"As the Parish so the Priest": приход позднесредневековой Англии

Т. А. Леонова

«AS THE PARISH SO THE PRIEST»: ПРИХОД ПОЗДНЕСРЕДНЕВЕКОВОЙ АНГЛИИ

В 1434 г. епископ Эксетерский Эдмунд Леси отдал распоряжение расследовать дело о самоуправстве прихожан по жалобе Джона Комптона, викария прихода Лантеглос. «Трое поименованных поселян и прихожан Лантеглос вынудили Эдмунда Пери, клирика из часовни Святого Спасителя в их поселении, вести службу, правда, вопреки его желанию, за отсутствующего викария, хотя он не имеет необходимого духовного сана и прав на исполнение приходских служб. Кроме того, прихожане запретили ему приносить клятву о хорошем поведении, что предусматривала Конституция Кентерберийского архиепископа, заявив публично, что ни один священник, нанятый на службу в их часовню, никогда не подчинялся никакому ректору или викарию. Таким же образом они запретили приносить клятву другому священнику Джону, хотя викарий предложил ему поступить согласно архиепископской Конституции»1.

Суть приведенной жалобы сводилась к тому, что в нарушение Конституции, возобновленной Кентерберийским архиепископом Уильямом Кортни (1381-1396), регулирующей поведение наемного духовенства, прихожане из Эксетерского епископства заняли позицию противодействия викарию прихода. Данная Конституция основывалась на требованиях Конвокаций английского духовенства, предъявляемых к наемным клирикам, которые были обязаны

приносить клятву верности ректору, чем предотвращались ссоры с прихожанами и их нежелательные действия против ректора2. Приведенный документ из епископского регистра юго-западной Англии позволяет поставить вопрос о степени и механизмах влияния приходской общины на священника, что имеет выход на достаточно остро обсуждаемую проблему антиклерикальных и антицерковных настроений и протестных действий социальных низов позднего Средневековья. Ответ на этот вопрос не может быть однозначным с учетом контекста изменений, происходящих в приходской организации католической церкви, начиная с IV Лате-ранского собора (1215), постановления которого часто называют «приходской революцией», вплоть до событий Реформации XVI в. Кем были и что представляли собой те миряне, о которых обобщенно пишут руководства в помощь священникам, а пословица утверждает: «Каков приход, таков и поп» («As the Parish so the Priest»)3? Ни ману-алы, ни тексты проповедей не обозначили не только личности, что, кстати, вообще редко встречалось в документах эпохи, но и коллективы тех, к кому они были обращены. Однако мирские корпорации крестьян и горожан, входивших в приход, достаточно хорошо изучены медиевистами в исследованиях аграрной и городской истории Западной Европы. Развивающаяся церковная административная система наложилась на них сеткой духовных общин или приходов, членом которых являлся любой представитель средневекового общества. С XII в. в Англии, как и повсеместно в Западной Европе, статус прихода был формализован для выплаты десятины отдельным церквям. Вместе с тем приход не был узаконен как корпорация даже в позднее Средневековье. По составу приход в значительной степени был организацией мирян, объединенных в религиозную корпорацию усилиями Церкви при поддержке местной власти в лице короля, сеньора или лорда, городской власти и, конечно, монастырских общин.

В связи с обозначенной проблемой истории позднесредневекового прихода в Англии рассмотрим следующие два вопроса. Во-первых, влияние мнения и действий мирян на статус священника и клириков прихода. Во-вторых, степень материальной ответственности мирян

и духовенства в условиях так называемой раздельной собственности приходов Англии от Великого IV Латеранского собора (1215) до начала XVI в.

В современных исследованиях, посвященных средневековой католической церкви в Англии, отмечается значительный интерес к истории приходской организации, особенно в связи с изучением деятельности приходов как духовных корпораций мирян. Исследователи считают, что с XIII в. приходская система являлась средоточием коллективной активности, которая отличалась не только по регионам, но и от прихода к приходу. Эти отличия объясняются тем, что в приходской контекст были перенесены способы деятельности сельских и городских локальных общин мирян4. Важнейшим следствием утверждения приходской структуры считается рост власти епископов, которые стали посредниками между приходским духовенством и патронами церквей, а главное — рост обеспокоенности пастырскими обязанностями на приходе5.

К концу Средневековья общей тенденцией в католической Европе стало усиление контроля мирян за приходами для решения задач местного самоуправления6. Повсеместно происходило укрепление взаимосвязи приходской системы и светских общин. Беат Кюмин считает, что коллективная ответственность за возведение церквей, поддержание их интерьера была не только особой формой выражения коллективной активности мирян, но и решающим фактором в развитии общинной идентичности7.

Развитию исследований деятельности прихожан, их участия в религиозной жизни, взаимоотношений со священником способствовала хорошая сохранность богатого фонда английских епископских регистров и визитаций, особенно многочисленных для позднего Средневековья8. Документы епископских регистров

Позднесредневековая Англия сохраняла со времен англо-саксонской Британии пережитки системы своеобразного местного самоуправления в виде низовой ячейки, которой были так называемые десятки, зафиксированные английскими документами с X в. «Десятку» составляла группа взрослых мужчин, начиная с двенадцатилетнего возраста. Десятком иногда считалась группа домо-хозяйств. Каждый член группы нес ответственность за действия и поведение любого представителя данного «десятка» в рамках обычаев круговой поруки. Впоследствии эти «десятки» широко использовались в судебной, фискальной и поместной системе средневековой Англии. Пережитки этой организации можно

XLVIII / Ed. by A. Th. Bannister. London, 1919; The Register of Edmund Lacy, Bishop of Exeter: 1420—1455 / Ed. by G. R. Dunstan. Torquay, 1963; The Register of Thomas Appleby, Bishop of Carlisle: 1363—1395 / Ed. by R. L. Storey. Rochester, 2006. Vol. 1.

было обнаружить в сельской Англии вплоть до XIX в.13 Каждый мужчина в деревне должен быть членом такой «десятки» и являться в суд, обеспечивать явку виновного либо платить штраф за его неявку. Справедливость в традиционном сознании англичан олицетворял суд. Непосредственное отношение к ее торжеству имели «десятки» деревенских жителей. Они сами отлавливали и выдавали как своих, так и пришлых преступников, доставляя их в поместный суд и даже выше — в суд шерифа14. Впрочем, и нежелательный священник также мог попасть под подозрение лидирующей группы односельчан.

Влиятельным лицом среди мирян был староста прихода. У. Дохар полагает, что такая служебная обязанность выборного светского лица, помощника местного священника, в Англии появилась только после Черной смерти. Староста, как приходской администратор из инициативных прихожан, мог оказать помощь священнику в ведении дел, в финансовых операциях прихода и его документации15.

Появление общинных денег и собственности исследователи считают результатом инициативы самих мирян. Первые свидетельства таких вложений, не входивших в собственность, принадлежавшую священнику бенефиция, извлечены из источников XII в. во Франции и Германии16. Все взносы, которые делали прихожане в местную церковь, рассматривались как общая собственность, за которую несли ответственность и часто ею распоряжались церковные старосты. Староста действовал от имени прихожан, в том числе и в распределении подношений для бедных. В распоряжении, но не в собственности церковного старосты находилась небольшая сумма денег прихода от завещаний на отдельные нужды церкви17.

Приходской староста был подотчетен не священнику, а приходской общине, что в ряде случаев фиксировало городское право18.

Отметим, что принципы управления и отчетности были такими же, как в любой средневековой общине, особенно требование присутствия и участия на собрании всех прихожан. Впрочем, вокруг старосты прихода формировалась своеобразная активная предпринимательская элита, наиболее близко общавшаяся с приходскими пастырями, которым они помогали в управлении приходом.

Помимо появления светского администратора на приходе, в период позднего Средневековья произошли изменения в патро-натных отношениях с кандидатами на приход. В результате процессов апроприации на смену традиционным, семейным источникам кандидатов на приход пришло покровительство местных монастырских общин и даже приходских общин19. Современные исследования по разным странам фиксируют возникновение права прихожан на назначение священника на приход, но с оговоркой, что такие случаи были единичными. Общее количество подобных приходов, контролируемых общинами, поднялось до 10% в отдельных регионах Западной Европы. Такое же явление, но значительно в меньших масштабах, можно обнаружить в Лондоне и Норидже20. Однако в Англии повсеместно лорды, церковные иерархи, особенно монастыри, оставались монополистами такой привилегии. Тем не менее по случаю английские прихожане могли выбрать местного священника, а в часовню нанять своих служек. Если церковные власти недостаточно быстро реагировали на заполнение вакантного места на приходе, миряне могли решить этот вопрос своими силами, как это сделали в 1458 г. прихожане церкви Нейвсток (Эссекс). Они выразили особое мнение по поводу своего сакриста, так как хотели, чтобы им был некий Роберт Тимпейн, в пользу которого они привели довод, что он способен петь21.

Местные общины, разрушая традиционные привилегии патроната сеньора, претендовали не только на право представления священника на приход. В некоторых французских приходах священники должны были заключать детально разработанные контракты

с прихожанами, прежде чем им доверялась забота о душах прихожан. Как отмечает Б. Кюмин, многие из подобных соглашений подписывались на небольшой, возможно, испытательный срок, который длился год или два22.

В Англии мир на приходе мог быть нарушен по причине недовольства прихожан поведением священника. Сохранившаяся жалоба прихожан на нового пастыря отразила все перипетии часовни Бармингтон в апроприированном приходе Уолфорд. С 1266 г. приход являлся собственностью Мертонского колледжа Оксфорда. В марте 1484 г. прихожане из Бармингтона обратились к патрону, заявив в письме, что назначенный колледжем «священник Томас Дайер не является порядочным в своей жизни, каким должен быть пастырь». Священник прибыл из другого прихода Бартон, и прихожане, узнав о его сложном характере, отказались признавать его своим викарием. Они даже запретили ему проживать в приходе до тех пор, пока он не внесет в качестве залога за свое доброе поведение и управление приходом 40 фунтов. «Впредь не будет предпринимать неправильных решений, не будет участвовать в драках, не будет беспокоить никого из членов названного прихода под угрозой штрафа названной суммы». Жители Бармингтона дружно обвинили священника в том, что он «собирается ухудшить обычаи прихода, чего его предшественники никогда не делали». Жалобы на священника заняли не одну страницу, где подробно перечислены его прегрешения. Среди них были претензии на ограничение финансовой деятельности прихода: «Он распорядился, чтобы церковный староста не вмешивался в распоряжение подношениями, принадлежащими церкви». Ему припомнили даже то, что «он забирает из нефа ленты, чтобы использовать их на украшение алтаря и шествовать в процессии с ними за счет прихожан»23. Последующие расследования, проведенные церковной комиссией архидьяконата, в деревне Бармингтон подвели итог, что «люди Бармингтона всегда всем недовольны и всегда прибегают к крайним мерам»24.

Документы и исследования по отдельным регионам средневековой Англии свидетельствуют, что самым негативным из проступков, как правило, вновь назначенного приходского священника считалось нарушение традиций прихода. Сложная судьба выпала на долю Джона Хиксона, назначенного в конце XIV в. на должность викария в деревушку Висборо-Грин. Занимая жесткую административную позицию, Хиксон запретил мирянам пользоваться входом в церковь через дверь, ведущую в алтарь. В обоснование он привел церковную инструкцию о том, что алтарный придел является местом исключительно для священника. На заявление прихожан, «что таков был обычай с давних времен», он ответил, что в церкви есть много других дверей для прихожан. Такое пренебрежение общинными традициями толкнуло паству на составление ложных доносов, что завершилось заключением Хиксона в тюрьму и временным успехом прихожан25. Собранные свидетельства конфликтов на приходе позволили С. Батлер сделать вывод о том, что прихожане могли занять активную позицию в изгнании священника, который каким-либо образом не удовлетворял их требованиям. Застрельщиками борьбы с приходским священником были вожаки и активисты местных общин и приходов26.

Не обращаясь в судебные инстанции, прихожане могли предъявить претензии непосредственно священнику, угрожая расправой и немедленным восстановлением справедливости. В регистрах Йоркского архиепископа Р. Скроупа (1398-1405) зафиксировано трагическое событие, которое потребовало обращения в папский пенитенциарий. Спор относительно земель, принадлежащих приходской церкви Толлертона, закончился в суде архидьяконата в пользу ректора Мартилла. После приведенных доказательств в суде Мартилл столкнулся с лидером общины мирянином Смит-меном и его сторонниками в поле. Смитмен вслед за грубыми словами напал на священника с молотом. Мартилл, защищая себя мечом, нанес удар по голове Смитмена. От полученной раны Смит-мен скончался через восемь дней. Услышав о его смерти, Мартилл добровольно отказался от священнических функций, о чем была

сделана запись в канцелярии архиепископа его нотарием Джоном де Гартоном от 11 октября 1399 г.27

Добрые люди из Эрдисли считали себя вправе изъять у священника уплаченную ими десятину, о чем открыто заявил один из группы напавших на клирика прихожан, чьи показания были записаны. Он объяснил свое нападение скандальным поведением их викария28.

Наибольший контроль прихожане осуществляли над низшим духовенством и наемными клириками, труд которых, как свидетельствуют локальные исследования, мог оплачиваться из общинной кассы. Исследованные К. Баргесом городские ордонансы Англии XV в. показали активное участие мирян в содержании наемного духовенства из казны приходской общины. Ряд городских ордонансов предусматривали реальную поддержку клириков, которые были главными помощниками приходских священников. Прихожане постановили, что ежегодно в порядке очередности староста назначает семь членов прихода для организации питания клирика. Каждый из них обязан был кормить клирика в определенный день недели. Более того, каждый прихожанин ежеквартально сдавал деньги на зарплату клирика. Сумма, которую должен был тратить на эти цели каждый прихожанин, определялась тремя доверенными лицами, избранными приходом29.

В раннее Средневековье содержание и материальное обустройство приходской церкви производилось за счет ресурсов самой церкви, без обязательного участия мирян, что было нормой во всех католических странах. Между III (1179) и IV (1215) Латеранскими соборами Церковь разъясняла и утверждала свои нововведения относительно управления приходами, в том числе и о раздельной собственности в приходской церкви. Введение раздельной ответственности за содержание церкви привело к большим трениям приходской общины и ректора (викария) по вопросу «кто здесь хозяин». В 1224 г. для Винчестерского диоцеза впервые было издано постановление епископа Питера де Рокло о поддержании приход27 A Calendar of the Register of Richard Scrope, Archbishop of York, 1398-1405 / Ed. by R. Swanson. Univ. of York, 1981. P. 54.

ских церквей. Этот статут потребовал: «Если ректор любой церкви не желает ремонтировать алтарь, то наши служащие должны незамедлительно произвести ремонт из средств Церкви. Также следует поступать с теми церквями, где книги или утварь недостаточны или ректор, которому об этом напомнили, не желает заниматься такими вещами. Следует принудить прихожан ремонтировать здание церкви согласно тому, чем они владеют»30. Статут, изданный для одного диоцеза, уже к середине XIII в. стал нормой для английской церкви. Английские синодальные декреты к концу XIII в. конкретизировали, что прихожане должны отвечать за украшения и утварь, книги и так называемую народную часть здания — неф храма.

Согласно распределению материальной ответственности епископские статуты разводили места присутствия духовенства и мирян внутри приходского храма: «...миряне не должны стоять или сидеть с духовенством в алтарной части церкви, пока идет божественная литургия. Только патронам может быть дозволено делать это, если они поступают так с дозволения или по другой очевидной и обоснованной причине»31.

Отметим еще одно важное следствие введения раздельной собственности. Изменение приходских обязанностей духовенства и прихожан положило начало ежегодному мониторингу в виде системы визитаций приходов по диоцезам.

Не все епископы соглашались с политикой разделения финансовой и материальной ответственности церкви и прихожан. Вплоть до середины XIII в. некоторые из них отстаивали старинную практику содержания прихода за счет средств духовенства прихода. Так, епископ Роберт Гроссетест в статутах 1239 г. для Линкольнского диоцеза требовал, чтобы приходские церкви и их окружающее пространство содержались за счет финансовых «средств церкви». Особенно гневно он выступал против практики мирян забирать к себе домой на хранение священную утварь. Епископ настаивал на том, чтобы любые постройки, принадлежащие приходской церкви, возводились соответственно финансовым ресурсам этой церкви, были

«благопристойно украшены богослужебными книгами, алтарной утварью и находились в сохранности ночью»32.

С конца XIII — начала XIV в. епископские статуты Англии окончательно утвердили совместное содержание церкви, как духовенством, так и мирянами, возлагая на прихожан основную часть этой заботы. Так, в статутах Эксетерского епископства (1287) перечислен обширный список убранства приходской церкви, содержание и ремонт которого возлагался на прихожан. Материальные обязанности ректора были сведены не более чем к присмотру за богослужебными книгами, алтарными окнами и покровами главного алтаря33. Достаточно часто, как свидетельствует английский пример, складывались различия в содержании нефа и алтаря, что выразилось в однотипных обязанностях, повсеместно возложенных католической церковью с 1305 г. на прихожан34. Однако вместе с перемещением ответственности прихожан за неф увеличилось количество жалоб на клириков, которые оставляли стены алтаря пустыми, о чем образно говорит пословица: «Даже если мужи молчат, кричат стены»35.

В некоторых случаях прихожане столь рьяно помогали храму, что это вызывало противодействие со стороны священника. Так, в 1252 г. викарий Селтвуда жаловался, что миряне часовни его прихода решили владеть прекрасно сделанным распятием с реликвиями и подношениями пилигримов, «как будто они были клириками». На рубеже ХШ-Х^ вв. случился спор между викарием и прихожанами по поводу содержания ящиков для сборов милостыни и распоряжения собранными деньгами. Возможно, эта светская инициатива была реакцией на недостатки приходской системы, особенно в случаях апроприации церкви и перехода десятины в распоряжение монастыря36. Епископские регистры фиксируют добровольную помощь прихожан по восстановлению разрушенных зданий приходов, сбору десятины. В приходе Ладлоу Гере-фордского диоцеза «прихожане, побуждаемые пренебрежением к своим обязанностям ректора, обратились с прошением к папе,

который обязал епископа произвести расследование. В назначенный день он посетил церковь, произнес проповедь на тему мессы. Ректор, после консультации с 12 присяжными, которых прихожане наделили властью действовать в их интересах, пришел к соглашению. Ректору из собранных средств обязались платить ежегодно 16 марок на личные нужды, а оставшуюся сумму тратить на нужды бенефиция — ремонт под руководством священника и двух прихожан»37.

Из всех финансовых расходов ректора самыми затратными статьями было не столько поддержание должного вида и убранства приходской церкви, сколько ее ремонт и, в случае необходимости, возведение новых зданий. По настоящее время не сложилось четких представлений о степени участия в таких работах приходской общины.

С одной стороны, сохранилось много свидетельств о том, что приходское духовенство было ответственно за возведение новых церквей. Хотя очень сложно представить, что подавляющее большинство приходских священников были способны финансировать постройку всей церкви. С другой стороны, большую помощь оказывали патроны, как считает большинство ученых. Часто это могла быть кооперация клириков и богатых мирян38. Не исключено, что наиболее состоятельные ректоры вкладывали средства в постройку и реконструкцию приходских церквей. Церкви могли быть построены коллективно, и примеры дара крестьян церкви можно обнаружить уже в XII в.39 В позднее Средневековье миряне вкладывали средства во многие церковные постройки. Дополнительные работы на приходе часто финансировались также светскими благотворителями или донаторами40.

Исследователи отмечают настоящий строительный бум XV в. во всех странах Западной Европы. В Англии этот период получил название «века великого восстановления приходских церквей»41.

Во многих случаях, как регистрируют епископские документы, инициаторами восстановления и обновления приходских церквей выступали миряне. Проблемы чаще всего возникали с апропри-аторами — монастырями разных диоцезов. Получив поступления с приходов, многие из них перекладывали все обязанности по содержанию на викариев. Иногда вполне достаточно было властных полномочий епископа, чтобы решить спорные вопросы о ремонте и содержании приходской церкви. Епископ Винчестерский Уильям Эдингтон (1346-1366) подвел итог противостоянию монастырей и викариев своего диоцеза. На Пасху 1352 г. епископ объявил, что он желает установить на все времена такое согласие, чтобы викарий и монастырь жили в мире. Согласно его распоряжению, «монастырь должен ремонтировать алтарь и крышу над ним, когда это будет нужно... Викарий и его преемники должны заботиться о душах всего прихода и нести все расходы на обновление и покупку книг, утвари и других украшений церкви, ее часовен, а также их ремонт, что соответствует обычаю и закону монастыря. они должны поддерживать постройки викарства, пока не произойдут экстраординарные траты, которые должны быть сделаны согласно установленным частям монастыря и викария, доход которого вполне достаточен для благотворительности и епископальных поборов»42.

Не всегда достигалось соглашение о финансировании ремонта общими усилиями прихода и апроприатора. Взору Карлайльского епископа Томаса Эплби (1363-1395) открылась неприглядная картина во время текущей визитации диоцеза. Епископ обнаружил, что хоры и алтарная часть в церкви Бромфилд разрушены так, что рухнули деревянные перекрытия и крыша. Ее состояние было настолько плохим, что месса и другие службы здесь не проводились. Поэтому он распорядился, чтобы ремонт произвели аббат и монастырь Св. Марии, апроприаторы этой церкви, а также викарий или же те, на кого будет возложена эта обязанность43. В ответ на этот приказ никто не выразил желания не только произвести ремонт, но даже участвовать в нем. Епископу пришлось прибегнуть к крайним мерам, а именно: изъять все источники доходов и держать

их под своим контролем, сохранив работу приходской церкви. Секвестр доходов, наконец, заметил собственник — аббат богатейшего монастыря Св. Марии в Йорке. Однако вину разрушений в приходских зданиях Бромфилда он возложил на викария, которому, как он отписал епископу, оставалась большая часть доходов церкви. Именно из этих доходов он был обязан, якобы по условиям апроприации, производить ремонт, а также закупать облачения, утварь и необходимые книги44. Не известно, как отреагировал на эту информацию епископ Т. Эплби. Но поднятые документы более ранних регистров свидетельствуют, что в 1302 г. епископ Холтон разрешил монастырю апроприировать эту церковь, требуя с викариев, чтобы они выполняли все обычные службы, но без указания на то, что они должны производить ремонт алтарной части церкви45.

Согласно установкам «раздельной собственности», со всех мирян требовались вложения на поддержание церковных сооружений и необходимых строительных работ, как ремонт или возведение звонницы, стен кладбища. Степень и ответственность в таких случаях не была четко прописана, однако обычай гласил, что ректор должен заботиться о церковном святилище — алтаре, но за все, что выходило за пределы алтарной части, ответственность возлагалась на прихожан. Сохранившиеся епископские визитации и судебные свитки показывают, что взаимные претензии по поводу того, кто и что должен делать, не были редкими событиями в приходской повседневности46. В 1375 г. Карлайльский епископ Томас Эплби издал распоряжение приходскому священнику Пенрифа, чтобы прихожане починили неф и звонницу своей церкви, угрожая в случае неповиновения отлучением их от церкви. В силу того, что они не выполнили распоряжения, епископ приказал «в течение трех дней, когда многие будут в церкви, объявить об обязанности исполнения приказа епископа». И если кто-либо будет мешать произвести выплату должной части тем прихожанам, которые хотят так поступить, их следовало вызвать на суд епископа в церковь Далстона47. Следует сказать, что не все прихожане отказывались от обязанностей по заботе о мест44 The Register of Thomas Appleby, Bishop of Carlisle. P. 152.

ной церкви. Многие оставляли завещания часовням или средства на покупку литургических предметов, посуды, книг и свечей или же на обеспечение едой и одеждой бедных и больных в своем приходе.

Поддержание здания, тем более его восстановление, могло быть очень дорогим предприятием. К примеру, после того как сгорела дотла церковь Норт-Дейтон в Йоркшире, Александр Дорсет, плюралист и выдающийся королевский клерк, принял участие в ее восстановлении. На эти цели он получил в дар древесину от крупного землевладельца48. Как считает Э. Даффи, вплоть до Реформации богатые купцы и предприниматели вкладывали свои деньги в украшение часовен и церквей, оставляли собственные изображения, как донаторов этой роскоши. Э. Даффи особенно подчеркивает, что это была именно та часть общества, которая, согласно старым взглядам, была наиболее заинтересована в Реформации. Однако в Англии при ранних Тюдорах именно эти люди инвестировали материальные формы средневековой религии, похоже даже не думая, что все это вскоре будет уничтожено49.

Слишком большой объем ответственности, возложенной на священников за состояние алтаря и всей церкви, отчасти принимали на себя прихожане, оставляя завещания в пользу приходов, но не лично священнику. Полученные по завещаниям средства обычно использовались на приобретение хлеба для причастия, вина, воска для повседневных религиозных служб, включая свечи для Пасхальной литургии. Трижды в год деньги расходовались для покупки соломы, которой устилали полы церкви, а также на приходскую благотворительность с раздачей пива и хлеба в Страстной, или Великий четверг50.

Участие прихожан в церковном строительстве и содержании церковной утвари современные исследователи объясняют тем, что вложение сил и средств в неф церкви подчеркивало владельческие права на нее прихожан. Таким образом, это был новый вид

собственности, благодаря которой церкви, обслуживающие приходы, перестали быть частной собственностью светских землевладельцев51.

Светский мир вносил свои коррективы в ту модель, которую формировала Церковь во взаимоотношениях священника и мирян. Прихожане отчетливо представляли свои взаимоотношения с церковью как требование и помощь. Так, если они были недовольны своим священником, они не считали необходимым платить ему ни десятину, ни на содержание храма. Именно такой случай демонстрирует бунт в церкви Ньюарка. Здесь от имени коллективного ректора в качестве викария прихода служил член монастырской общины. Прихожане считали, и не без основания, что их повседневная жизнь и финансовая ответственность находятся в распоряжении не викария, а монастыря. Именно эти соображения побудили прихожан Ньюарка потребовать, чтобы приход возглавил викарий из белого духовенства. Отсюда их решительный отказ платить поборы до того времени, пока такого викария не поставят на службу в их приход52. Прихожане хотели видеть на приходе в первую очередь такого священника, который бы делал то, что они желали, причем быстро и результативно53. В противном случае они могли выдвинуть обвинения против духовенства. В ряде случаев сложно понять, что простые прихожане хотели от своего священника: желали ли они усилить церковные требования или же, по случаю визитации архидьякона, использовать обвинения, чтобы навредить непопулярному священнику. Так, в 1405 г. викарий Хайворфа был обвинен в изнасиловании перед служащими Солсберийского декана. Но через пять лет этот же декан даровал викарию пожизненную пенсию с учетом его «долгого и прилежного правления»54. Что же это — забывчивость декана или внезапное перерождение викария? Возможно, наиболее правдоподобным объяснением такого решения декана было установление ложного обвинения мстительных прихожан.

Духовенство и мирян прихода сближала благотворительная деятельность, которая, с одной стороны, поощрялась Церковью,

а с другой — повышала престиж члена приходской общины. Церковь высоко ценила благотворительные деяния в пользу прихожан, особенно тех, кто оказался в бедственном положении. Исследования документов епископских регистров дают картину поощряемого милосердия по конкретным вкладам в виде индульгенций на разные сроки действия. В первую очередь «индульгенция тем, кто благочестиво посещает церковь Монтгомери в праздник Святого Креста, и подписавшимся на лампаду, церковное облачение и другие ее потребности». «Индульгенция, даруемая всем, кто поможет Жилю Киркви и его сыну Ричарду, пострадавшим от пожара». «Подобная индульгенция даруется всем вкладчикам на ремонт моста Лагг»55. В контексте такой благотворительности совершались богатейшие пожертвования, примером которых явился поступок одного из бристольских донаторов XV в. приходской церкви Всех Святых в центре города. В промежутке между смертью мужа Генриха в 1470 г. и ее собственной в декабре 1485 г. богатая бристольская вдова Алиса Честер продолжила строительство и расширила часовню, основанную ее супругом, «из любви к Всемогущему Богу и величию божественной службы». Кроме всего прочего, она финансировала обширную программу обновления церковной утвари и божественных образов. Она выделила деньги на установку берегового крана для погрузки и разгрузки товаров у Марш-Гейт, что было насущной потребностью города, связанного с морской торговлей56.

Хорошо известен старинный обычай хранить в здании английских церквей вино, пиво и эль. Эти напитки были своеобразным приходским чаем, который использовали с благотворительными целями. Благочестивые прихожане делали взносы для воскресного угощения спиртным бедных прихожан. Этот обычай был настолько устойчивым, что далеко не сразу, а только в 1603 г. английское, уже протестантское, каноническое право сочло необходимым запретить организацию праздничных банкетов, ужинов и выпивку церковного эля в помещении церкви57. Старинная форма благотворительности

в виде церковного эля имела социальный контекст, как и вложение общих денег на ремонт церкви, финансирование подношений бедным или просто помощь нуждающимся соседям. Господствующая в позднесредневековой Церкви доктрина помощи бедным и благотворительности в пользу общины, включая траты на поддержание интерьера зданий приходской церкви, как считают совреме?