Участие отечественных ученых в международных социологических конгрессах в период 1960-1980 гг

А.С. КАПТО доктор философских наук, зав. отделом политического анализа и стратегических оценок, зав.кафедрой ЮНЕСКО по социальным и гуманитарным наукам при ИСПИ РАН*

Участие отечественных ученых в международных социологических конгрессах в период 1960-1980 гг.

В социологическом возрождении в послевоенные годы, преодолении советскими учеными международного научного изоляционизма в области социологии большую роль сыграло их участие в организуемых под эгидой Международной социологической ассоциации Всемирных социологических конгрессов, которые до 1962 г. проводились с интервалами в три года, а после 1962 г., т.е. после V Всемирного социологического конгресса (Вашингтон, 2-8 сентября 1962 г.) - через четыре года.

Первым после вступления СССР в ЮНЕСКО международным социологическим конгрессом, на котором советские ученые присутствовали в качестве официальной делегации, стал III Международный конгресс социологов (Амстердам, Нидерланды, 22-29 августа 1956 г.). Так как к этому времени еще не была создана Советская социологическая ассоциация, а значит и не было у советских социологов никаких институализированных связей с МСА, приглашение участников конгресса от СССР осуществлялось через дипломатические каналы: исполнительный секретарь МСА при ЮНЕСКО господин Т.Б. Боттомора соответствующее письмо в адрес Академии наук СССР отправил в октябре 1954 г. через советское посольство в Лондоне.

Весьма показательная деталь: если на предложениях Президиума АН СССР о нецелесообразности поездки советских ученых на II Всемирный конгресс социологов «отказную» визу поставил секретарь ЦК П. Поспелов (что в те годы приравнивалось к решению Секретариата ЦК), то в случае с разрешением участвовать в III Международном социологическом конгрессе ситуация выглядела несколько по-иному. Вначале по докладной записке Отдела науки и учебных заведений ЦК КПСС секретарь ЦК Д. Шепилов резолюцией «согласиться» одобрил два предложения - в принципе согласиться с целесообразностью поездки ученых на конгресс; поручить АН СССР внести свои предложения о персональном составе делегации, а также о темах докладов советских ученых на конгрессе. И только после этого Секретариат ЦК своим решением от 8 мая 1956 г. утвердил делегацию на Амстердамский конгресс в составе: П.Н. Федосеева (руководитель делегации), А.Н.

* Капто Александр Семенович, e-mail: ekafursova@yandex.ru

Кузнецова, Ф.Ю. Деглава, М.Д. Каммари, С.Ф. Кечекьяна, И.С. Кравченко, В.С. Немчинова, А.М. Румянцева, Х.С. Сулеймановой, Н.С. Шлепакова, секретаря делегации и двух переводчиков. Под таким решением визу «за» поставили М.А. Суслов, Д.Г. Шепилов, А.Б. Аристов, Н.И. Беляев, Е.А. Фурцева.

На конгрессе, в работе которого приняло участие 550 делегатов из 57 стран, советская делегация заняла активную позицию по всем обсуждавшимся в рамках общей темы «Проблемы социальных изменений в ХХ веке» вопросам - общетеоретическим вопросам, относящимся к проблеме социальных изменений, морали и социальным факторам социальных изменений, праву, взаимоотношению изменений, возникающих в различных частях общества и т.д. По мнению руководства АН СССР, плодотворное участие советских ученых в работе III Конгресса показало, что «последующее и более активное участие советских ученых в Международной социологической ассоциации создало бы условия для выдвижения на обсуждение в этой ассоциации интересующих нас вопросов и намного расширило бы наши возможности по линии личных контактов и взаимного ознакомления с научно-исследовательской работой по социологии в разных странах»1. Для отечественной науки этот конгресс имеет особое значение еще и потому, что на нем впервые возник вопрос о вступлении советских социологов в Международную социологическую ассоциацию, о чем ЦК КПСС официально информировали советские участники конгресса П.Н. Федосеев и М.Д. Каммари. После этого официальные делегации советских ученых принимали участие во всех без исключения последующих Всемирных социологических конгрессах: IV (Стреза, Италия, 8-15 сентября 1959 г.), V (Вашингтон, 2-8 сентября 1962 г.), VI (Эвиан, Франция, 4-10 сентября 1966г.), VII (Варна, Болгария, 14-19 сентября 1970 г.), VIII (Торонто, Канада, 19-24 августа 1974 г.), IX (Упсала, Швеция, 14-19 августа 1978г.), X (Нью-Дели, 1986 г.).

IV Всемирный социологический конгресс (Стреза, Италия, 8-15 сентября 1959 г.) в отличие от предыдущего Амстердамского конгресса имел в известной мере иной характер, для советской делегации он оказался более благоприятным прежде всего потому, что в это время сложившаяся международная атмосфера в связи с поездкой Н.С. Хрущева в США оказала существенное воздействие и на социологический конгресс.

Основная тема IV Конгресса - «Общество и социология». Конкретизировалась она в трех разделах: а) социология в ее социальном контексте; б) применение социологии - области применения социологии, социологические аспекты социального планирования; в) развитие научно-исследовательского метода социологии. По

предложению организаторов Конгресса на его пленарное заседание был вынесен доклад от Советского Союза на тему «Факторы, влияющие на развитие социологии в СССР» (по предложению Президиума докладчиком был утвержден директор Института философии П.Н. Федосеев).

Советская сторона удовлетворила просьбу оргкомитета конгресса о том, чтобы председателем секции «Социология в области медицины» был представитель СССР. В этом качестве был утвержден член-корреспондент АН СССР Н.И. Грищенков.

Советские ученые поставили вопрос о более демократическом методе подготовки будущего конгресса, имея в виду проведение подготовительной работы не только на одностороннем уровне, т.е. усилиями исполнительных органов МСА, а путем широких консультаций со всеми национальными ассоциациями и максимального учета их мнения. Повторно был поставлен вопрос об объявлении на последующих конгрессах русского языка в качестве рабочего языка форума. На состоявшихся выборах новых руководящих органов МСА членом Совета от советской национальной социологической ассоциации был утвержден Ю.П. Францев и членом-заместителем П.В. Гугушвили.

По итогам конгресса П.Н. Федосеев как директор Института философии и Ю.П. Францев как Председатель Советской социологической ассоциации направили в ЦК КПСС официальный отчет, в который внесли предложение об усилении влияния советской общественной науки на широкие слои западной интеллигенции, на дальнейшее развитие советской социологии. Эти предложения были рассмотрены Президиумом АН СССР 6 ноября 1959 г., утверждены отдельным постановлением и представляли серьезную программу развития социологической науки на ближайшее время.

Укреплению позиций советских ученых в международном социологическом сообществе послужили V Всемирный социологический конгресс (Вашингтон, 2-8 сентября 1962 г.) и VI Всемирный социологический конгресс (Эвиан, Франция, 4-10 сентября 1966 г.). Обратим внимание на некоторые особенности этих двух конгрессов. Что касается V ВСК, то он стал первым из подобных мероприятий, проведенных за пределами Европы - в столице США. Готовился и проходил он при содействии Ассоциации американских социологов. К этому времени произошли серьезные изменения в тематике работ социологических конгрессов, круг обсуждаемых тем значительно расширился, стало значительно больше уделяться внимания преподаванию социологии в учебных заведениях. Существенным элементом в деятельности мСа стало то, что с 1962 г. в ее организационной структуре начали функционировать

специализированные исследовательские комитеты, что позволило со временем главную часть работы конгрессов концентрировать в этих комитетах. Значение же для советских социологов Эвианского социологического конгресса заключалось в том, что он значительно расширил возможности международного общения и сотрудничества наших социологов; закреплялась практика их активного участия в исследовательских комитетах; советские социологи стали инициаторами создания новых научно-исследовательских структур - по инициативе И.С. Кона был учрежден исследовательский комитет 08 (история социологии), а И.В. Бестужев-Лада создал и возглавил исследовательский комитет 07 (социология будущего).

Крупным событием как для национальных социологических ассоциаций, так и для самой Международной социологической ассоциации стал VII Конгресс (Варна, Болгария, 14-19 сентября 1970 г.) по теме «Современное и будущее общество: научное прогнозирование, социальное планирование и руководство общественным развитием». Его отличительными чертами было то, что он был первым в истории МСА конгрессом, проведенным в Восточной Европе, более того, в социалистической стране. Отличался он и рекордным за всю историю МСА числом участников - 3250 социологов более чем из 50 стран. Советская делегация состояла из 450 человек и уступала по численности только делегации страны-организатора. Советские социологи участвовали в работе всех подразделений конгресса - в 9 рабочих группах, 3 круглых столах, 19 научно-исследовательских комитетах, 17 специальных группах; они представили около 200 докладов.

Доклад академика А.М. Румянцева на пленарном заседании был посвящен проблемам социального планирования и прогнозирования. Академик П.Н. Федосеев руководил специальной сессией, рассматривавшей проблемы современного социального развития; в работе этой сессии приняло участие 1500 ученых из многих стран. Самую высокую оценку получили их выступления по темам: «Макро- и макросоциология», «Теории эволюции и социальный прогресс», «Математические модели и методы социального предвидения», «Образование и планирование культуры», «Планирование развития города и деревни», «Молодежь как фактор изменений».

На Конгрессе впервые с момента существования МСА в ее Устав были внесены радикальные изменения, главными из которых было введение статуса индивидуального члена, а также институализация статуса исследовательских комитетов и введение механизма выборности при формировании всех структур. Большим успехом для советских социологов стало признание Исполкомом МСА русского языка рабочим. О признании возросшего авторитета и веса советской социологии в международном научном сообществе свидетельствовали результаты состоявшихся на Конгрессе выборов руководящих органов МСА: проф. Г.В. Осипова - членом Исполкома мСа, проф. Ф.М. Бурлацкого и Ф.Н. Момджана - членами совета МСА; президентом нового созданного исследовательского комитета по социологии международных отношений

был назначен Ф.М. Бурлацкий; представители советской социологии вошли в большинство комитетов в рамках «круглых столов» и исследовательских групп МСА.

Конгресс содействовал дальнейшему международному научному сотрудничеству, по большинству дискуссионных вопросов состоялся конструктивный диалог. Возникший конфликт на этапе подготовки к Конгрессу (отказ чехословацкой делегации от участия в VII ВСК из-за августовских 1968 г. событий в Чехословакии) удалось разрешить благодаря умелой координации и согласованию позиций между национальными социологическими делегациями. В целом Конгресс продемонстрировал возрастающее значение социологии для решения социальных, экономических и политических проблем современного мира и необходимость дальнейшего развития этой области знания для советской науки.

Конгресс показал, что советская социология нуждается в новых импульсах для своего дальнейшего расширения и углубления. Ощущалась настоятельная необходимость более четко определить взаимоотношение социологии с политикой, общетеоретических и конкретных социальных исследований, критически проанализировать терминологию и понятийный аппарат, окончательно преодолеть нигилистическое отношение к социологии, в том числе и к конкретным социальным исследованиям среди отдельных советских ученых, дифференцированно и творчески подходить к зарубежным социологическим источникам, поддерживая положительные тенденции и критически оценивая реакционные.

Особенностью VIII Всемирного социологического конгресса (Торонто, Канада, 19-24 августа 1974 г.) было то, что его основная тема «Наука и революция в современных обществах» была определена Исполкомом МСА в 1972 г. по предложению советских ученых. В Конгрессе приняли участие более 3 тыс. социологов из 53 стран. На Конгрессе состоялось пленарное заседание по основной теме, три других пленарных заседания, а также работало более ста научных подразделений («круглых столов», рабочих групп, исследовательских комитетов и др.). Было заслушано более 2 тыс. докладов. В состав советской делегации, возглавляемой академиком-секретарем Отделения философии и права АН СССР, академиком Ф.В. Константиновым, входило 82 человека от 16 различных научных организаций и ведомств, в том числе и партийных учебных заведений. Большую подготовительную работу к Конгрессу провели Советский Организационный Комитет и Институт социологических исследований АН СССР. Он обсудил и рекомендовал к публикации 130 научных докладов, которые были изданы на английском и французском языках. Отдельной книгой под названием «Социология и современность» были изданы основные доклады советских ученых - П.Н. Федосеева, М.Н. Руткевича, Д.М. Гвишиани, М.Т. Иовчука, В.Г. Афанасьева, Г.Е. Глезмана и др. Специально для обсуждения на Конгрессе были изданы на

английском, русском и польском языках два коллективных советско-польских исследования - «Активность личности в социалистическом обществе» и «Проблемы развития социальной структуры общества в Советском Союзе и Польше».

На состоявшейся в мае 1974 г. в Берлине встрече директоров социологических институтов восточноевропейских стран были выработаны их общие позиции на VIII Конгрессе. В докладе советской делегации (его совместно подготовили П.Н. Федосеев и М.Н. Руткевич) критическому анализу была подвергнута концепция технологического детерминизма и показано, что формы выражения научно-технической революции и ее социальные последствия в разных социально-экономических системах принципиально различны. Авторы доклада отстаивали ту точку зрения, что приоритет в теоретической трактовке научно-технической революции и связанных с ней социально-экономических процессов принадлежит марксистской общественной мысли и что само это понятие впервые было выдвинуто социологами-марксистами еще в то время, когда в буржуазной социологии новые научно-технические сдвиги именовались «второй промышленной революцией».

Доклад Ф.В. Константинова был посвящен вопросу единства теории и практики социологического исследования, соотношению социологии и социального познания, социальной теории и эмпиризма, социологии и политики. Активную позицию на Конгрессе занимали советские ученые, руководившие работой многих подразделений Конгресса и принявшие участие в дискуссиях - Г.М. Андреева, М.Н. Руткевич, Г.Е. Глезерман, М.Т. Иовчук, Н.В. Пилипенко, Е.М. Чехарин, Б.Н. Чаплин, Ю.А. Красин, Д.В. Ермоленко, Е.Д. Морджинская, Х.И. Момджан и др. О решающем значении социально-экономических факторов в развитии народонаселения говорилось в докладе Б.Ц. Урланиса «Проблемы демографической политики» и в выступлении Г.А. Слесарева «Проблемы долгосрочного прогнозирования». На Конгрессе в Исполком МСА от СССР был избран М.Н. Руткевич. Укрепились позиции советских социологов в Исследовательских комитетах МСА, два советских ученых были избраны председателями, шесть - вице-президентами, двенадцать - членами бюро Исполнительных комитетов. ЦК КПСС поддержал предложение Президиума АН СССР об участии 10 советских ученых из состава советской делегации на VIII ВСК в качестве наблюдателей Конференции социологической ассоциации США (Монреаль, 25-29 августа 1974 г.), посвященный обсуждению проблемы «Фокус на социальную структуру».

Признанием авторитета советской социологии и возросшей ее роли в укреплении международного научного сотрудничества явилось избрание в 1976 г. советских ученых в рабочие органы МСА: Т.И. Заславской членом комитета № 31 «Социология миграции», И.С. Кона вице-президентом Комитета № 8 «История социологии», В.Д. Патрушева

членом комитета № 13 «Социология досуга», Ю.П. Петровой-Аверкиевой, Ф.Р. Филиппова членом комитета № 4 «Социология образования».

IX Всемирный социологический конгресс (Упсала, Швеция, 14-19 августа 1978 г.) по числу участников был самым представительным конгрессом социологов. В нем приняли участие более 3000 человек, в том числе свыше 300 человек из восточноевропейских стран. В состав советской делегации, возглавляемой директором Института социологических исследований АН СССР, членом-корреспондентом Т.В. Рябушкиным, входило 95 ученых: 1 академик, 3 члена-корреспондента АН СССР, 1 академик и 3 члена-корреспондента АН союзных республик, 48 докторов наук, в том числе директора и заместители директоров крупнейших институтов страны.

Основная тема IX вСк - «Пути социального развития». Ключевыми проблемами дискуссий были: теории, модели и идеологии развития; процессы, противоречия и конфликты в преобразовании современных обществ; стихийность и планирование в социальном развитии; общества, культуры и цивилизации (автономия и взаимосвязь). Советские делегаты участвовали в работе почти во всех (свыше 100 работавших на конгрессе) подразделениях, включая пленарные заседания, заседания рабочих групп, специальных сессий, исследовательских комитетов, симпозиумов. Они представили для конгресса около ста докладов и научных сообщений, принимали участие в дискуссиях, а также выполняли функции председателей и обзорных докладчиков. Остро обсуждались различные варианты теории «модернизации», «теории конфликтов», проблемы «новой» социологии («проблемной»), делающей в отличие от «академической» акцент на формах участия рабочих в принятии решений на всех уровнях. Западными социологами предпринимались попытки обосновать «плюрализм», «поливариантность» марксизма, в том числе и путем сопоставления его развития с развитием христианства. На состоявшихся на конгрессе выборах в руководящие органы, включая исследовательские комитеты, от СССР были избраны: проф. Х.Н. Момджан в члены исполкома МСА, 12 ученых - на руководящие должности в подразделения МСА, в том числе в бюро исследовательских комитетов и в редакционно-издательский совет.

Руководитель делегации Т.В. Рябушкин, информируя инстанции об итогах работы конгресса, обратил внимание на ряд вопросов, которые, по его мнению, должны быть учтены советскими социологами в последующей работе: повышение качества докладов, с которыми советские ученые выступают на социологических конгрессах; необходимость расширения подготовки и стажировки ученых-социологов из развивающихся стран в ведущих университетах и институтах СССР; необходимость омоложения состава советских делегаций на последующих конгрессах (на IX конгрессе советская делегация была в возрастном отношении самой старой) повышение эффективности

участия советских ученых в исследовательских комитетах конгрессов и др.

Выдающуюся роль в укреплении международного сотрудничества в области социологии сыграл Х Всемирный социологический конгресс (Нью-Дели, 1986 г.). Такая его роль определяется прежде всего тем, что страной-организатором этого мероприятия под эгидой Международной социологической ассоциации впервые была азиатская страна, к тому же и один из лидеров Движения неприсоединения. Успех этого конгресса повлиял в числе прочего и на то, что на следующем конгрессе в Мадриде (1990 г.) президентом Международной социологической ассоциации неожиданно был избран представитель Индии. Так впервые в истории профессионального сообщества социологов его избранным лидером стал представитель азиатского континента.

Представляют интерес наблюдения зарубежных социологов за тем, как менялась советская социология в описываемое время, как она соотносилась с зарубежной социологией, что было в этом процессе главным, а что - менее важным. Так, например, один из участников VI Всемирного социологического конгресс в Эвиане В. Поремский после завершения работы этого конгресса решил провести опрос наиболее видных ученых Запада, участвовавших в этом мероприятии в «лабораторном масштабе», т.е. путем прямого обращения к небольшому количеству лиц (100 чел.) для ответов на его специальную анкету с вопросом: «Что вы думаете о вкладе советских ученых в социологию или более узко - в работу конгресса в Эвиане?» Вот наиболее существенные оценки из 29 полученных письменных ответов. Шведский социолог Р. Перссон, например, отметил: «... я лично был поражен тем фактом, что в настоящее время и советские, и западные социологи говорят на одном языке. На неофициальных встречах употреблялись в основном те же понятия и что касается моего личного опыта, не было идеологических препятствий, мешающих общению»2. Остается лишь добавить: эти слова сказаны в условиях небывало острого двухполюсного идеологического противоборства. Профессора же Католического университета в Вашингтоне К.И. Ноэсса «больше всего порадовали сообщения об эмпирических исследованиях, проведенных в Советском Союзе, и, как это ни странно, даже в сфере социологии религии, например. И хотя критическая оценка методологии изучения отношения к религии в изложенных исследованиях затруднительна - из-за отсутствия ли деталей или из-за языковых трудностей сам факт, что этот вид исследований развивается в Советском Союзе, позволяет надеяться на расширение сферы обмена мнений между советскими и западными социологами»3.

Весьма интересным представляется заявление, сделанное американским профессором Дж.С. Сомервиллем о марксистском подходе в социологии и о соотношении эмпирических и теоретических аспектов в развитии социологии. «Едва ли, - отметил он, - могут возникнуть сомнения в том, что марксистский подход к основным проблемам социологии стал одним из центральных элементов в интеллектуальной жизни нашего времени (подчеркнуто нами. - А.К.). Независимо от того, согласны мы или нет с этим положением, следует отметить исключительный интерес, проявленный по отношению к сообщениям советских социологов (имеются в виду выступления на Эвианском социологическом конгрессе), и значение, которое им было придано. В особенности мне бросилось в глаза, именно в Эвиане, не только продемонстрированное нам развитие техники, тематики работ и центров эмпирических социологических исследований в Советском Союзе, но и та жизненная связь, которая продолжается между этими эмпирическими факторами и факторами самой высокой теоретической значимости»4 (подчеркнуто нами. - А.К.). Как же это не совпадает с мифом некоторых российских социологов, в том числе и претендующих на роль правофланговых в социологии, о каких-то «разгромах» отечественной социологии, ее «подавлении» и т.п.

Разумеется, сказанное отнюдь не означает, что тогда было достаточно оснований советским социологам бить в победные литавры. Поэтому вряд ли кто осмелился бы возразить британскому социологу, который, отвечая на вопрос анкеты, отметил, что советские социологи «по-прежнему еще очень далеки по своему уровню от утонченности и независимости мысли, достигнутой такими дореволюционными авторами, как Максим Ковалевский и Ключевский»5. Американский социолог А. Этциони, как бы полемизируя с предыдущими авторами, отметил, что на Эвианском конгрессе в составе советской делегации «было много ученых крупного масштаба, внесших значительные вклады по широкому спектру проблем на самых различных сессиях. Большая часть сообщений была на уровне самых высоких требований, предъявляемых к социологической литературе в любой стране мира»6 (подчеркнуто нами. - А.К.).

Бельгийский профессор А. Жан резюмировал вклад советских социологов в Эвианский конгресс в таких пяти пунктах: они познакомили участников конгресса со своими первыми результатами эмпирических исследований; они показали, отчасти косвенно, влияние этих эмпирических исследований на их систему теоретических интерпретаций; они интерпретировали свои результаты в рамках определенных теоретических положений, что не всегда делают западные социологи; они показали более широкий объем компетент4 Там же, с.110.

Там же.

ности в области западной социологии; они занялись полезным критическим анализом этой западной социологии7.

В свою очередь, японский профессор М. Чиба отметил, что советские социологи в Эвиане показали «наличие и эффективность социологии в той же мере, как на Западе», что их сообщения «были интересны тем, что они отразили определенный взгляд на природу социологии, а именно, что социология может служить средством для достижения цели, в данном случае - реализации законов материалистической диалектики», что этот взгляд «достоин особого внимания, так как западная социология не всегда декларирует наличие цели, которой

социология служит, или не определяет эту цель достаточно ясно»8 (подчеркнуто нами. - А.К.)

Важный вывод сделал американский социолог Дж.П. Ниттл: «На меня произвела большое впечатление решительность советских социологов, с которой они стремятся стать частью той международной среды, где происходит социологическое общение, и их стремление избегать таких дискуссий, которые позволили бы подчеркивать какой бы то ни было фундаментальный разрыв между ними и западными социологами»9 (подчеркнуто нами. - А.К.). Он назвал «поразительным» то, что в СССР молодые социологи работают почти исключительно над внутренними проблемами, в то время как по международной тематике выступают ученые старшего поколения, «натренированные», прежде всего, в области философии. Его вывод: «У меня создалось впечатление, что советские социологи всерьез применяют научные аспекты марксистского анализа (подчеркнуто нами. - А.К). Они заинтересованы, главным образом, в освоении методологии и техники и совсем не заинтересованы в оспаривании лежащих в их основе положений, как это было раньше»10.

Вывод же, который сделал японский социолог У.Г. Ньюэлл, мог бы принадлежать самому последовательному марксисту из тогдашней Академии общественных наук при ЦК КПСС или Высшей партийной школы: «Сила советской социологии заключается в едином взгляде на мир.в ее организованности и в способности учиться у Запада без повторения его ошибок. Ее слабость лежит в ее нынешнем прагматическом подходе, в раздельности на ряд дисциплин, в ее молодости. Эти недостатки не являются, впрочем, коренными»11.

В ответах на анкету В. Поремского немало места уделено динамике изменений советской социологии в период между первыми социологическими конгрессами и Эвианским конгрессом, после которого проводился опрос его участников. В этом контексте заслуживает внимание такое высказывание бельгийского социолога Питера де Би: «Со

Там же, с. 114.

времени конгресса в Амстердаме в 1956 г., когда советские ученые впервые появились на международном социологическом конгрессе, их участие все время возрастало в количественном и качественном отношении. Они постепенно выходили из своей первоначальной изоляции, становясь все более доступными, охотно вступали в диалог и недвусмысленно проявляли свою готовность к сотрудничеству и научному обмену. Эта готовность к сотрудничеству меня снова сильно поразила во время заседаний, на которых я председательствовал во время Эвианского

конгресса»12 (подчеркнуто нами. - А.К.).

Британский социолог Дж.С. Калман также был «приятно поражен составом советской делегации (речь идет об Эвианском конгрессе. -А.К.) и качеством представленных его работ». По его мнению, со времени его последней встречи с советскими социологами четыре года назад эмпирическая социология в СССР «сильно развилась», результатом чего стало, в том числе и то, что на Эвианском конгрессе «был представлен ряд работ с определенными конкретными результатами исследований», хотя были представлены и работы «в раннем советском стиле - философские и отвлеченные», но «значительное количество представляли собой результаты исследований по социальным проблемам, необходимым для ориентации политики». Но, по его мнению, и те, и другие отличаются повышенным интересом к развитию социологии на Западе. Его вывод: «Мое общее впечатление: в советской социологии начинается период, явно отличный от прошлого и чрезвычайно продуктивный»&3 (подчеркнуто нами. - А.К.).

По мнению американского социолога Лео П. Чалла, «вклад, внесенный советскими социологами в социологию, с которым мне удалось познакомиться, вызвал в интеллектуальных кругах большой

интерес»&4. Поэтому для улучшения общения западных коллег с советскими следовало бы предоставлять в распоряжение первых больше материала, появляющегося на русском языке, чем это было до сих пор.

Рассматривая изменения, происходившие в то время в советской социологии через призму укрепления сотрудничества в международном социологическим сообществе, американский социолог Р.К. Мертон отметил: «На меня, как и на других американских социологов, произвели большое впечатление успехи, отраженные в докладе советских социологов на Международном социологическом конгрессе в Эвиане. За период, прошедший между двумя последними конгрессами, наши советские коллеги сделали большой шаг вперед в развитии серьезных эмпирических исследований, зачастую по вопросам, имеющим фундаментальный теоретический интерес. Этим, мне кажется, была

См. там же.

Там же, с. 117.

создана солидная основа для продолжения интеллектуального общения между советскими социологами и их коллегами в Европе и США15.

Испанский социолог С.Д. Кампо обратил внимание на то, что в период между V ВСК и VI ВСК технический язык советской социологии приблизился к языку западной социологии, что несомненно является большим плюсом для международного сотрудничества.

Финский социолог Я. Бломберг увидел наиболее ценный вклад советской социологии в развитие социологии в целом, «в том определенном интересе, который она проявляет к проблемам общества на макроуровне и в научной обработке этих проблем»16. Но, отметил он, «некритическое отношение большинства западных социологов к фундаментальным проблемам общества указывает на отсутствие их интереса к ним. Однако этот вклад советской социологии - косвенный;

она повлияла на западных социологов критикой их односторонности» (подчеркнуто нами. - А.К.).

Исландский исследователь Х. Йонссон, коснувшись проблемы взаимоотношений в советской науке философии и социологии, заявил, что советская социология и впредь будет отличаться «философским привкусом», что, по его мнению, является абсолютно нормальным. Наряду с этим он заметил: «... продемонстрированная тенденция развития дела в Советском Союзе в сторону эмпирической социологии дают надежду на широкую и плодотворную кооперацию в будущем между советскими социологами и их коллегами из других национальных социологических организаций и институтов как в плане обмена учеными и результатами исследований, так и в плане перевода и издания

социологических трудов и сотрудничества в проведении сравнительных

исследований»&8.

Французский социолог А. Турен, говоря о том, что большинство международных социологических конгрессов посвящало значительную часть своих дебатов сравнению социологий на Западе и на Востоке, диалогу между ними, задался целью проникнуть в суть таких сравнений и выявил, что «практически дело сводилось к противопоставлению идеологических документов, позволивших лишь лучше понять

положение социологии в той или иной стране»19 и не более. Поэтому, по его мнению, «было бы слишком смелым утверждать, что дело шло о сравнении социологических исследований, проводившихся в обществах с различными структурами - ведь исследования эти велись различными методами и инспирировались различными целями» (подчеркнуто нами. - А.К.). И для него встреча советских социологов с их западными коллегами представляет интерес лишь с того момента, когда «и те, и

См. там же.

Там же.

другие начинают признавать не столько в своих декларативных заявлениях, сколько в своей практической работе - элементарное единство интеллектуальной процедуры, т.е. соглашаются с тем, что эта процедура требует формулирования доказуемых положений и стремления представить необходимые доказательства»20 (подчеркнуто нами .- А.К.).

Указав на то, что по мере этого сближения между социологической продукцией Запада и Востока становятся интересными и расхождения, он выделил два типа таких расхождений: тот тип, который проистекает из различий в наблюдаемой действительности, и тот, который проистекает из различий в применяемых понятиях.

Выразив удовлетворение, что эпоха чисто идеологических споров уходит в прошлое, он высказал надежду, чтобы «началась новая эпоха, в которой общение и общность были бы лишь внешними, сводящимися к ограниченному уровню вульгарного эмпиризма. Все мы, социологи, остро нуждаемся не только в конкретных результатах, но и в полете

социологического воображения, и в теоретической изобретательности

советских социологов»21.

К весьма интересным выводам о динамике изменений в советской социологии по мере ее интегрирования в международное социологическое сообщество пришел известный французский социолог М. Доган. Если на конгрессе в Амстердаме в 1956г. делегат СССР представил доклад, в котором превалировала пропаганда, то на конгрессе в Стрезе в 1959 г. многие его участники заметили «изменение в поведении советских представителей»; на конгрессе в Вашингтоне же в 1962 г. можно было наблюдать дальнейший прогресс, а на конгрессе в Эвиане в 1966 г. он «впервые ощутил, что диалог с социологами из советских университетов не только возможен, но и плодотворен и интересен»22 (подчеркнуто нами .- А.К.). «В 1956 и 1959 гг., - продолжает он, - советские ученые, казалось, были скорее философами или историками, нежели социологами, в то время как в Эвиане я уже имел дело с замечательными социологами, владеющими труднейшими методами социологического исследования, осуществляемого ими с большой объективностью. Вместе с другими я разделяю радость по поводу этой эволюции»23 (подчеркнуто нами. - А.К.).

На шведского социолога К.-Э. Вернерюда особенное впечатление в Эвиане произвело то, что русские социологи в разработку социологических проблем включают свои субъективные оценки, что проявилось, в частности, при обсуждении вопросов массовой культуры и массовых средств коммуникаций с точки зрения известной системы ценностей. По его мнению, «дискуссия такого рода может быть

Там же.

См. там же.

поучительной, так как она вскрывает фундаментальные предпосылки, лежащие в основе работ социологов или социальных психологов,

склонных к эмпиризму и применению количественных методов»24.

Другой шведский исследователь М. Хедберг обратил внимание на то, что в советской социологии стал приобретать очень большое значение растущий объем эмпирических социологических изысканий. По его мнению, весьма ценным является то, что «многие программы социологических исследований в СССР ведутся сравнительными методами и на базе схожих гипотез и целеполаганий», благодаря чему «легче понять различия, существующие между большими социальными системами современности»25. Актуальной задачей, как он заявил, является забота о создании каналов, которые позволили бы усилить общение и обмен эмпирическими результатами.

Таким образом, сливаясь воедино два потока - внутренняя институализация социологии как научной дисциплины и институтализация организационных и структурных форм и методов международной научной интеграции - определили масштабы и глубину нового научного знания, вошедшего в историю мировой и отечественной науки под названием «советская социология». Начав фактически с нулевой отметки в самом начале социологического ренессанса, советская социология пришла на завершающем его (ренессанса) этапе к 80-м гг. ХХ столетия, в качестве самостоятельного, содержательн