боевая организация партии социалистов-революционеров в 19011911 годах. М., 1998; Морозов, К. Н. Партия социалистов-революционеров в 1907-1914 годах. М., 1998; Гусев, К. В. В. М. Чернов : (Штрихи к политическому портрету). М., 1999; Федоренко, А. А. Политическая концепция В. М. Чернова. М., 1999; Морозов, К. Н. Судебный процесс социалистов-революционеров и тюремное противостояние (1922-1926) : (Этика и тактика противоборства). М., 2005; Коновалова, О. В. В. М. Чернов о путях развития России. М., 2009.
4 Протоколы Первого съезда партии социалистов-революционеров // ПСР. Т. 1.

С. 247-274. Именно на Первом съезде партии в 1905 г. при обсуждении Устава партии «централизм» партийных верхов был противопоставлен «демократизму» низов.

5 Протоколы Третьего съезда партии социалистов-революционеров (25 мая

- 4 июня 1917 г.) // Партия социалистов-революционеров. Т. 3, ч. 1. С. 615.

6 Там же. С. 615-627. Согласно списка участников Третьего съезда партии социалистов-революционеров общее количество «докладчиков» было 23; «делегатов» от областей и губерний - 275, от военных организаций - 38, от общественных организаций - 6, что даёт общее количество делегатов - 319.
7 Там же. С. 140, 143. Товарищами председателя Н. И. Ракитникова были: А. Р. Гоц, В. В. Руднев, Н. Д. Авксентьев, И. А. Рубанович, М. А. Натансон, лишь Б. Д. Камков не был внесён в список докладчиков.
8 Там же. С. 397.
9 Там же. С. 437.
10 Отчёт о работе VII совета партии с.-р. // Там же. С. 718. VII совет партии состоялся 6-10 авг. 1917 г.
11 Протоколы Третьего съезда партии социалистов-революционеров (25 мая - 4 июня 1917 г.) // Там же. С. 505; в тексте документа - «голос из зала».
12 Там же. С. 539.
13 Там же. С. 454-455.
14 Там же. С. 586-587.
15 Там же. С. 512.
16 Там же. С. 214-215.
17 Там же. С. 455. В. М. Чернов, выбранный докладчиком «по вопросу о коалиционном Временном правительстве», просил съезд позволения «выступить вторым», его содокладчик - А. И. Гуковский ответил отказом, объяснив это тем, что и ему «не хотелось бы» выступать первым. Итогом подобных «взаимоуступок» стало заявление «почётного председателя», что он «чрезвычайно охотно» отказывается от слова.
18 Там же. С. 371-372.
19 Там же. С. 509.
20 Там же. С. 505.
21 Там же. С. 510-512.
22 Там же. С. 551.
23 Отчёт о работе VII совета партии с.-р. // Там же. С. 718. Решение Третьего съезда не позднее чем через месяц созвать совет партии, на котором аграрный и многие другие вопросы должны были рассматриваться подробно и во всём объёме привели к тому, что и здесь проявилась та же самая тенденция, которую мы отмечаем на съезде. Во-первых, VII совет состоялся через два месяца после Третьего съезда, во-вторых, и это главное, аграрный вопрос там был сведён к общим фразам
24 Протоколы Третьего съезда партии социалистов-революционеров (25 мая - 4 июня 1917г.) // Там же. С. 552-554.
25 Там же. С. 389.
26 Там же. С. 456.
27 Там же. С. 510.
28 Там же. С. 508.
29 Там же. С. 550, 594.
Другие работы в данной теме:
Контакты
Обратная связь
support@uchimsya.com
Учимся
Общая информация
Разделы
Тесты