Причины первых советских неудач в Великой Отечественной войне

ПРИЧИНЫ ПЕРВЫХ СОВЕТСКИХ НЕУДАЧ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

© Асадуллин В.А.*

Военный университет Министерства обороны РФ, г. Москва

В статье автором анализируются причины первых поражений Красной Армии в Великой Отечественной войне. Приводятся экспертные оценки на события начального этапа Великой Отечественной войны. Выделены факторы, обусловившие ход боевых действий в начальный период войны.

Россия - одна из самых богатых военной историей стран, причем доля ее побед в военных конфликтах в значительной степени выше, чем доля поражений. Однако, можно ли рассчитывать на успех в деле обеспечения военной безопасности, не учитывая военное наследие прошлого, содержащее не только достижения, но и просчеты? Представляется, что для строительства боеспособной армии, буквально возвращающейся к жизни в современной России, научный анализ забытых, искаженных или неосвещенных фактов отечественной военной истории имеет высокую актуальность, ввиду интенсификации взаимодействий в мировой политике, расширении ее военно-политических акторов, усложнения конкурентной борьбы за доступ к ресурсам. Обратимся к дискуссионным в социально-гуманитарном знании событиям - первым неудачам Советского Союза в борьбе Германией в Великой Отечественной войне.

Исследователи проблемы в основном ссылаются на огромный военный потенциал фашистского рейха, который в июне 1941 г. имел решающее значение. Анализ количественного фактора доказывает, что перед нападением на СССР в целом вооруженные силы Германии насчитывали 8,5 млн. человек. В сухопутных войсках имелось 179 пехотных и кавалеристских дивизий, 35 моторизованных и танковых дивизий и бригад, всего 5,2 млн. человек. Против Советского Союза из них были развернуты 119 пехотных и кавалеристских (66,5 % из всех имеющихся), 33 моторизованных и танковых (94,3 %) дивизии и 2 бригады. Помимо этого, у границ СССР были приведены в боевую готовность 29 дивизий и 16 бригад союзников Германии -Финляндии, Венгрии и Румынии. Всего в этой группировке войск Германии и ее союзников насчитывалось 5,5 млн. человек, 47,2 тыс. орудий и минометов, 4,3 тыс. танков и около 5 тыс. боевых самолетов [2, с. 20].

Кроме этого, военно-экономический потенциал Германии опирался на ресурсы уже порабощенной им Европы. Так, в результате оккупации евро* Курсант.

пейских стран, Германией было получено большое количество военной техники и материальных запасов. В одной только Франции было захвачено 3 тыс. самолетов и свыше 3,5 тыс. танков. Всего же в оккупированных странах было взято военной техники на 150 дивизий [5, с. 73-74]. После кампаний в Западной Европе и Польше в Германии был осуществлен ряд мероприятий по улучшению качества вооружения. В войсках были оставлены образцы вооружения и техники, показавшие наилучшую эффективность в боевых действиях. Вместе с этим была проведена модернизации ряда выпускавшихся видов и образцов вооружения, а вся имевшаяся в войсках техника отремонтирована и ее ресурс доведен до необходимого уровня.

В целом, автор разделяет позиции ученых на ранжирование причин первых поражений Красной Армии - военно-экономический потенциал фашистской Германии определил решающее превосходство на начальном этапе боевых действий. Немецкая армия считалась лучшей на тот период в Европе. На Западе просто не существовало силы, которая могла бы остановить армию нацистской Германии, к тому времени оккупировавшую уже 12 европейских государств [6]. Однако важно выделить и иные факторы, внимание к которым, ввиду объективных и субъективных причин, снижено.

В качестве одного из обстоятельств, определивших начало хода войны, некоторые исследователи отмечают эффект внезапности. При определении ее роли в поражении Красной Армии, как представляется автору, допускается крайность, не отвечающая действительности.

До сих пор некоторые эксперты полагают, что Сталин, осведомленный разведывательными органы страны, знал о нападении Германии, и поэтому любого рода внезапность исключается. Однако документы свидетельствуют, что, несмотря на данные разведки, сообщения дипломатов о грозящей опасности, Сталин опасался дать Германии повод к нападению. Только в ночь на 22 июня, когда сигналы о готовящемся нападении стали чрезвычайно тревожными, Сталин разрешил наркому обороны С.К. Тимошенко и начальнику Генерального штаба Г.К. Жукову передать директиву о приведении войск в боевую готовность. В соответствии с ней объединения, соединения и части Красной Армии Северо-Западного, Западного и Юго-Западного фронтов (бывшие Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа) должны были в полной мере осуществить оперативное развертывание, занять исходное положение для отражения ударов противника. Однако в действительности ситуация развернулась таким образом, что из 75 стрелковых дивизий этих фронтов более трети находилось в движении, совершали марши к новому месту дислокации или в районы сосредоточения, 20 дивизий требовали доукомплектования от 25 до 50 % [3, с. 30-31].

Эти и другие факты позволяют сделать вывод, что стратегической внезапности не было, - Сталин, народ, армия знали, что рано или поздно последует агрессия со стороны Германии. Однако была явная оперативнотактическая внезапность начала боевых действий, неучтенная политическим руководством государства, в результате которой нападение немецких войск застало Советские Вооруженные Силы в период их развертывания. Мероприятия уже были начаты, но ни одно к началу войны еще не успевало завершиться. В наиболее тяжелом положении оказались Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты, развернутые на основе Прибалтийского, Западного и Киевского военных округов. Войскам этих фронтов пришлось принять на себя удары главных сил противника, масштабы которых были ошеломляющими.

Отметим и иное, чрезвычайно значимое обстоятельство неудач Красной Армии на первом этапе войны. Поражения объясняются неверной общей оценкой Сталина и его ближайшего окружения военно-стратегической обстановки, неправильным определением направления главного удара агрессора, нашей недостаточной подготовленности к войне в экономическом плане, слишком краткими рамками мирного времени, не позволившими выполнить все намеченные планы. Эта причина поражений Красной Армии в начале войны была усугублена целым рядом ошибок, просчетов, неверных решений в подготовке армии и страны к фашистской агрессии, а именно -довоенными репрессиями в отношении военных кадров.

В дискуссиях о событиях первых дней войны обсуждение влияния репрессий по отношению к командным кадрам Красной Армии в предвоенные годы занимает особое место. Условно можно выделить три точки зрения, высказываемые в ходе рассмотрения данной проблемы.

Суть первой заключается в том утверждении, что именно в результате репрессий армия оказалась обезглавлена и поэтому не выдержала удара германского вермахта [4]. Сторонники этой точки зрения считают, что с 1937 года до начала Великой Отечественной войны было репрессировано 40 тыс. командиров всех степеней, и это оставило, по их мнению, армию без необходимых командных кадров. Коротко говоря, позиция сторонников этой точки зрения такова - как армия могла побеждать, когда некому было командовать?

Вторая точка зрения почти противоположная. Ее суть: сторонники первой версии преувеличивают ущерб, нанесенный сталинскими репрессиями. Всего было «... уволено и репрессировано 36898 командиров различных рангов. Это менее 7 % всей численности командного состава Красной Армии» [2, с. 27]. Однако известно, что часть репрессированных командиров, около 15 тыс., были реабилитированы до войны или в начале войны. Следовательно, полагают они, репрессии не оказали приписываемого им столь пагубного влияния на ход боевых действий. Но, по моему мнению, и эта цифра все равно велика и свою отрицательную роль всё же сыграла.

И третья точка зрения исходит из того, что подготовка командных кадров не поспевала за быстрым численным ростом армии, несмотря на развернутую в стране широкую сеть высших и средних военных учебных заведений, открытие военных факультетов в гражданских вузах, создание многочисленных курсов младших лейтенантов. «К 1941 году только в сухопутных войсках не хватало по штату 66 900 человек командного состава (больше, чем всех уволенных и репрессированных). Некомплект летно -технического состава Военно-Воздушных Сил достигал 32,3 %» [5, с. 137]. Ликвидировать такое положение за короткий срок было просто нереально. К тому же более 75 % военных кадров опытом управления войсками в боевых условиях не обладали. Их быстрое продвижение по должности без приобретения необходимого опыта неблагоприятно влияло на качество военных кадров. Более 55 % командных кадров перед началом Великой Отечественной войны находилось на своих должностях менее чем полгода и только четверть их можно считать имеющими опыт, так как они занимали должности более одного года [2, с. 27].

Немаловажны были и психологические последствия репрессий. Они порождали неуверенность командного состава, боязнь самостоятельно принимать ответственные решения. Это снижало скорость принятий решений и их адекватность, своевременность. И это в свою очередь непосредственно влияло на эффективность командования и на результат боевых операций.

Имеется еще одна позиция. Складывается ощущение, что ее представители откровенно глумятся, выражая неприятие к русскому народу, ненависть к участникам войны. Ее трудно не расценить как клевету на защитников Отечества. Сторонники этой версии (И. Бунич, М. Солонин и др.) утверждают, что в начале войны в Красной Армии возникло «стихийное, никем не управляемое восстание, армия не хотела воевать в защиту сталинского режима». На тысячекилометровом фронте «... миллионы офицеров и солдат дали предметный урок преступному режиму, начав переход на сторону противника» [1, с. 21]. Но главное опровержение такой интерпретации событий версии состоит, с точки зрения автора, в извращении фактов самой действительности.

Войска нацистской Германии и ее союзники захватили и поработили практически всю Европу, не сталкиваясь с особыми трудностями. Они напали неожиданно и были уверены в скорой победе, но Германия до этого нигде не встречала такого ожесточенного сопротивления и не несла такие большие потери в живой силе и боевой технике. Их войска превосходили численностью, качеством и количеством техники, опытом, однако то, как русская армия самоотверженно и ожесточенно принялась защищать свою землю разбила все их планы.

Действительно, Советский Союз терпел поражение в первый период войны, невозможно замалчивать подвиг советского народа - с первых же дней войны бойцы и командиры Красной Армии самоотверженно сражались с врагом в немыслимо тяжелых условиях, оказывали ему упорное сопротивление, не поддаваясь натиску и упрямо отстаивая каждый клочок своей Родины, каждую высоту. Однако несмотря на тяжелые поражения Красной Армии в начале войны, агрессору не удалось добиться осуществления «плана Барбаросса», срывались сроки «блицкрига». Благодаря все усиливающемуся сопротивлению советских войск противник нес большие потери, он не смог овладеть рядом важнейших стратегических центров Советского Союза, предусмотренных планом, а в сражении за Москву план «молниеносной войны» был окончательно похоронен [7].

Таким образом, на поражения Красной Армии в первый период Великой Отечественной войны повлиял ряд описанных выше факторов: нарушение Германией договора, которое стало причиной оперативно-тактической неподготовленности СССР к войне; военная мощь вооруженных сил Германии; приобретенный немецкой армией опыт современной войны; полученные в захваченных странах резервы (техника, вооружения, продовольствие); предвоенные репрессии в СССР - хотя и не явились главной причиной, но всё - же повлияли на слаженность и эффективность действий Красной Армии. Тем не менее, ход войны удалось переломить, во многом, благодаря консолидации нации и героизму советского народа.

Резюмируя, отметим, что военный героизм народа в годы Великой Отечественной войны проходит красной нитью через последующую историю государства, превращаясь в отличительную черту национального характера россиян. В данной связи можно согласиться с ученым В.А. Золотаревым, который полагает, что методологический потенциал военного прошлого России настолько велик, что сегодня он может и должен стать фундаментом формирования «национальной идеи», ее духовной составляющей [3].

Список литературы:

Российской Федерации. - Режим доступа: http://encyclopedia.mil.ru/encyclo-pedia/history/more.htm?id=1063 8542@cmsArticle.

ГЕНЕАЛОГИЯ СЛАВЯНСКОГО ЯЗЫЧЕСТВА В ТРУДАХ НЕОЯЗЫЧЕСКОГО ИДЕОЛОГА А.А. ДОБРОВОЛЬСКОГО

© Тютина О.С.*

Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина, г. Нижний Новгород

В данной работе предпринята попытка осветить основные вехи формирования и развития восточнославянского пантеона и жреческого института на основании нарративов А.А. Добровольского. А также соотнести концепцию идеолога неоязычества с ведущими концепциями в отечественной историографии.

В трудах идеолога неоязычества А.А. Добровольского особое место занимает раздел, посвященный генеалогии восточнославянского язычества в целом и формированию пантеона Богов в частности. Доброслав, рассуждая непосредственно о славянском язычестве, выделяет внутри последнего периодизацию, в основании которой положен принцип антропоморфитизации пантеона. Исходя из чего автором выделены три стадии языческих воззрений вообще, и «славянорусского» (как системообразующего для индоевропейцев) в частности. Первая стадия связана с пантеистическим пониманием религиозно-мировоззренческой составляющей и представляет собой «непосредственное почитание природы и ее живых стихий» [5, с. 20]. Вторая стадия является неким переходом к анимизму, который выражается через «поклонение Духам-Божествам, олицетворяющим силы и явления природы». Анимистические божества по мнению васеневского отшельника, «постепенно принимают более или менее антропоморфные образы» [5, с. 20]. В следствие чего остается лишь «один шаг до третьей стадии - поклонения кумирам-идолам-богам» [5, с. 20].

Особому рассмотрению Добровольский подвергает именно третий этап эволюции языческих воззрений: поклонение кумирам. Связывая возникно* Студент.