Спросить
Войти
новая
и новейшая история
УДК 94(438).04:327
Богатырёв А. В.
к реконструкции пребывания первого персидского посольства
при дворе яна iii собеского1
Малоизученным эпизодом внешней политики короля Речи Посполитой Яна III Собеского остаётся иранская миссия 1675 г. Определённым образом восполнить имеющиеся пробелы могут документы российского резидента в Польше Василия Михайловича Тяпкина. Его бумаги, рассмотренные в контексте дипломатии Яна III 1670-х гг., не только позволяют в деталях восстановить церемонию аудиенции посла с монархом и ряд бытовых моментов, связанных с его пребыванием в Польше, но и помогают уточнить некоторые суждения историков по более широкому кругу вопросов.
«В 1474 г. король Казимир IV принимал персидское посольство» — так обычно начинают летопись контактов Польского государства с Ираном, растянувшихся на столетия и ставших заметным явлением в восточной политике польских монархов. Позднее, в XVI в., Стефан Баторий пытается при1 Автор искренне благодарит канд. ист. наук В. В. Кутявина, д-ра ист. наук И. Г. Гурина, д-ра ист. наук Г. В. Рокину, д-ра ист. наук Г. П. Мягкова, д-ра ист. наук Я. Я. Гришина, д-ра ист. наук И. Р. Та-гирова, д-ра ист. наук И. П. Ермолаева, д-ра ист. наук И. И. Шариф-жанова, канд. ист. наук Р. Хайрутдинову, д-ра ист. наук Г. В. Ибнее-ву, д-ра ист. наук А. А. Сальникову, канд. ист. наук В. Е. Туманина, д-ра ист. наук Р. Н. Имангалиева, проф. М. Вагнера, проф. З. Зе-линьскую, сотрудников «Центра исследований Восточной Европы» (Studium Europy Wschodniej) Я. Малицкого, без неоценимой помощи которых данная работа не могла бы состояться.
влечь «персиян» к военному союзу, а Сигизмунд III организует с ними торговлю. Связи не прерываются и при Яне III Собес-ком (1674-1696). «Персидские дела» поручаются польско-грузинскому дипломату Богдану Гурдзецкому, задействованному на восточном направлении ещё с 1660-х гг.2. Вопрос отношений Польши правления Яна III и Ирана шахской династии Сефевидов весьма обширен3, нас же интересует лишь одна, достаточно скромная его грань — персидское посольство 1675 г.
Персидская миссия 1675 г. в Польшу нечасто привлекала внимание исследователей, причём большая часть доступной нам информации содержится не в специальной литературе. Станислав Бжезиньский в своей работе (пусть и освещающей не деятельность иранских посольств в Речи Посполитой, а активность поляков в Персии) полностью проигнорировал это собыгтие4. О визите 1675 г., имевшем «продолжение» в 1676 г., читаем в сочинениях XIX в. — персы присутствовали на коронации Яна III5. Не слишком надёжный биограф Собеского Нарцис-Ашиль Сальванди прямо указыывал: в ноябре — декабре 1675 г. в своей резиденции в Жулкеве (Жовкве) король принимал посольство во главе с Мухаммедом Хусейн-беком, присланное персидским шахом Сулейманом I (Сефи II), прибывшее с невиданной пышностью и предпринятое, в том числе, для вовлечения Польши в антироссийскую коалицию6. Изучавший данный период русский историк А. Н. Попов писал о приёме персидского посольства, но почему-то только в Яворове7.
О персидском посольстве спустя много лет вспомнил известный востоковед Ян Рейхман, ограничившийся, правда, лишь констатацией, что Москва разрешила проезд в Польшу иранской миссии11. А авторитетный исследователь эпохи Собеского Збигнев Вуйчик, рассматривая подготовленный в 1675 г. доклад английского резидента Сандерсона, как бы мимоходом затронул «акцию» персидского шаха, призванную отвратить Польшу и Россию от мира с враждебной Ирану Турцией12. Не содержат упоминаний о попытках заключения польско-персидского союза в 1675 г. и более свежие материалы по этой теме, включая последнюю, хотя и выполненную в несколько популярном стиле, специальную статью 2014 г.13
Небогатые и зачастую противоречивые данные о посольстве 1675 г. можно объяснить несколько ограниченным кругом источников, который представлен, главным образом, двумя письмами Антуана де Балюза к министру Людовика XIV Симону Арно де Помпонне, двумя небольшими письмами Туссена де Форбен-Жансона, епископа марсельского, и свидевам). СПб., 1854. С. 142.
тельством секретаря Яна III Козимо Брунетти14. Наиболее важным достоинством писем де Балюза можно считать описание празднества, устроенного в честь персидского посла. О сообщениях же Брунетти и Форбен-Жансона де Балюз отзывался как о «приукрашенных ложью»15.
Событие 1675 г. могло избежать пристального внимания историков по нескольким причинам. Прежде всего, персидское посольство, как станет видно далее, хотя и принималось Собеским, шахские грамоты всё же предназначались прежним монархам — Яну II Казимиру и Михалу Вишневецкому. Сыграло свою роль и отсутствие каких-либо весомых результатов этой миссии. Помимо этого, сохранилось вообще сравнительно немного материалов о посольствах с Востока и гораздо больше — о польских миссиях16.
Визит 1675 г. был первым персидским посольством, принятым Яном Собеским как королём, что уже не может не заинтересовать. Да и в целом недооценивать важность этого «жеста» не стоит. Особенно в условиях серьёзной турецко-татарской опасности: в 1675 г. турки захватили Гусятин, заняли Рашкув и Збараж, угрожали Львову и Трембовли17. Поэтому важнейшим делом для монарха после его избрания стало обеспечение безопасности государства18. Собеский понимал, что ослабленная Речь Посполитая не сможет самостоятельно «нести тяжкое бремя» антитурецкой войны19.
Были и другие причины для поиска новых союзников — Москва, с которой связывали надежды на поддержку против османов, помогала мало. Более того, в октябре 1675 г. Россия заключила тайный договор с Австрией для противодействия Речи Посполитой20. Миссия же А. Клодницкого в марте 1675 г., имевшая целью скоординировать действия России и Польши, провалилась. Так что Ян III был рад любому намёку на помощь, в том числе со стороны персов.
И, казалось, такая надежда появилась в 1675 г. с прибытием представителей персидского шаха. Дополняют и во многом расширяют сведения об этом событии бумаги первого российского резидента в Речи Посполитой Василия Михайловича Тяпкина, жившего в то время в Жулкеве21 и отсылавшего в Москву подробные отчёты о своей деятельности. Из польских авторов на сообщения Тяпкина о польско-персидских переговорах ранее обращал внимание Крыстын Матвиевский22, однако подробного рассмотрения архивные материалы не получили. Ныне подготовленные для публикации ниже, эти фрагменты замечательны тщательностью и скрупулёзностью изложения, что даёт возможность в деталях, вплоть до предметов интерьера, восстановить церемонию приёма персидского посольства Яном III. Донесения ещё раз показывают яркую особенность правления Собеского — явное оживление польской дипломатии23.
Из донесений Тяпкина видно, что визит персидского посла, явившегося не в ноябре-декабре (как помечено у Сальван-ди), а конкретно в декабре 1675 г., был обставлен с большой роскошью. Король и присутствующие, в свою очередь, приняли прибывших в высшей степени благосклонно. Членам миссии, по всей видимости, даже простили попытку кражи «во все времена» дорогой для любого шляхтича сабли24, хотя похожие проделки россиянам с рук уже не спустили25.
При изучении свидетельств Тяпкина об иранской миссии обнаруживается целый ряд тем, требующих внимания. Мы можем остановиться только на некоторых — остальные предложим новым исследователям. Так, у Тяпкина мы находим уникальные данные о посольских дарах, предназначавшихся для короля Польши, среди которых были живые барсы (леопарды). Это — единственный засвидетельствованный случай в дипломатии Собеского, когда для него готовились подобные подарки. К сожалению, барсы не выдержали дороги, и Яну III поднесли только их шкуры.
Факт данного подношения, на наш взгляд, многозначителен. Могли ли персы, несмотря на наличие у них грамот, адресованных лишь предшественникам Яна III, всё же почтить победителя 1673 г. под Хотином26? Старались ли угодить польскому государю, выразив своё уважение к королю-воителю? Быть может, Ян III уже тогда, до виктории 1683 г. и воздания ему почестей как "El Ghazi"27, рассматривался иранцами в качестве монарха-рыцаря, смелого, готового один на один сражаться с неприятелем? Ведь именно такую символику имел на Востоке барс28.
Встреча поляков с иранцами, как явствует из прилагаемых к данной статье источников, прошла неплохо — представитель Персии выразил Собескому готовность поддержать его в борьбе против противников Польши. В этом документы резидента подтверждают сообщение из довольно редко используемого исследователями источника — «Дневника» Миколая Емеловского (ок. 1620 — ок. 1693), содержащего запись об обещании помощи в борьбе с турками, данном Яну III прибывшим к нему персидским послом29. Но Емеловский не указал точной даты этих переговоров и не описал сопровождавших их событий. Многое из этого дают донесения Тяпкина.
Вопреки общей атмосфере благодушия, персидская миссия, как видно из бумаг резидента, могла закончиться отнюдь не на мажорной ноте. Неудобная ситуация назревала не
только из-за неудавшейся кражи, но и по причине чрезмерного употребления алкоголя официальным представителем Ирана — исламского государства. Довольно любопытное свидетельство: ещё Адам Олеарий, описывая нравы персов, подчеркнул, что «очень многие Персияне совсем не пьют вина»30. Это отчасти подтверждает и Жан Шарден, указывавший, что «вина и опьяняющие напитки под запретом у магометан», а если они и используются, то в качестве лекарства «от печали» или для сна31. Исследователь Рудольф Матти отмечает, что мусульмане-иранцы сами вина не пьют, но изготавливают его для иноверцев32.
Представляется, что или резидент, или его источник информации где-то сгущали краски, изображая персов в значительной мере негативном свете. О жителях Ирана дошли и гораздо более лестные отзывы, в которых они названы «лучшими компаньонами... из всех людей...» (Лудовико ди Варте-ма, XVI в.), а Персия описана как страна, «совершенно свободная от грабителей»33.
Документы вообще наполнены враждебностью к иранцам. Особенно много её в описании официального банкета, на котором были и «персияне». Резидент искусно подбирает слова, дабы как можно сильнее оскорбить посланников — он их сравнивает со «свиньями», что является страшным унижением для любого мусульманина, обязанного соблюдать религиозный запрет на поедание мяса этого животного (Коран. II.173; V.3; VI.145; XVI.115). Откуда же такое недовольство? Заметим, из источника следует, что нередко голодавшего и ограниченного в средствах34 московского дипломата на торжество не пригласили — ему остаётся лишь описывать с чьих-то слов всё богатство посольского пира.
И вновь информация Сальванди несколько противоречит запискам Тяпкина. Так, резидент даже не намекает на предложения Собескому со стороны персов воевать против
Русского государства. И действительно, отношения России с Персией, судя по персидскому посольству того же 1675 г. в Москву, были отнюдь не такими уж напряжёнными35: людей шаха приняли весьма торжественно, а он сам был не прочь пойти на соглашение с Алексеем Михайловичем36. Действительно, о каком реальном противостоянии между шахом и царём могла идти речь, если важнейшая статья доходов Персии
— торговля— напрямую зависела от безопасности пролегавших по территории России торговых путей37?
Материалы Тяпкина содержат интересные сведения и о польско-французских связях, особенно в свете недавно подписанного секретного Яворовского договора. Общеизвестно, что данный период характеризовался довольно тёплыми отношениями Франции и Польши. Тяжёлая польско-турецкая война 1672-1676 гг. тяготила Речь Посполитую, в то время как истинные интересы Яна III лежали в области «балтийской политики» и присоединения к Польше «Княжеской Пруссии»38
— тогда входившей в состав государства Бранденбург-Прус-сия. Людовик XIV обещал Собескому необходимое финансирование его планов39, польский же король должен примириться с лояльной Бурбонам Турцией, а в дальнейшем помочь Версалю в борьбе с его врагами — Австрией, Голландией и Бранденбургом-Пруссией. С этой целью 11 июня 1675 г. в Яво-рове был заключён польско-французский договор, главным сторонником и организатором которого был епископ Марселя Форбен-Жансон40.
На первый взгляд, многое из перечисленного было в интересах Собеского. Однако в декабре 1675 г., принимая персидского посла, король позволил себе намеренно поставить марсельского епископа в неудобное положение, что нашло отражение в донесениях Тяпкина. Даже если ситуация была преувеличена резидентом, она бросает немного иной свет на польско-французские отношения той поры. Мнение А. Н. Попова о том, что поляки хотели «постращать»41 новым союзом с Персией только турок, не совсем вписывается в данную ситуацию.
Впрочем, подобная ситуация вполне объяснима. Безусловно, многие историки в большей степени позитивно оценивали Яворовский договор, отмечая его плюсы. Ведь, казалось бы, Франция претворяла мечты польского монарха в реальность: по договору она выделила для осуществления его замыслов в Пруссии внушительную сумму — 200 тыс. ливров, ещё столько же — на кампанию против Австрии и обещала даровать такую же сумму после заключения мира с османами. Более того, французский король обещал в ходе переговоров с врагами учитывать претензии Яна III на прусские земли42.
В то же время Януш Волиньский, а за ним и Марек Вагнер обратили внимание на возникновение определённой зависимости Речи Посполитой от Версаля, ведь одна из статей документа требовала от Польши испрашивать разрешения Людовика XIV на участие в переговорах с бранденбургским курфюрстом и австрийским императором43.
Помимо ряда внешнеполитических моментов, лежащих на поверхности, Ян III не мог быть полностью доволен пунктом о мире с османами и по более глубоким, личным мотивам. Как напоминал Лешек Подгородецкий, жертвами «неверных» стал родич короля Станислав Жулкевский и брат Марк (Марек), а потому «вся семья Собеских питала ненависть к туркам и татарам»44. А Ян Виммер вспоминает историю, слу41 Попов А. Н. Указ. соч. С. 142.
чившуюся с ещё одним родственником государя, познавшим все тяготы татарского плена45.
Кое-что могут рассказать о Собеском его юношеские работы, написанные в период учёбы в Коллегии Новодворско-го. Характерно, что одна из них была посвящена героической смерти Владислава Варненьчика в битве с турками, а в другой будущий монарх описывает Турцию как «разбойника и вечно голодного неприятеля»46.
Если оставить Яворовский договор и связанные с ним перипетии, персидское посольство в своих интересах пытались использовать не только поляки. Богатая Персия давно манила Францию, однако сближению мешали тесные отношения Людовика XIV с Турцией. Преследуя свои цели, французский дипломат из свиты Собеского пригласил персидского посла к себе на торжество. Он явно постарался впечатлить гостей обильным и изысканным столом47. Главным же «секретным оружием» должно было стать венгерское вино48: видимо, представителей шаха предполагалось напоить — старый приём в дипломатической практике, используемый для того, чтобы выведать у посла как можно больше важных сведений49, тем более что глава персидского посольства был далеко не последним человеком в своём государстве, о чём свидетельствует хотя бы добавление «бек»50 к его имени.
Вот ещё несколько сюжетов из донесений резидента. Тяпкин не замыкался исключительно на персидском посольстве 1675 г., предлагая немало наблюдений по иным вопросам. Так, дополняется информация о приближённых к Яну III дипломатах, в частности, об участнике «ориентальной» политики Собеского уже 1676 г. — некоем Арлаковиче (или Арлу45 Wimmer J. Tradycje wojskowe rodu Sobieskich // Sleiski Kwartalnik Historyczny Sobótka. 1980. № 2. S. 153.
ковиче, Орлуковиче). И никакого намёка на возвратившуюся из Персии в 1675 г. одну из немаловажных фигур польской дипломатии — Б. Гурдзецкого51.
Что до упомянутого Тяпкиным Арлаковича, то под этим именем имелся в виду Гжегож Арлакович (Ariakowicz), не раз выполнявший дипломатические поручения в Турции и Иране и даже именовавшийся «великим послом» Польши52. Других данных о нём практически нет. Образовавшуюся лакуну отчасти помогают заполнить публикуемые далее выдержки из «реляций» Тяпкина с прежде неизвестными сведениями о личности этого сподвижника Яна III.
Об Арлаковичах молчат гербовники, что, кажется, подтверждает мнение Тяпкина о нешляхетском происхождении рода (несмотря на именование посла в дипломатических документах «шляхетным»): гораздо позже описываемых событий, в XIX в. встречаем упоминание о мещанах Орлуковичах из Лаваришек близ Вильна53. «Незнатность» дипломата не помешала его карьере — Ян III не стеснялся окружать себя не слишком аристократичными соратниками.
Необычное имя Арлаковича, вероятноя, связано с Востоком и происходит от тюркского «архалук», «харлук», "arka-luk", "arkalyk". Так назывались татарские или вообще восточные кафтаны, застёгивавшиеся на крючки54.
Личность Арлаковича заслуживает внимания ещё и потому, что он владел персидским языком — качество, не часто встречавшееся в Польше той эпохи55. То, что именно ему ко51 Gurdziecki, Bogdan...
роль поручил столь деликатное дело, как доставка особой грамоты в Персию, намекает на доверие монарха к предположительно неродовитому «пану», входившему в круг доверенных лиц государя.
Документы российского резидента публикуются впервые, в соответствии с существующими требованиями, с сохранением в целом аутентичной структуры, орфографии и пунктуации. Утраченные или испорченные отрывки текста обозначены <...>, восстановленные фрагменты взяты в квадратные скобки. Дополнения из других писем Тяпкина, включённые в текст источника, приводятся в сносках.
Документ № 1. торжественная встреча персидской делегации Яном III и его приближёнными (из статейного списка [отчёта] В. М. тяпкина)
/Л. 511/ Декабря в 5 (?) день56 [1675 г.] был на приезде у королевского величества в Жолкви шахова величества персиц-кого посол Магмет Усеинов57 <...> в передней полате, полата была обита златоткаными поставами58.
Посла от королевского величества посылан был ближней человек господин Любомирский59 /Л. 511 об/ маршалок надворной коронной в корете королевского величества.
По дворян Шахова величества посланы были 2 кореты королевские ж.
А в залу [замку?] и пред полатами стояла пехота королевского величества и сенаторский в розных бархатах, с музыка-ми войсковыми всякими.
Дары несли пред послом королевского величества але-бардники, которые ходят за коретою королевского величества с протазаны и алебарды.
А когда посол зближ[з?]ился к крылцу, тогда встретили посла сенаторы Ян Гнинский воевода хелминской, Марко Матчинский конюшей коронной и староста грабовецкий и иные.
Пред послом же несли две грамоты одна до королевского величества [Яна] Казимера другая до королевского величества Михаила [Вишневецкого]. Завязаны в золотые мешки
Третью грамоту несли от великого государя от его царского величества в золотном покрове /Л. 512 об/
Королевское величество сидел на престоле под балдехи-ном бархотным червчятым61 около бахромы и кисти на углах золотные, На королевском величестве верхнее портище62 <.. .> червчятое подшито соболями, запоны63 зело <...>.
Исподней кафтан алтабасной64 золотной пуговицы алмазные <.> в золоте.
Шапка суконная красная соболем запоны, п[е]редняя за-пона была зело великих алмазов и прочих драгих камней над запаны три пера цветных, у перья на верхних концах звёзды златые висели /Л. 513/ сабля оправная в золоте з драгим каме-нием украшена.
Пред престолом и около престола посланы ковры золотные.
Сенаторы сидели с левую сторону по обычаю.
А как шахова величества посол вышел к королевскому величеству в полаты от государя своего от его шахова величества не правя посолства своего прежде к руке до королевского величества /Л. 513 об./ и потом подал государственные грамоты королевскому величеству все вдруг.
А приняв государственные грамоты королевское величество указал послу сесть в креслах65.
А потом королевское величество жаловал шахова величества дворян и посолских людей к руке.
А сидя королевское величество спрашивал сам посла шахова величества сколь он давно от государя своего отъехал и здравствует ли государь ево шахово величество и в путном ево шествии ежели ему до[б?]ре поводилось /Л. 514/.
И посол говорил, как он отъехал от лица государя его шахова величества, тогда здрав быпл а ныне как пребывает бог весть, а в путном его шествии поводилось ему всячески, как тем подорожным трудностям обыычай есть.
А ныне он посол радуется, еже сподобился видеть его королевское величество в добром здравии.
Королевское величество чрез воеводу хелминского звал посла к своему государскому столу декабря <...>, а потом отпустили посла на подворье и провожали против того, как ему быыла встреча <...>.
РГАДА. Ф. 79. Д. 161 а. Л. 511-514.
Документ № 2. Представители иранской миссии на застолье у французского посла (из письма В. М. тяпкина от 10 декабря 1675 г.)
/Л. 6 об/ Посол персицкой королевского величества очи видел /Л. 7/ <...> толко прежде быгтности у королевского величества накануне был на банкете у посла францужского, где великие достатки даны были еств [яств] францужских овощей сахарных дивных, вин различных, которыых ожравшися яко свиньи преблевалися на блюда и ествы многие мясные, и овощи з блюда шарпали66, и в зепи67 себе клали, ещё же лучшую славу своему народу показали, а воеводе хелминскому саблю от боку отрезал один кизыыл башенин68, другой /Л. 7 об/ две тарели сребреных с стола украл, которых обличили в тот же час, однакож им жадного бесчестия не чинили, толко взяв от них саблю и талеры [тарели?] сказали им, что у них в Полше такова обыычая нет, еже бы меж честными людми такое злоде-иство чинилось, и чтоб они впредь будучи в християнских государствах такими шутками не забавлялись <...>.
РГАДА. Ф. 79. Д. 178. Л. 6 об.-7 об.
Документ № 3. Случай с персидским послом
и французским дипломатом (из статейного списка В. М. тяпкина, 1675 г.)
/Л. 514 об./Декабря <...> шахова величества посол Маг-мет Усеинбеков был у королевского величества у стола в той же передней полате, в которой был на приезде. И приезд его королевского величества был против прежнего.
Королевское величество сидел за столом с королевою го-спожею Мариею Казимирою69.
С послом персицким по правую руку сидел француж-ской посол бискуп Марсилинский70 по левую руку противо посла францужского сидел персицкой посол и дворяне ево. /Л. 515/ Сенаторы сидели за своим столом
А выше сенаторов сидел за сенаторским столом брат ко-ролевина величества71.
А при скончании стола посол персицкой говорил72 фран-цужскому послу когда я у тебя был на обеде и тогда ты мне говорил, что государь твои его королевское величество фран-цужской приятель и ближней сосед его королевскому величеству полскому ещё ж и единоверне есте войсков християня
Его ж ради государь ваш королевское величество фран-цужской не посилкует73 /Л. 515 об/ и войск ваших зденно в Полше нет и что ж де ваша <...> и соседство ближнее и еди-новерство
И на такое государя вашего приятельство какое могли иные посторонние государи будучи в далнем соседстве давать посилки королевскому величеству егдаж от государя вашего
ближнего соседа Королевству Полскому никаких посилков не слышили.
А государь наш его шахова величество обещает его королевскому величеству братцкую дружбу и любовь вечную и силами своими государскими для отвращения войны от государства Полского силы свои на турецкого салтана пошлём /Л. 516/ И те ево пословы розговоры толмач донёс королевскому величеству полскому, а потом королевское величество указал объявить и послу францужскому по латине.
Посол францужской на то предложение жадного ответу не учинил74, токмо зело застыдился, понеже королевское величество и сенаторы многие слышав то смеялись.
А по скончании стола поехал посол к себе на подворье. Провожали его противо прежняго как он был на приезде <...>.
РГАДА. Ф. 79. Д. 161 а. Л. 514 об.-516.
Документ № 4 Об отправлении польского гонца к персидскому шаху (из сообщения В. М. тяпкина, не позднее 20 января 1676 г.)
/Л. 48 об/Гонец к персицкому государю послан от королевского величества из Яворова [в 1676 г. — А. Б.] после моего отъезду толмачишко персицкого языка зовётца Арлакович великой /Л. 49/ шпет и пронырца и особа гораздо в чину и в урождении никакая, толко что франт и язык персицкой разумеет <...>
РГАДА. Ф. 79. Д. 178. Л. 48 об.-49. Источники
РГАДА. Ф. 79 (сношения России с Польшей). Д. 161 а. РГАДА. Ф. 79 (сношения России с Польшей). Д. 178. Адам Олеарий. Подробное описание путешествия голштинско-го посольства в Московию и Персию в 1633, 1636 и 1639 гг. М., 1870.
Archiwum spraw zagranicznych francuskie do dziejów Jana Trzeciego. T. 1 / Oprac. K. Waliszewski. Kraków, 1879. Bonawentura z Kochanowa (Leon Potocki). Swiçcone czyli Palac Potockich w Warszawie. Poznan, 1861. Jean Chardin. Travels in Persia. N.Y., 2010.
Pamiçtnik Mikolaja Jemiolowskiego towarzysza lekkiej chor^gwi, ziemianina województwa belzkiego, obejmuj^cy dzieje Polski od roku 1648 do 1679 spólczesnie, porz^dkiem lat opowied-ziane. Lwów, 1850.
Андронова Е. В. Русско-иранские торгово-экономические и дипломатические отношения в XVII — первой половине
XVIII вв.: Дис. ... канд. ист. наук. М., 2002. [Электронный ресурс]: URL: http://www.dissercat.com/content/russko-iran-skie-torgovo-ekonomicheskie-i-diplomaticheskie-otnosheni-ya-v-xuii-pervoi-polovine (дата обращения: 06.02.2015).
Анисимов Е. В. Санкт-Петербург: 300 лет истории. СПб., 2003.
Базиленко И. В. Православная Россия и шиитский Иран: По страницам истории отношений (XVI-XX вв.) // Христианское чтение. 2011. № 2 (37). С. 139-185.
Возникший волею Петра. М., 2003.
Гафуров А. Г. Лев и Кипарис: О восточных именах. М., 1971.
Попов А. Н. Русское посольство в Польше в 1673-1677 гг. (Несколько лет из истории отношений древней России к европейским державам). СПб., 1854.
Словарь международной символики и эмблематики. [Электронный ресурс]: URL: http://www.sibznak.net/dictionary/ slovar_b.htm (дата обращения: 10.08.2015).
Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. Кн. 6. Т. 11-12. М., 1961.
Черняк Е. Б. Пять столетий тайной войны: Из истории секретной дипломатии и разведки. М., 1991.
Чудинов А. Н. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русс^го языка. [Электронный ресурс]: URL: http:// dic.academic.ru/dic.nsf/dic_fwords/5503 (дата обращения: 26.11.2015).
Baranowski B. Znajomosc Wschodu w dawnej Polsce do XVIII w. tódz, 1950.
Barqcz S. Pami^tki miasta Zólkwi. Lwów, 1852.
Brzezinski S. Misjonarze i dyplomaci polscy w Persji w XVII-XVIII w. Odbitka z rocznika "Annales Missiologicae", 1935. Potulice, 1935.
Chodubski A. Aktywnosc kulturalna Polaków w Azerbejdzanie w
XIX na pocz^tku XX w. Gdansk, 1986.
Chowaniec Cz. Z dziejów polityki Jana III na Bliskim Wschodzie
Gajewski M. tawaryszki: Dzieje miasteczka nad Wilenk^ // Nasza Gazeta. [Электронный ресурс]: URL: http://archiwum2000. tripod.com/480/gajews.html (дата обращения: 08.02.2015). Gqsiorowski S. Chrzescijanie i Zydzi w Zólkwi w XVII-XVIII w. Kraków, 2001.
Matthee R. Gurdziecki, Bogdan // Encyclopaedia Iranica. [Электронный ресурс]: URL: http://www.iranica-online.org/ articles/gurdziecki (дата обращения: 26.11.2015). Historia dyplomacji polskiej. T. 2 / Pod red Z. Wójcika. Warszawa,
Jezierski E. Jan III Sobieski. Warszawa, 1933.
Józefowicz Z. Z dziejów stosunków Polsko-Perskich // Przegl^d
Orientalistyczny. 1962. T. 4 (44). S. 329-338. Klimaszewski B. Jan III Sobieski w literaturze polskiej i zachodnioeuropejskiej XVII-XVIII w. Warszawa; Kraków,
Kolodziejczyk D. Podole pod panowaniem tureckim Ejalet
Kamieniecki 1672-1699. Warszawa, 1994. Kubik R. Józef Teofil Teodorowicz: Ostatni arcybiskup polskich
Ormian. Gorzów Wielkopolski, 1998. Maliszewski K. Swiat Orientu w sarmackiej wyobrazni. [Электронный ресурс]: URL: http://www.wilanow-palac.pl/swiat_ orientu_w_sarmackiej_wyobrazni.html (дата обращения: 01.08.2015).
Matthee R. The Pursuit of Pleasure. Drugs and Stimulants in Iranian
History, 1500-1900. Princeyon, 2005. Matwijowski K. Jan III Sobieski jako m^z stanu // Sl^ski Kwartalnik
Historyczny Sobótka. 1980. № 2. S. 201-209. Matwijowski K. Pierwsze sejmy z czasów Jana III Sobieskiego. Wroclaw, 1976.
Morys-Twarowski M. Sojusz polsko-perski. Jak Jan Sobieski planowal zmiazdzyc Turków? // Ciekawostki Historyczne. URL: http://ciekawostkihistorycz-ne.pl/2014/05/22/sojusz-polsko-perski-jak-jan-sobieski-planowal-zmiazdzyc-turkow/ (дата обращения: 05.02.2015). Niedzwiecki M. Z przeszlosci Zólkwi. Lwów, 1908.
Perception of Iran: History, Myths and Nationalism from Medieval Persia to the Islamic Republic / Ed. A. M. Ansari. L., 2014.
Piwarski K. Oslabienie znaczenia migdzynarodowego Rzeczypos-politej w drugiej polowie XVII w. Poznan, 1957.
Piocha J. Król Jan III Sobieski i jego epoka. Warszawa, 1986.
Podhorodecki L. Jan Sobieski. Warszawa, 1964.
Polska sluzba dyplomatyczna XVI-XVIII w. / Pod red Z. Wójcika. Warszawa, 1966.
Reychman J. Zwi^zki Iranu z Polsk^ // Kultura i spoleczenstwo. 1971. T. 15. S. 81-88.
Salvandy N.-A. de. Historja króla Jana Sobieskiego i Królestwa Polskiego. T. 2. Lwów, 1861.
Sierakowska-Dyndo J. Polish-Persian Diplomatic Relations during the Safavid Period // Seminar Poland and Iran. 9 February 2011. [Электронный ресурс]: URL: http://teheran.msz. gov.pl/ en/ c/MOBILE/bilateral_cooperation/history/polish_ persian_relations/ (дата обращения: 01.08.2015).
Targosz K. Jan Trzeci Sobieski mecenasem nauk i uczonych. Wroclaw, 1991.
The History of Polish Diplomacy X-XX c. Warsaw, 2005.
Wagner M. Wojna polsko-turecka w latach 1672-1676 . T. 2. Zabrze, 2009.
Wimmer J. Tradycje wojskowe rodu Sobieskich // Sobótka. 1980. № 2. S. 149-156.
Wolinski J. Sprawa pruska 1674-1675 i traktat jaworowski // Przegl^d Historyczny. 1932. T. 10. S. 1-32.
Wozniak A. Kultura ludowa Gruzji w relacjach polskich do pocz^tków XX w. // Etnografia Polska. T. 27. Z. 1. S. 297-319.
Wójcik Z. Jan Sobieski 1629-1696. Warszawa, 1994.
Wójcik Z. Rzeczpospolita wobec Turcji i Rosji 1674-1679. Wroclaw, 1976.
Wójcik Z. Zmiana w ukladzie sil politycznych w Europie Srodko-wo-Wschodniej w drugiej polowie XVII w. // KH. 1960. R. 67. S. 25-57.
Богатырёв Арсений Владимирович, старший преподаватель Поволжского православного института им. Святителя Алексия,
митрополита Московского, кандидат исторических наук (г. Тольятти,
Россия); эл. почта: sob1676@yandex.ru.
The Reconstruction of Stay of the First Persian Embassy at the Court of John III Sobieski
One of the neglected issues of foreign policy of the Polish king John III Sobieski remains the one of the Iranian mission of 1675. The documents of the Russian resident in Poland Vasiliy Mikhaylovich Tyapkin can fill in present blanks definitely. His papers not only allow reconstructing in details the ceremony of audience of an ambassador at the king&s court and some domestic moments of his stay in Poland in 1675 but also help specify some judgments of historians.
Arseniy Bogatyrev, Senior Lecturer, Candidate of Historical Sciences (Volga Orthodox Institute named after St. Alexis, Metropolitan of Moscow, Tolyatti, Russia); e-mail: sob1676@yandex.ru.
References
Andronova E. V. Russko-iranskie torgovo-ekonomicheskie i diplo-maticheskie otnosheniya v XVII — pervoy polovine XVIII vv.: Dis. ... kand. ist. nauk. M., 2002. URL: http://www.dissercat.com/content/ russko iranskie torgovo ekonomicheskie i diplomaticheskie otnosh-eniya v xuii pervoi polovine (data obrashcheniya: 06.02.2015).
Anisimov E. V. Sankt-Peterburg: 300 let istorii. SPb., 2003.
Bazilenko I. V. Pravoslavnaya Rossiya i shiitskiy Iran: Po stranitsam istorii otnosheniy (XVI-XX vv.) // Khristianskoe chtenie. 2011. № 2 (37). S. 139-185.
Voznikshiy voleyu Petra. M., 2003.
Gafurov A. G. Lev i Kiparis: O vostochnykh imenakh. M., 1971.
Popov A. N. Russkoe posol&stvo v Pol&she v 1673-1677 gg. (Neskol&ko let iz istorii otnosheniy drevney Rossii k evropeyskim derzhavam). SP
