Спросить
Войти
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ
УДК 94 (470.41 ”18”
ШАНСКИЕ ГУБЕРНАТОРЫ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА В ВОСПОМИНАНИЯХ СОВРЕМЕННИКОВ
В статье анализируются источниковые возможности мемуарной литературы применительно к изучению института губернаторства. По мнению автора, воспоминания позволяют реконструировать общественную, неофициальную оценку человеческого фактора в политике, судить о социальной психологии провинциального общества.
Уловить в официальных источниках неартикулированные сведения о российских губернаторах не просто. Власть не любит рассказывать нелицеприятные вещи о себе. Лишь в случае отставки или в результате перевода на другое место службы можно обнаружить сведения о профессиональных качествах правителя губернии, стиле его руководства, умении ладить с должностным и выборным окружением. Возможность увидеть связь между «высокой» политикой и частной жизнью «человека власти» предоставляет мемуарная литература. В ней фиксировались неофициальные факторы социального контроля, слухи, описание групповых и индивидуальных интересов, общественное мнение о представителях местной администрации и многое другое.
Под воспоминаниями (мемуарами) принято понимать повествования о прошлом, основанные на личном опыте и собственной памяти автора. Специфика мемуаров состоит в их ярко выраженном субъективном характере. Благодаря этому, они позволяют восстанавливать общественную, неофициальную оценку человеческого фактора в политике, судить о социальной психологии провинциального общества. Применительно к исследованию реалий административной жизни казанских губернаторов немаловажное значение приобретают воспоминания их современников, самих губернаторов, людей из их служебного окружения.
Важнейший вопрос о достоверности воспоминаний должен решаться в каждом конкретном случае, методы исполнения этой задачи достаточно полно изложе-
АН. БИКТДШЕВД
Казанский (Приволжский) федеральный университет
e-mail: biktashi@mail.ru
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 1 (96). Выпуск 17
ны в источниковедческих трудах1. Одно из необходимых условий - учитывать отношение автора к тем, о ком он пишет. Исследовательское доверие к содержащимся в них инвариантным оценкам резко возрастает, если они подтверждаются другими мемуарными свидетельствами, иными видами источников.
Количество опубликованных мемуаров, затрагивающих в той или иной степени проблемы казанской губернской администрации в изучаемый период, сравнительно невелико (всего более десятка), причем значительно отличающихся по объему. Обнаруженные воспоминания можно поделить на три условные группы. Первая объединяет мемуары, вышедшие из-под пера высших сановников, осуществлявших ревизии Сената Казанской губернии2. Вторую представляют мемуары чиновников, служивших в органах губернской администрации3. В это число вошли воспоминания российских губернаторов, однако выявить свидетельства казанских начальников губернии так и не удалось. Воспоминания современников о состоянии губернского управления, по роду деятельности вращавшихся в интересующей нас среде, образуют третью группу4.
Мемуары дают возможность более полно почувствовать дух исследуемого времени, анализировать бюрократическую ментальность, знакомят с бытом, нравами и повседневной жизнью провинциальных чиновников. В них обнаруживаются сведения, о которых не принято было говорить открыто в период службы. Но по прошествии времени, бывшие чиновники подробно описывали различные способы обогащения губернских канцеляристов, механизмы неофициального властвования, вскрывали управленческие язвы.
Наиболее подробная информация о служебной и приватной жизни казанских военных губернаторов содержится в воспоминаниях их адъютантов - Мамаева, Ильина, Половцева, но и она требует критического осмысления. В этих текстах наблюдается переоценка своих личностных качеств. К примеру, у Половцева в силу разницы в уровне образования сложились непростые отношения с военным окружением губернатора П. Ф. Козлянинова. Да и губернатор с его слов был с «корнетскими замашками». Наряду с ценнейшими сведениями об отмене крепостного права в Казанской губернии, его мемуары сквозят высокомерием, снобизмом, обидой за несправедливое увольнение.
Ф. А. Половцев воспринимал Козлянинова как типичного представителя николаевских управленцев, наделив его следующими чертами: «имел природный своеобразный ум, познаниями ни в каких отраслях не обладал... умел носить мундир с надлежащим достоинством, танцевал хорошо, верхом ездил отлично и по французски говорил. был отличный и очень храбрый офицер»5. Снисходительный тон автора выдавал не столько личное его отношение, сколько общие оценочные симптомы, витавшие в воздухе в отношениях между народившимся поколением профессионально-образованных администраторов с отживавшими свой век николаевскими генералами. Данный конфликт поколений уже обозначился в бюрократической среде и более всего ощущался в университетских городах.
Подтверждение сведений из воспоминаний адъютанта Ф. А. Половцева обнаруживаются в материалах III Отделения СЕИВК. В донесениях жандармских офицеров относительно губернатора П. Ф. Козлянинова много места уделялось обстоятельствам его назначения, обсуждению свойств его характера, личным пристрастиям, отношениям с местным дворянством, способам накопления личных средств. Эта палитра секретных сведений, позволяет составить достаточно емкий портрет этого управленца. Но вместе с тем, судя по воспоминаниям, появление столь заурядного губернатора, неприметного служаки встревожило местное общество. Назначение П. Ф. Козлянинова стало предметом бурного обсуждения в дворянских кругах тогдашней Казани.
Описание аристократической верхушки казанского общества содержится в воспоминаниях профессора Казанского университета Д. А. Корсакова. Он пишет, что казанское «благородное общество» делилось тогда на два круга: аристократический и неаристократический. Аристократический круг разделялся на три категории: «туземцев, коренных и прибывших, постоянно меняющихся». Во главе «туземцев» находились Молоствовы, и бывшие в родстве с ними Граве, Депрейс, Хованские, Осо-кины. К «коренному кругу» относились Мергасовы, Баратынские, Лебедевы, Рычковы, Наумовы, Львовы. «Приезжими» считались губернатор, вице-губернатор и другие, меняющиеся по долгу службы статские и военные чиновники6. По воспоминаниям другого современника «действительных аристократов» в казанском обществе «.было две или три семьи, не более. Остальные не могли похвалиться древностью рода и только кичились обширностью поместий или состояний»7. На этом фоне губернатору Козлянинову и кичиться-то было нечем: ни знатностью рода, ни приближенностью к трону, ни столичными связями. У него не было даже имения. Его супруга Анна Яковлевна дочь генерал-майора Шредера была также ничем не приметна. Культурный уровень губернаторской четы не позволял их дому стать центром городской салонной жизни, как это было с предыдущими казанскими губернаторами. По всем перечисленным позициям он уступал своим предместникам. В итоге губернатору с «корнетскими замашками» (как о нем поговаривали) так и не удалось преломить негативное отношение со стороны местной элиты.
Авторы воспоминаний обычно писали не только о себе, но и о своих родственниках, знакомых, описывали местное общество, жизнь которого в буквальном смысле была пропитана слухами. Молва сплачивала местное аристократическое общество в период назначения, увольнения или перевода начальника губернии на новое место. Получение П. Ф. Козляниновым поста военного губернатора также обросло слухами, будто бы губернаторство он купил через директора департамента общих дел МВД, бравшей взятки за назначения на должности самым бесцеремонным образом»8. Подобное, конечно, сложно проверить. Вместе с тем, в жандармском ведомстве стали
Серия История. Политология. Экономика. Информатика. 2011. № 1 (96). Выпуск 17
накапливаться анонимные доносы на казанского губернатора. Проведя служебное расследование, полковник Ларионов посчитал, что распространителем негативных слухов являлся никто иной, как казанский помещик Алексей Петрович Горский. Отвод его кандидатуры на предводительство перечеркнул планы Горского войти в аристократические верхи казанского общества. Вероятно поэтому, его личная неприязнь к начальнику губернии вылилась в доносительство. В доносах Козлянинов был представлен карточным шулером, мошенником, купившим свою должность.
Благодаря жандармским перлюстрациям обнаруживаются и другие мнения. Своими впечатлениями о губернаторе делился Александр Петрович Перцов9 (член казанского дворянского комитета). Он писал в письме брату: «.На днях Козлянинов получил письмо от своего брата, который пишет ему, что об нем ходят самые дурные слухи, что он только занят картами, делами не занимается, что выбрал правителя канцелярии известного взяточника. Такие известия чрезвычайно огорчили Козляни-нова, тем более, что все это клевета. В карты он играет очень редко, делами занят очень усердно, Павлов (правитель канц.) до сего времени не подает ни малейшего повода подозревать его во взятках. Одним словом, враги Козлянинова распускающие такие слухи, плохо себя рекомендуют. Что у Козлянинова много недоброжелателей, это неудивительно, он одних удалил, других удержал в пределах благоразумия, иных влияние и силу ослабил. Каждый имел и имеет свою партию, своих друзей. Все это шумит, волнуется, тем более что, К. своим откровенным характером подает средства судить его действия и нападать на него со всех сторон. Я не думаю, чтобы все эти вредные для него слухи, могли серьезно ему повредить, но все таки, жаль, потому что энергичный и деятельный характер Козлянинова очень полезен здесь в стране запустения и апатии, где привычка и рутина господствуют беспрекословно, где давность освятила и утвердила самые гнусные злоупотребления, а ненаказанность их породила убеждение, что иначе управление идти не может»10. Такова, видимо, была реальность Казанской губернии. Деятельная натура губернатора одних раздражала, других толкала на клевету, и только незначительная просвещенная часть общества осознавала необходимость поддержания такого рода начинаний.
Таким образом, специальное изучение технологий тайной полиции, имеет реальную перспективу раскрытия прикладного использования слухов, как источника контролирующего властью. Сочетание делопроизводственных материалов жандармских офицеров с мемуарными свидетельствами о казанских губернаторах, позволяет использовать слухи как самостоятельный источник неформальной коммуникации. Вот несколько примеров с участием одного и того же казанского губернатора -С. С. Стрекалова. Узнав, что советник палаты уголовного суда Н. Н. Иванов не чист на руку, он обратился в III Отделение относительно неправедных доходов этого чиновника, и получил информацию что «общая постоянная молва всегда справедлива». Не сумев доказать вину Иванова по косвенным свидетельствам, при содействии министра юстиции, губернатор все же добился его перевода в другую губернию.
В то же время в воспоминаниях И. И. Михайлова содержаться сведения, что военный губернатор С. С. Стрекалов «по делам, правда, взяток не брал, но с откупщиков получал ежегодную дань. Это считалось в то время доходом безгрешным. За несколько десятков тысяч рублей, Стрекалов предоставлял откупщикам, а их в губернии было несколько, грабить обывателей, как им хотелось»11. Далее мемуарист приводил весьма характерный случай подобного грабежа, когда в течение двух месяцев откупщик при содействии властей производил «осмотр» городских погребов, взимая штрафы даже за густой квас. В результате этому «питейному баскаку» город заплатил «страшную контрибуцию». Когда же сам С. С. Стрекалов решил жениться вторично, молва о его избраннице могла значительно поколебать репутацию самого военного
губернатора. Поэтому заслуженному свитскому генералу было предложено новое место службы в столице.
Итак, фиксируемые в воспоминаниях слухи как форма массовой коммуникации, служили средством распространения новостей, формирования и разрушения репутаций у представителей власти. Не случайно тайная полиция держала этот общественный канал связи под особым контролем, используя слухи в качестве индикатора «настроения масс». Между тем, в отечественной научной литературе продолжает доминировать мнение, что информативная ценность этого источника невелика, что слухи являются негативным атрибутом отсталости и что их следует опровергать. Сочетание информационных возможностей донесений жандармских офицеров с «зафиксированными» слухами в мемуарной литературе по Казанской губернии, доказывают обратное. Власть активно использовала этот коммуникативный канал в области управления, а также для поддержания имиджа местных властей. Ведь в слухи верят, не потому что они фальшивы, а потому что они оказываются правдой.
KAZAN GOVERNORS OF THE FIRST HALF OF THE MIX CENTURY IN THE MEMOIRS OF THEIR CONTEMPORARIES
Kazan (Volga Region) Federal University
A.N. BIKTASHEVA
The article analyses the possibilities of memoirs as a source material in conformity with the study of the institute of governorship. According to the author, memoirs allow to reconstruct social, informal assessment of the human factor in politics, to form an opinion about social psychology of the provincial society.
e-mail: biktashi@mail.ru
