Спросить
Войти
Андрей Ганин
КРОВАВЫЕ УРОКИ ШЕСТНАДЦАТОГО ГОДА. ВОССТАНИЕ 1916 г. В СЕМИРЕЧЕНСКОЙ ОБЛАСТИ1
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена этническому аспекту восстания мепстных народовв Средней Азии в 1916 г. Автор призывает отказаться как от официального советского, классового взгляда на причины восстания, так и от установившегося в постсоветские годы в национальных историографиях взгляда на это восстание как на национально-освободительное движение. Автор подчеркивает преимущественно антирусский, этнический характер выступлений, принявший в бо-шинстве районов восстания характер этнических чисток.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Средняя Азия; Туркестан; Семиречье; этнические чистки.
Столетие восстания 1916 г. в Туркестане и рост общественного интереса к этой теме на постсоветском пространстве требуют всестороннего осмысления причин и хода тех трагических и по-прежнему болезненных событий. Межэтнические и межконфессиональные отношения всегда отличались значительной сложностью и неоднозначностью. Подходить к изучению этих сюжетов необходимо деликатно и объективно, без гнева и пристрастия.
К сожалению, историография вопроса дает мало примеров подлинно объективного подхода к освещению истории восстания. До революции события 1916 г. именовались бунтом, мятежом, а в советский период - восстанием (разница в терминах носит почти исключительно эмоциональный, а не рациональный характер). Советские историки оценивали восстание как акт национально-освободительной борьбы народов Средней Азии и Казахстана против царизма2. Похожие оценки с особым упором на колониальную сущность политики России в регионе присутствуют и в современной историографии национальных государств3.
Советские историки доходили порой до далеких от реальности концепций. Так, Г.И. Бройдо утверждал, что власть спровоцировала мятеж, чтобы уничтожить местный человеческий материал и расчистить земли для колонизации, что якобы это был «дьявольский провокационный план с мобилизацией, чтобы добиться восстания»4. По мнению П.Г. Галузо и Ф. Божко, в 1916 г. произошла крупнейшая крестьянская колониальная революция эпохи кризиса империализма5. Писали и о феодально-империалистической эксплуатации окраин6, и о многом другом, забывая об усилиях России по освоению этого отсталого региона, и о многочисленных льготах, которыми пользовалось коренное население Туркестана.
К сожалению, даже при подготовке документальных публикаций, где, казалось бы, нет места искажению прошлого, практиковался произвольный отбор документов, что создавало далекую от действительной картину событий. Участники восстания представлялись в качестве трудящихся, восстание которых беспощадно подавляли «реакционные царские генералы». Жестокости восставших, как правило, замалчивались. Ярким примером такого подхода стал сборник документов «Восстание 1916 года в Киргизстане»7.
В фундаментальной работе Х.Т. Турсунова основной упор сделан на изображение народов Средней Азии как угнетенных, а правительственной политики в Средней Азии как безудержной эксплуатации. Российская империя оценивалась не иначе как «тюрьма народов», а восстание являлось как бы само собой разумеющимся следствием сложившейся ситуации. Подтекст его, по Х.Т. Турсунову, прежде всего, социально-экономический, а не какой-либо еще. Турсунов любыми способами пытался оправдать мятежников. Невозможно всерьез воспринимать утверждения, что русский рабочий класс не присоединился к восставшим только из-за стихийности и разрозненности выступле-ния8. Автор проигнорировал тот неудобный факт, что на стороне мятежников, за исключением нескольких человек, русских не было вообще (старательно разыскивавшие подобные факты советские авторы насчитали лишь восемь перебежчиков9). Х.Т. Турсунов и другие среднеазиатские советские историки стремились скрыть этноконфессиональную основу событий 1916 г., иначе восстание невозможно было бы квалифицировать как прогрессивное. Не акцентировалось внимание и на зверствах восставших, поскольку считать резню прогрессивной еще сложнее.
Идея дифференцированного подхода к событиям 1916 г. в разных регионах, которой придерживался Х.Т. Турсунов и некоторые другие историки, также являлась лишь попыткой оправдать мятежников, оценив события в регионах с большим количеством жертв среди русского населения, в том числе убитых с особой жестокостью (Семиреченская и Самаркандская области) как реакционные, а в других регионах, где число замученных русских в силу разных причин было не столь велико (например, Тургайская область, в южных уездах которой вообще не было русских поселков) и могло быть недобросовестными исследователями скрыто, - как прогрессивные. В таком ключе был подготовлен основополагающий сборник документов по этой теме со значительными купюрами в документах в отношении насилий против русского населения10. Показательно, что 79 из 358 примечаний сборника (почти четверть от общего
¡Е числа) повторяли однотипные указания на реакционный характер восстания
™ в некоторых регионах.
° Если обратиться к программе КПСС, то можно обнаружить небезынтерес| ные для понимания того, с каких позиций эта тема преподносилась совет| скими историками, положения. В частности, отмечалось, что национализм
Ц. угнетенных наций в отличие от национализма угнетающих наций имеет
ш Советские историки, освещавшие события 1916 г., по существу сами себя обличали. В прошлом видные политические деятели М. Чокаев и А.-З. Вали^ дов в эмиграции писали об антирусском характере восстания и о том, что
" оно предшествовало басмачеству. В ответ в СССР вышел целый список моно¡3 графий, направленных на обличение подобной точки зрения11. Сам факт их
(§ массового одновременного выпуска не может не навести на мысль, что этого
§ неудобного, но обоснованного взгляда опасались.
° После 1991 г. отечественные авторы за редким исключением почти не као сались этой темы, видимо, полагая, что с распадом СССР данная проблематика
о лизируются и героизируются12. Показательно, что с 1991 г. практически никто
^ работы являлся бюрократической глупостью или даже сознательной провокага цией.
Л По мнению одного из авторов, «среднеазиатская "русофобия" была столь же ожесточенной, сколь и преходящей, ибо в ее основе лежала не осознанная
ннмнн & г 1 &
х социокультурная несовместимость, а психопатология отщепенческих групп различных этносов»13. Учитывая масштабность восстания и вовлечение в него > ^ значительных масс туземного населения, едва ли можно согласиться с подоб-ц ной точкой зрения. Нельзя согласиться и с тем, что на подавлениях особенно < усердствовали казаки и местные «маргиналы-босяки», якобы намеревавшиеся согнать кочевое население с их земель14. Казачество не нуждалось в подобном расширении своей территории (очевидно, речь о граничивших со степью Астраханском, Уральском, Оренбургском, Сибирском и Семиреченском войсках), тем более что земли, на которых проживало кочевое население, были огромны и для расширения войсковых территорий, если бы это действительно было необходимо, вовсе не требовалось сгонять степных соседей с их мест проживания. Решения о любых территориальных изменениях принимались в столице, а земельный вопрос в отношении казачьих войск всегда был предметом особого внимания со стороны властей. Утверждения про «маргиналов-босяков» также сомнительны. Скорее всего,имеются в виду события в Семиречье, но сложившаяся там ситуация может квалифицироваться, прежде всего, как самозащита русского населения от поголовного уничтожения.
В.П. Булдаков справедливо акцентирует внимание на том, что восстание имело помимо конфликта власть - туземное население и еще один конфликт -столыпинские переселенцы - туземное население15. При этом, по мнению Булдакова, ответственность за эскалацию насилия лежит на русских пересе— 96 —
ленцах и местной администрации. Более обоснованной представляется иная точка зрения о том, что в Средней Азии так называемый рост национального самосознания с начала ХХ в. нашел свое выражение, в первую очередь, в резком усилении русофобских настроений, даже в районах, где переселенцев и русского населения практически не было (например, в Бухарском эмирате). Кроме того, широкое распространение получили идеи панисламизма16.
Отдельные авторы из национальных государств, продолжая пользоваться советскими клише, утверждают, что восстание 1916 г. было «национально-освободительной войной колониального Востока против империи», которая по своим масштабам якобы превосходила национально-освободительные войны в Юго-Восточной и Центральной Азии17.
К сожалению, современные конструкторы национальных идентичнос-тей нередко пытаются использовать трагические события вековой давности в политических целях, определяя виновных и жертв. Приоритет отдается не научному поиску и осмыслению, а разжиганию примитивной русофобии. Подлинные события для достижения нужного эффекта искажаются или замалчиваются, а вина за все возлагается на Россию.
В частности, бывший заместитель главы временного правительства Кыргызстана А.А. Бекназаров летом 2015 г. подготовил обращение к президентам пяти постсоветских республик: России, Кыргызстана, Казахстана, Узбекистана и Таджикистана. Оценки, содержащиеся в документе, несмотря на внутренние противоречия и фактические неточности, повторяют советские и постсоветские националистические клише - Средняя Азия была колонией, население которой якобы оказалось под жесточайшим двойным гнетом царизма и местных феодалов.
Несмотря на то что в годы Первой мировой войны коренное население региона было освобождено от призыва, не погибало на фронтах и не гнило в окопах, а могло заниматься хозяйственной деятельностью, делается акцент на тяжести налогового бремени для жителей Средней Азии. Это же преподносится в качестве причины восстания. Причины ожесточения русских жителей Семиречья, связанные с волной бесчинств и, по сути, этническими чистками со стороны восставших в отношении гражданского населения, замалчиваются. В то же время всячески раздуваются жестокости властей и русских поселенцев (к примеру, самосуды русского населения в районе Беловодска 13 августа 1916 г. представлены не как два события, а как четыре).
Восстание в тылу воюющей страны показано не как преступный и опасный в военное время, а равно и бессмысленный антигосударственный мятеж, отвлекавший существенные силы на свое подавление, а как героическая страница прошлого. Хотя, думается, героизма в зверских истязаниях и убийствах женщин, детей и стариков немного. О подстрекательстве внешних сил также не упоминается. Не высказано даже тени сомнения в допустимости и адекватности подобной реакции на призыв на тыловые работы, когда все усилия страны были направлены на победу в тяжелейшей борьбе с внешним врагом. На основе демагогических заявлений такого известного представителя социалистического лагеря, как А.Ф. Керенский, занимавшегося дискредитацией императорской власти, говорится о поголовном уничтожении туземного на— 97 —
селения Семиречья, что не имеет ничего общего с действительностью. Убедительных доказательств избыточной жестокости властей не приведено, но в жертвы царского режима включены косвенные потери киргизов, добровольно ушедших в Китай с награбленным, равно как и потери в боях, что не относится к проявлениям террора, поскольку в боях потери несли обе стороны. Отнесены сюда и жертвы самосудов русского населения, отнюдь не поощрявшихся властями. А.А. Бекназаров подводит читателей к мысли о том, что события 1916 г. были геноцидом киргизского народа, «варварским истреблением». Далее автор документа признает, что никаких точных данных о жертвах среди коренного населения не существует, однако очевидное противоречие его не смущает. Факты оказания властями материальной помощи пострадавшим от восстания, включая киргизов, также замалчиваются.
Тенденциозному освещению сложных и трагических исторических событий можно противопоставить только детальное академическое освещение той драмы, которая развернулась в Семиреченской области летом - осенью 1916 г.18
Как отмечал один из современников, «об этом восстании в России знали очень немногие, т.к. правительством были приняты меры к тому, чтобы местность, где было восстание, была изолирована от прочих частей империи. Эта задача удалась блестяще и не только массы в России, но даже представители гражданской и военной власти не знали о происходящем в Туркестане. Если бы я не был свидетелем этих событий, то считал бы чудом рассказ о нем»19. Особенно ожесточенный характер восстание приобрело в Семиречье. Такие особенности событий именно в этом регионе требуют объяснения и заслуживают самого тщательного анализа с опорой на всю полноту архивных документов.
Присоединение Средней Азии к Российской империи привело к существенным положительным изменениям в жизни коренного населения региона. Регион вошел в состав государства, стоявшего на несопоставимом с ним уровне социально-экономического и культурного развития. Распространение общероссийских стандартов на регион вылилось в колоссальный модерниза-ционный скачок, который в иных условиях занял бы столетия. В результате установления мира и порядка, обустройства региона, распространения государственного медицинского обслуживания и борьбы с эпидемиями значительно сократилась смертность, в Туркестане произошел демографический взрыв.С середины XIX в.по 1916 г.численность населения возросла с 4 до 7,5 млн человек. Стало распространяться образование. Регион охватила сеть железных дорог. Появились телеграф, почта, оросительные каналы, промышленность (прежде всего, хлопководство), банки. Все это привело к улучшению экономических показателей, стимулировало преодоление вековой отсталости. При этом русская администрация с уважением относилась к традициям и обычаям коренного населения. Более того, важнейшую роль в системе управления регионом играла туземная администрация, формировавшаяся из представителей коренного населения. Разумеется, радикальные изменения воспринимались традиционным обществом неоднозначно, влияли на сознание и жизненный уклад, а порой порождали недовольство.
Вхождение Туркестана в состав Российской империи отразилось и на структуре местного населения. Так, киргизское20 население веками существовало при родовом строе, при котором старшему в роду подчинялись беспрекословно. Нарезка волостей и введение волостного управления привели к переменам. Внутри родов началась борьба за власть, за должности старшин, судей. При этом неизбежно упал авторитет старших в роду, но возрастало влияние богатых или тех, кто подчинял себе окружающих силой. Волостными управителями, в основном, становились представители туземной родовой аристократии - манапы. Волостная администрация из местного населения широко пользовалась своими полномочиями в целях личного обогащения. Так, кибиточная и другие подати и повинности взимались с жителей в двойном или тройном размере по сравнению с тем, что было установлено государ-ством21.
Власть манапов по сути была неограниченной, вплоть до убийства нежелательных им лиц. Возможность держать население под тяжелым гнетом связана с низким уровнем развития киргизского общества, где практически не существовало образованных людей. Любые перемены в подобном общественном устройстве (например, пребывание в русской армии, знакомство с иной культурной средой) были чреваты утратой манапами власти. Разумеется, это обусловило их активную роль в организации беспорядков. Осложняла ситуацию коррупция местных русских властей22. Сами восставшие в 1917 г. дали следующую оценку причин событий: «Беспорядки эти возникли на почве национальной неприязни русского населения с киргизами, поддерживавшейся при старом правительстве и явились результатом беспорядочного к нам отношения местной администрации, из коих некоторые уже привлечены к ответственности даже старым правительством. Вовлекшая в эти беспорядки массу мирных киргиз группа манапов уже понесла заслуженное наказание»23.
На октябрь 1916 г. православных в Туркестане насчитывалось 516 385 человек, или около 9% населения, включая 266 690 в Семиреченской области, 147 533 в Сырдарьинской области, 40 716 в Закаспийской области, 35 694 в Ферганской области и 25 752 в Самаркандской области24. По статистике, туземного населения было 3 332 200 душ мужского пола (всего - около 7 млн человек обоего пола).
Семиреченская область включала Верненский, Джаркентский, Копаль-ский, Лепсинский, Пишпеский и Пржевальский уезды. Административным центром был город Верный. В период проведения Столыпинской аграрной реформы Семиреченская область была открыта для переселенцев. Переселенцы, общей численностью 51 382 человека (к 1 января 1916 г.), образовали в Семиречье 223 селения из 16 409 дворов25. Переселенцы были безоружны и не воинственны. Однако, как говорил военный губернатор Сырдарьинской области генерал Н.И. Гродеков, «каждый новый русский поселок в Туркестане равносилен батальону русских войск»26. По данным на 1916 г., в области проживали 1 362 000 человек, в том числе 129 200 человек городского населения27. Православное население, по этим данным, существенно отличалось от приведенных ранее и составляло 9,76% (самый высокий процент среди областей Туркестана), или около 133 тыс. человек, мусульманское - 90,18%28. Мусульмане, в основном, вели кочевой образ жизни.
Тяжелейшая для страны Первая мировая война потребовала напряжения всех ресурсов империи. Коренное население окраин пользовалось освобождением от военной службы. Освобождены от воинской повинности были порядка 7 млн человек, включая 114 тыс. душ мужского пола русского населения: русские жители Туркестанского края, Камчатской и Сахалинской областей, северных уездов Енисейской, Томской, Тобольской губерний и Якутской области, граждане Великого княжества Финляндского, инородческое население Сибири, Туркестана, Кавказа (только мусульмане), Астраханской, Ставропольской губерний, самоеды Мезенского и Печорского уездов Архангельской губернии29. Среди прорабатывавшихся уже в 1914 г. вопросов был вопрос привлечения их к воинской повинности. Впрочем, решение на этот счет принято не было.
В тот же день (25 июня) состоялось заседание Особого совещания при военном губернаторе Туркестана по этому вопросу. 8 июля был издан приказ по Туркестанскому краю о мобилизации. Прежде всего, мобилизовалась первая очередь (от 19 до 31 года). Мобилизации на тыловые работы за некоторым исключением подлежали инородцы Сибири, Степного края (Казахстан), Туркестана и Кавказа31. Решительный вооруженный протест против этой меры возник только в Степном крае и Туркестане. Были волнения и в других регионах (например, в Томской губернии32), но ни масштабностью, ни активностью протеста они не отличались. Волнения начались уже в начале июля после объявления указа. Разумеется, недовольство местного населения русской администрацией существовало и ранее. Оно базировалось как на произволе властей, так и на хитросплетении национального, религиозного и экономического факторов.
Нельзя полностью исключать возможности участия в подготовке восстания германских и турецких агентов. Несмотря на войну, германо-турецкая агентура действовала в пограничных с Туркестаном регионах. В 1915-1916 гг. в Афганистане и Персии находилась миссия германских капитанов О. фон Нидермайера и В.О. фон Хентига с несколькими десятками офицеров. 21 мая 1916 г. разведчики покинули Кабул: Нидермайер отправился в Персию и далее в Турцию, а Хентиг - на Памир и в Китай33. Германские агенты могли быть и среди военнопленных, направлявшихся в Туркестан. Немцы всерьез рассматривали возможность военного вторжения через Закаспий в Хиву и Бухару и поднятия восстания в Туркестане с опорой на десятки тысяч содержавшихся там австро-германских военнопленных34.
На тыловые работы предполагалось призвать 8% туземного населения. Первоначальная и последующие разверстки призывного контингента по Туркестану различались. Было решено сократить число призывников в Ферганской области, оставив рабочие руки для уборки хлопка, по этой причине, не сокращая общее количество мобилизуемых, была усилена нагрузка на другие регионы, затем, с учетом силы протеста местного населения властям пришлось уже пойти на сокращение наряда практически во всех областях:35
Область Туркестана Первоначальное число мобилизуемых Промежуточное число мобилизуемых Итоговое число мобилизуемых (на 23.08.1916)
Сырдарьинская 80 000 87 000 60 000
Ферганская 77 000 50 000 51 233
Семиреченская 43 000 60 000 43 000
Самаркандская 35 000 38 000 32 407
Закаспийская 15 000 15 000 13 830
Итого: 250 000 250 000 200 470
В Степном крае первоначально предполагалось призвать 230 тыс. человек. Наиболее сильным было увеличение наряда в Семиречье, где восстание приобрело самые жестокие формы. Русская администрация понимала моральную и фактическую тяжесть внезапного призыва. Тем более что должного информационного обеспечения предпринимаемой меры осуществлено не было, что породило слухи и кривотолки.
Отношение туземного населения к службе в русской армии и к призыву на тыловые работы было различным. Например, населением Закаспийской области комплектовался Текинский конный полк, отлично зарекомендовавший себя в боях на Юго-Западном фронте. В 1914-1915 гг. некоторые коренные жители Семиреченской области добровольно изъявили желание пойти на
¡Е фронт37. В Аулие-Атинском уезде Сырдарьинской области военно-инженерной организацией еще до объявления о мобилизации лета 1916 г. было набрано на ° тыловые работы около 10 тыс. человек 38.
| Сложности начались уже при составлении посемейных списков, когда не| возможно было точно определить примерный возраст призываемых, а бога-Ц. тые туземцы всеми способами стремились уклониться от призыва и избавить 1 от него заодно и своих родственников, что вызывало недовольство бедноты. ш Почти сразу повсеместно распространился слух о том, что призыв будет производиться на фронт - туземцев заставят рыть окопы между двумя противо-^ борствующими армиями и всех перебьют.
" Местная власть проявила себя с худшей стороны. Запись возрастов велась
¡3 произвольно, не было дифференцированного подхода к срокам призыва в за-(§ висимости от дальности расстояния до сборного пункта, положения указа § не были разъяснены населению, прошел слух, что указ вообще является вы° думкой местного начальства, а полуграмотные переводчики действительно о давали повод считать, что готовится мобилизация на фронт39. В Семиречье 3 в июле 1916 г. распространялись нелепые слухи о том, что «русские хотят ото-5 брать самый здоровый элемент мусульман, послать на театр военных дей-о ствий на работы впереди русских солдат, где русские и германские войска 5 их перебьют и, таким образом, будет достигнута задуманная русскими цель о. уничтожения мусульманства»40. Степь заволновалась, а молодежь призывай ного возраста начала собираться в банды дезертиров. В связи с трудностью га мобилизации ее срок был перенесен на 15 сентября, причем сам император Л посчитал ранее одобренную им меру по призыву инородцев необдуманной и поспешной41.
ннмнн
х 10 июля на собрании нескольких тысяч киргизов в урочище Уч-Кунор киргизы решили не подчиняться приказу. 13 июля началось бегство подлежавших >5 призыву дунган в Западный Китай. Бежавшие угрозами пытались переманить к себе оставшихся соплеменников. Власти получили сведения об этом42 < и предпринимали меры по недопущению перехода границы. Среди причин противодействия переходу первостепенное значение имела угроза международных осложнений, поскольку массовый переход границы неизбежно сопровождался бы грабежами и угоном скота у пограничного населения43.
В разных районах Туркестана и Степного края недовольство местного населения имело различные причины44. В Семиречье, которое активно осваивали русские переселенцы, наиболее выраженной была ненависть к ним, в том числе и в связи с земельным вопросом. В этом регионе проживало значительное количество русского населения. Однако войск, как и в других районах, было мало. В целом, в Семиречье большую отрицательную роль сыграла взаимная паника и самомобилизация с обеих сторон. Среди прочих причин - малочисленность русской администрации, полиции и войск при многочисленности административно ссыльных и военнопленных; злоупотребления; направление в Туркестан беженцев в плачевном состоянии. Свою роль в возникновении восстания сыграл элемент стихийности и случайности, психология толпы.
Постепенно туземное население стало переходить от пассивного к активному протесту, первоначально выразившемуся в требованиях выдачи посемейных списков или попытках их уничтожения. В этих акциях участвовали ¡Е огромные толпы местных жителей. Слабая и малочисленная русская адми- ™ нистрация не могла эффективно бороться с массовыми беспорядками, проис- ° ходившими к тому же на огромной территории. | 17 июля Туркестанский военный округ был переведен на военное положе- | ние, туркестанским генерал-губернатором 22 июля назначен командующий Ц. Северным фронтом генерал-адъютант А.Н. Куропаткин - крупный военный 1 деятель и администратор, блестящий знаток края и ветеран присоединения ш Туркестана к России. 26 июля императором Николаем II ему были предоставлены права главнокомандующего войсками Туркестанского военного окру- ^ га45. Не позднее 21 июля был принят план усиления гарнизонов сборных пунк- " тов. Стало ясно, что для борьбы с начавшимися беспорядками местных сил £ недостаточно. Тогда по распоряжению военного министра в Туркестан были направлены 14,5 батальона, 33 сотни, 42 орудия и 69 пулеметов. В случае ак- § тивного вооруженного сопротивления начальникам отрядов было разрешено °
применять любые меры, вплоть до расстрелов и уничтожения сопротивляв- о шихся аулов. 5
Не соответствует действительности утверждение советского историка ? П.Г. Галузо о том, что русские власти осуществляли целенаправленную поли- о тику вооружения переселенцев на случай восстания коренного населения. ц На самом деле количество оружия у переселенцев оставалось крайне не- о. значительным. На 1912-1913 гг. на руках у переселенцев имелось только 1160 ^ винтовок46. В 1915 г. было проведено разоружение, и в действующую армию га отправлено 7500 берданок. Переселенцы оказались беззащитными.
Уже 10 июля, через два дня после приказа о мобилизации, состоялось собрание киргизов Джаркентского уезда, вынесших решение не подчиняться х этому приказу. 13 июля дунгане начали уходить в Западный Китай (Синь- ^ цзян). В ряде случаев властям при помощи казаков удавалось задержать кир- > 5 гизов. Такой случай зафиксирован в конце июля 1916 г. в районе пограничного ц населенного пункта Бахты Лепсинского уезда47. А
По состоянию на 27 июля 1916 г. в Семиреченской области находились три дружины Государственного ополчения (Верный, Джаркент, Копал), 3-й Семи-реченский казачий полк (Джаркент, Нарын, Бахты), запасная сотня Семире-ченского казачьего войска (Верный), три местных команды (Верный, Копал, Пишпек) и три караульных команды (Пишпек, Пржевальск, станица Сергио-польская)48.
События нарастали лавинообразно. С конца июля начались нападения на представителей местной власти. Местных сил для ликвидации беспорядков явно не хватало. Вр.и.д. командующего войсками Туркестанского округа ходатайствовал перед Главным управлением Генерального штаба (ГУГШ) о призыве пяти младших возрастов казачьего ополчения Семиреченского войска и о формировании четырех ополченческих казачьих сотен на усиление гарнизонов в Верном, Копале и Лепсинске. Предложение это, однако, требовало издания Высочайшего манифеста, и более предпочтительным решением являлось формирование особых сотен из запасных казаков49. 8 августа ГУГШ в Военный совет был спешно представлен проект формирования трех особых Семире¡Е ченских казачьих сотен для безотлагательного усиления правительственных ™ войск в регионе, для чего требовались 9 офицеров, 342 строевых и 36 нестрое° вых казаков50. Только 23 августа было получено согласие императора на при-| зыв ополчения в Семиреченском войске для формирования четырех сотен51.
А. Давлетшин высказал мнение, что наделение киргизов за службу земельны^ ми участками в пределах своих волостей «должно явиться с одной стороны
" наиболее действенным средством для поощрения киргиз к верной и ревност¡3 ной службе, а, с другой - к улажению, хотя бы к частичному, острого земельи
(§ ного вопроса среди киргизского населения»53. Вместе с тем вопрос нуждался
§ в согласовании с казачьим отделом Главного штаба, поскольку затрагивал ин° тересы казачьего населения.
о Пока в Петрограде согласовывали эти вопросы, обстановка накалялась.
На усиление из Аулие-Аты на подводах направили роту, а из Ташкента отряд с артиллерией59. Однако реакция властей явно запаздывала, тогда как темп событий нарастал. 2 августа было предложено для самозащиты русского населения в сельских районах организовывать дружины самообороны. 8 августа власти издали постановление об обязательном формировании таких дружин60. Готовилась и оборона столицы Семиречья - города Верный, гарнизон которого был малочисленным. Для этого вызывались добровольцы из мещан. Были сформированы пешая (300 человек) и конная (100 человек) дружины, поставлено под ружье 160 казаков-семиреков запасного разряда, укомплектовавших две полусотни61. Население было вооружено из расчета винтовка на 8-12 дворов. Верный укреплялся также инженерными сооружениями, чем руководили квалифицированные военные инженеры.
заполыхало в Каркечинской, Джумбальской, Курманжоджинской, Кочкор-ской и Абеильдинской волостях. В этот день киргизы напали на село Григо-рьевка, которое было сожжено и разграблено, а жители вынуждены бежать. Был испорчен телеграф. Во главе выступления в Чуйской долине стоял хан М. Шабданов. Другими отрядами командовали два его брата. Как и в других местах, движение в Семиречье возглавляла туземная родовая элита - ханы и ма-напы. Известны такие киргизские вожаки как К. Абукин, Б. Ногоев, К. Чинин. Восстание было сравнительно организованным: у аскеров имелись знамена, однообразные металлические бляхи, применялась оптическая сигнализация для передачи сведений о движении правительственных войск, в горных районах были оборудованы пороховые мастерские62. Антифеодальным это выступление не было - родоплеменные устои в туземном населении оставались незыблемыми. Вполне красноречиво об этом свидетельствует и то, что во всем Семиречье не был убит ни один волостной управитель или манап.
Киргизы были вооружены самым разнообразным оружием. Здесь и трофеи, захваченные у одиночных русских солдат, и самодельное оружие. 6-7 августа киргизам удалось захватить слабо охранявшийся транспорт с оружием, который следовал из верненского склада в Пржевальск для вооружения чинов местного конского запаса. Они завладели 170 берданками и 40 тыс. патронов63. Погибли три нижних чина. Факт захвата сравнительно крупной по местным масштабам партии оружия явился мощным стимулом к активизации борьбы против русских. Большинство же повстанцев имело на вооружении кремневые и даже фитильные ружья, берданки, пики, топоры, насаженные на длинные палки. Манапы получали часть денег с продажи оружия, и, таким образом, боевые действия приносили им прибыль. В целом киргизы не выдерживали столкновения с регулярными войсками, несмотря на численное превосходство в десятки, а иногда и сотни раз.
К 10-11 августа восстание охватило три волости в районе Токмака, повстанцы перерезали телеграфную связь с Пишпеком, Пржевальском, Верным и Ташкентом, терроризировали русское население: грабили и громили дворы, убивали или захватывали жителей, насиловали женщин64. В ответ в районе Пишпека русское население сформировало охранные дружины под командой эвакуированных с фронта унтер-офицеров65. В Лепсинском и Джаркентском уездах кочевое население небольшими партиями уходило в Китай, причем китайцы снабжали джаркентских и лепсинских киргизов оружием66. По линии военной цензуры были вскрыты факты подстрекательства со стороны китайцев к выступлению67. Аналогичные сообщения поступали и от местных властей68. На китайской границе велась сильная агитация среди киргизов, являвшихся подданными Китая, за выступление против России69. Семиречен-ский военный губернатор генерал М.А. Фольбаум считал, что восс
