Спросить
Войти
ISLAMIC PRESS IN THE EARLY SOVIET DAGESTAN AND THE JOURNAL "MUSLIMS OF THE SOVIET ORIENT"
Shamil Shikhaliev
shihaliev74@mail.ru
Shamil Shikhaliev
Ph.D. in History, Head of the Oriental Manuscripts Fund of the Institute of History, Archeology and Ethnography of the Dagestan Scientific Center, Russian Academy of Sciences (Makhachkala
An analysis of a number of articles in imperial and early Soviet newspapers and journals, including "Jaridat Dagistan", shows that the theological discussion that existed in Dagestan in manuscript tradition for more than three hundred years migrated to some extent to new press. This applies to some issues of the theory of Islamic law (the problem of taqlid and ijtihad), as well as some practical legal issues in the field of worship (ibada) and in the sphere of social relations (mu&amala).
In the late 1960s in Tashkent, the journal "Muslims of the Soviet Orient" was founded, many issues of which were sent to Dagestan in Uzbek (in Arabic script) and in Arabic; various issues of this journal are currently being found in a number of private collections in Dagestan. In many articles the influence of the already established Soviet Oriental scholarly tradition is noticeable. Articles devoted to the theory and practice of Islamic law, to various issues of Muslim theology, are practically absent. An analysis of the articles of this journal and the "Jaridat Dagistan" shows that if the latter was formed and edited exclusively by Dagestani theologians and served as a platform for discussing theological issues, the journal "Muslims of the Soviet Orient" was a Soviet attempt to represent Muslims and showed how they were seen or wanted to be seen by Soviet authority.
ИСЛАМСКАЯ ПРЕССА В РАННЕСОВЕТСКОМ ДАГЕСТАНЕ И ЖУРНАЛ
«МУСУЛЬМАНЕ Шамиль Шихалиев
СОВЕТСКОГО ВОСТОКА» shihaliev74@mail.ru
DOI: http://dx.doi.org/10.24848/islmlg.07.2.04
Анализ ряда статей имперских и раннесоветских газет и журналов, включая издание «Джаридат Дагистан», показывает, что в них в некоторой степени перекочевала та богословская дискуссия, которая существовала в Дагестане в рукописной традиции на протяжении более трехсот лет. Это касается некоторых вопросов теории мусульманского права (проблема таклида и иджти-хада), равно как и некоторые практические правовые вопросы в области культа (ибада) и сфере взаимоотношений между людьми (муамала).
В конце 1960-х гг. в Ташкенте был основан журнал «Мусульмане Советского Востока», многие экземпляры которого на узбекском (в арабской графике) и на арабском языке рассылались в Дагестан; разные номера этого журнала в настоящее время встречаются в ряде частных коллекций в Дагестане. Во многих статьях ощутимо влияние уже сформировавшейся к тому периоду советской востоковедной академической традиции. Статьи, посвященные теории и практике мусульманского права, разным вопросам мусульманского богословия, практически отсутствуют. Анализ статей этого журнала и издания «Джаридат Дагистан» показывает, что если последний формировался и редактировался исключительно дагестанскими богословами и служил площадкой для обсуждения богословских вопросов, то журнал «Мусульмане Советского Востока» являлся советской попыткой репрезентации мусульман и показывал, как видела или хотела видеть их советская власть.
История арабоязычной прессы в Дагестане насчитывает чуть более ста лет. Первая арабоязычная газета, которая называлась «Джаридат Дагистан», вышла в свет в 1913 г. в Темир-Хан-Шуре, бывшей столице Дагестанской области, и издавалась с периодичностью один раз в неделю вплоть до 1919 г1. Следующий этап развития арабоязычной прессы — это издание мусульманского журнала «Байан ал-хака&ик» в 1925-1928 гг. После 1928 года арабоязычная пресса в Дагестане не издавалась. Вместе с тем в конце 1960-х гг. в Ташкенте был основан журнал «Мусульмане Советского Востока», многие экземпляры которого на узбекском (в арабской графике) и на арабском
Шамиль Шихалиевич Шихалиев
Кандидат исторических наук, зав. Фондом восточных рукописей Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН (Махачкала)
языке рассылались в Дагестан; разные номера этого журнала в настоящее время встречаются в ряде частных коллекций в Дагестане.
Несмотря на репрезентацию этих журналов и газет как мусульманских, тем не менее возникает вопрос: насколько в арабоязычной прессе Дагестана отражались богословские дискурсы? Сколько «исламского» было в этих журналах и газетах? Как тематика, стиль, содержание этой прессы отражали реалии изменения эпох — от имперской к советской и насколько она была подвержена влиянию официальной идеологии советского правительства? Конечно же, в условиях господства коммунистической идеологии и жесткого контроля государства над всей советской прессой было бы немыслимо отрицать советскую действительность в мусульманских журналах и газетах. Вместе с тем каким стилем, языком и содержанием советский конструкт был включен в исламскую прессу? Как советский официальный язык публицистики сочетался с исламскими текстами? И кем были авторы статей в этих газетах и журналах? Учитывая, что легальное исламское образование практически было ликвидировано в конце 1920-х гг., но уже в послевоенные годы было вновь восстановлено в рамках медресе Мири Араб, контролируемого советскими чиновниками, было бы любопытно обратить внимание на лексику, используемую в статьях этих журналов. Предварительный анализ показывает, что во многих статьях, особенно в журнале «Мусульмане Советского Востока», ощутимо влияние уже сформировавшейся к тому периоду советской востоковедной академической традиции. Ниже даны некоторые наши гипотезы относительно функционирования исламской прессы в советском государстве.
Анализ ряда статей этих имперских и раннесоветских газет и журналов показывает, что в них в некоторой степени перекочевала та богословская дискуссия, которая существовала в Дагестане в рукописной традиции на протяжении более трехсот лет. Это касается некоторых вопросов теории мусульманского права (проблема таклида и иджти-хада), равно как и некоторые практические правовые вопросы в области культа (&ибада) и сфере взаимоотношений между людьми (му&амала)2. Вместе с тем в последние годы издания журнала «Байан ал-хака&ик» в стиле и лексике ряда статей ощущается сильное влияние советских реалий. В журнале же «Мусульмане Советского Востока» статьи, посвященные теории и практике мусульманского права, разным вопросам мусульманского богословия, практически отсутствуют. Анализ статей этих двух журналов показывает, что если первый формировался и редактировался исключительно дагестанскими богословами и служил площадкой для обсуждения богословских вопросов, то журнал «Мусульмане Советского Востока» являлся советской попыткой репрезентации мусульман и показывал, как видела или хотела видеть их советская власть.
«Джаридат Дагистан» - первая арабоязычная газета на Кавказе
Начало издания газеты «Джаридат Дагистан» совпало по хронологии с широким распространением идей мусульманского реформаторства в Дагестане. Это новое движение было обусловлено тесными контактами дагестанских богословов с Египтом и внутренними мусульманскими регионами Российской империи, где в конце XIX в. идеи о реформах мусульманского общества были достаточно популярными (Gould, Shikhaliev, 2017a).
Связи дагестанских реформаторов с разными регионами обусловили специфику развития реформаторского движения в Дагестане3. Дагестанские интеллектуалы из числа реформаторов, помимо прочего, выступали с критикой существующих правовых школ, призывая расширить сферу применения иджтихада, а также выступали с жесткой критикой современных им суфиев и суфизма, представителями которого выступала «старая» духовная элита.
Призыв реформаторов к реформе образования, изучению естественных наук, равно как и жесткая критика суфизма, к которому имперская власть все еще продолжала относиться подозрительно, невольно отвечали интересам имперской власти в Дагестане. Воспринимая суфизм как опасное явление, власть рассчитывала заручиться поддержкой определенной части мусульманской элиты. Вероятно, это послужило причиной того, что имперская администрация в лице генерал-губернатора Дагестанской области Сигиз-мунда Вольского (1852 — после 1917 г.) выступила с инициативой издания арабоязычной газеты «Джаридат Дагистан». Издание этой газеты было поручено начальнику канцелярии военного губернатора Дагестанской области Бадави Саидову (1877-1927). Главную же работу по изданию этой газеты выполняли Али ал-Гумуки (Каяев, 1878-1943), ключевая фигура реформаторского движения в Дагестане в начале ХХ в. (Наврузов, 2012, 14). Финансирование этой газеты в 1913-1914 гг. осуществлялось за счет администрации Дагестанской области, которая одновременно с финансированием этой газеты приказала сельским словесным судам подписаться на нее (Наврузов, 2012, 16). Позже она стала издаваться на личные средства Бадави Саидова, а также при финансовой поддержке владетеля исламской типографии в Темир-Хан-Шуре, промышленника и мецената Мухам-мада Мирзы Мавраева.
По своей структуре и тематике обсуждаемых вопросов газета «Джаридат Дагистан» во многом повторяет известный египетский журнал «ал-Манар», издававшийся египетским реформатором Мухаммадом Рашидом Рида (1865-1935), с которым Али Каяев тесно сотрудничал во время своего пребывания в Каире в 1905-1908 гг.4
Газета «Джаридат Дагистан» состояла из 6 разделов: официальный, неофициальный, литературный, раздел писем, объявления, научный раздел (Наврузов, 2012, 16-23).
Поскольку первоначально газета издавалась за счет средств имперской администрации на Кавказе, вполне естественно, что в официальном разделе этой газеты публиковались приказы и распоряжения царской администрации.
Неофициальный раздел был представлен перепечаткой новостей из других российских газет, равно как и новостей, полученных из-за рубежа по телеграфу.
Литературный раздел включал в себя образцы арабоязычной поэзии и прозы.
Поскольку газета поддерживала тесную связь с читателями и подписчиками, редактор посчитал нужным отдельно выделить блок переписки с читателями. Таким образом редакция получала сведения о читательской аудитории, географическом распространении газеты. С другой стороны, письма в адрес редакции позволяли реагировать на все нужды и пожелания читателей, что делало газету интересной и популярной.
В следующей рубрике печатались объявления частного характера — о продаже книг, лечебной практике и т.п.
автора. См. также: Шихалиев, 2010, 333.
Наконец, последний раздел, судя по письмам в редакцию, был наиболее популярным и охватывал широкий спектр вопросов. Одним из них было обсуждение ряда богословских проблем, таких как возможность уплаты закята с бумажных денег, повторение полуденной молитвы после пятничной, проблема таклида и иджтихада, сущность вакуфной собственности, проблема «лжешейхства» и т.д. Этот раздел освещал проблемы образования и просвещения, роли женщины в дагестанском обществе, а также вопросы естественнонаучного профиля: географии, медицины, астрономии и т.д.
В целом, последний раздел состоял в основном из тех же тем, которые бурно обсуждались в Дагестане в конце XIX — начале XX вв.5. И как уже отмечалось выше, богословская полемика, ранее обсуждаемая в рукописной традиции, плавно перекочевала на страницы мусульманской прессы. Доступность газет, широта географии их распространения, низкая стоимость способствовали значительному расширению читательской аудитории, что в последующем дало толчок еще более бурному обсуждению религиозных и социальных вопросов.
Имперская администрация, издавая газету, использовала ее в качестве площадки для критики представителей «старой» духовной элиты с целью уменьшения их влияния на население.
Вместе с тем сами реформаторы не были активными сторонниками имперской власти, о чем свидетельствуют письменные источники. Одним из главных вопросов, которые поднимали реформаторы, была реформа системы исламского образования и выбор языка обучения в дагестанских Мадраса. Наиболее активные ученые из числа реформаторов — Али Каяев и Абусуфьян Акаев в середине 1917 года критиковали языковую политику Российской империи, отмечая, что эта политика посредством открытия русских школ в Дагестане была направлена на «русификацию народов Дагестана, отрыв дагестанцев от своих корней» (Ал-Гумуки, 1917; Акаев, 1992; Каяев, 1993). Предостерегая от обучения в русских школах, Али Каяев и Абусуфьян Акаев предлагали одинаковую модель мусульманской школы, где обучение велось бы на местных дагестанских языках6.
В данном контексте мы имеем дело не с тем, что реформаторы были активными сторонниками имперской власти, скорее они были за взаимовыгодное сотрудничество новой мусульманской элиты и имперской власти. В условиях подавляющего перевеса и авторитета среди мусульман Дагестана сторонников шафиитской правовой системы и последователей суфизма реформаторам была нужна платформа для развития своих идей, роль которой играла газета «Джаридат Дагистан», также они нуждались в поддержке со стороны имперской власти. В свою очередь имперские чиновники пытались использовать идеи реформаторов (с их критикой суфизма и традиционных мусульманских правовых школ) в своих интересах.
Таким образом, газета была преимущественно ориентирована на развитие идей мусульманского реформаторства, однако другая часть мусульманской элиты, представленной противниками реформ в области богословия, в том числе суфиями, против которых выступала газета, имела в Дагестане значительный вес. Надежды имперской власти на развитие идей реформаторства с целью подорвать влияние на население основной части мусульманской элиты, к которой власть продолжала относиться с подозрением, не оправдались. Идеи мусульманского реформаторства в имперский период не распро5. Более подробно об этом см.: Gould, Shikhaliev (2017b).
странились в Дагестане так широко, как это было в мусульманском Закавказье, Крыму и Волго-Уральском регионе. Вероятно, поэтому имперская власть потеряла интерес к этой газете и уже в 1914 г. перестала ее финансировать. Вместе с тем обозначенные в этой газете идеи реформы системы исламского образования, необходимость более широкого развития наук, особенно естественнонаучного профиля, критика суфизма были интересны в последующем советской власти, которая, по примеру имперской, также инициировала издание мусульманского журнала «Байан ал-хака&ик».
От богословских дебатов к советским реалиям?
После установления советской власти в Дагестане в 1919 г. большевики проводили свою политику в отношении ислама исходя из тех же целей и задач, что и имперская власть. Эта политика была направлена на расширение существующих противоречий внутри мусульманской элиты Дагестана.
В событиях периода Гражданской войны в Дагестане социалистам удалось привлечь на свою сторону часть представителей местной духовной элиты (кадиев, суфийских шейхов, богословов), фактически расколов элиту на две части7. Затем, после подавления в 1921 г. антисоветского восстания, которое было организованно частью элиты, выступавшей с идеями независимости Кавказа, советская власть начала проводить политику постепенного уменьшения влияния мусульманской элиты на население.
Поскольку в Дагестане представители «старой» духовной элиты, поддержавшей советскую власть (богословы, кадии, суфийские шейхи) все еще продолжали пользоваться авторитетом и влиянием на население, социалисты делали ставку на реформаторов, идеи которых во многом отвечали интересам большевиков.
Таким образом, вначале большевики раскололи представителей местной, «традиционной» духовной элиты на две части, противопоставив их друг другу, затем, уничтожив одну из них, социалисты противопоставили оставшейся части этой же элиты реформаторов, разрешив им издавать собственный арабоязычный журнал «Байан ал-хака&ик» и ничем не ограничивая их деятельность.
Как отмечает Д.Ю. Арапов, вся работа органов советской власти была рассчитана на расширение противоречий между реформаторами, именуемыми в советских документах «прогрессистами», с одной стороны, и «традиционалистами» с другой. Умело используя одних против других, чекисты быстро освоили приемы и методы охранной службы империи и активно их использовали в мусульманском вопросе (Арапов, 2010, 193). Об этом, в частности, свидетельствует «Записка Восточного отдела ОГПУ «О мерах борьбы с мусдуховенством», октябрь 1926 г.», где руководящим органам в регионах предписывается «раздвигать щели между прогрессистами и консерваторами и по линии применения массовых репрессивных мер против реакции. Последнее особо важно в условиях Северного Кавказа (Дагестана)» (Арапов, 2010, 92).
Именно этим предписанием можно объяснить тот факт, что советская власть, по примеру имперских властей, в 1925 г. разрешила издание мусульманского журнала «Байан ал-хака&ик». К сожалению, в настоящее время сложно сказать, от кого исходила идея издания этого журнала. Вместе с тем содержание статей прямо свидетельствует о том, что они были направлены против ряда норм и положений, которые были широко
популярны среди представителей «старой» элиты. Это касается, прежде всего, вопроса легитимности суфизма и суфиев, а также призывов к более широкому применению практики иджтихада.
Отличие газеты «Джаридат Дагистан» и журнала «Байан ал-хака&ик» состоит в том, что в последнем практически не издавались официальные распоряжения новой власти. Вместе с тем содержание и тематика богословских статей в этих двух изданиях поразительно схожи.
Здесь уместно отметить тот факт, что авторы газеты «Джаридат Дагистан» практически не представлены в журнале «Байан ал-хака&ик», несмотря на то, что эти издания хронологически разделяло не более десяти лет. В частности, главный редактор «Джаридат Дагистан» Али Каяев не написал ни одной статьи в «Байан ал-хака&ик». В свою очередь, главный редактор журнала Абусуфьян Акаев ранее издал всего несколько статей в газете «Джаридат Дагистан». Учитывая то, что она печаталась большим тиражом и было издано более 250 номеров, а также публикационную активность Абусуфьяна Акаева, который в эти же годы издал большое количество книг в местной типографии, такая публикационная пассивность в газете обращает на себя внимание. То же самое можно сказать и об остальных авторах статей в газете «Джаридат Дагистан» и журнале «Байан ал-хака&ик». Несмотря на то, что авторы газеты и журнала имели общие взгляды на развитие мусульманского общества, были современниками и часто общались друг с другом, такое взаимное игнорирование в прессе выглядит несколько странно.
Первый номер журнала «Байан ал-хака&ик» вышел в сентябре 1925 года. По замыслу редакторов, издание было направлено на «разъяснение достоинств ислама, выявление истины и очищение шариата от вредоносных новшеств и домыслов» (Байан ал-хака&ик, 1925, 1). Всего было издано 12 номеров журнала, которые выходили с разной периодичностью вплоть до 1928 г. Последний, двенадцатый номер этого журнала не был завершен, половина страниц этого журнала осталась пустой. В 1928 г. советская власть начала проводить ряд мер по усилению антирелигиозной кампании: было ликвидировано легальное исламское образование, шариатские суды были закрыты, вакуфные земли мечетей и медресе передавались крестьянским комитетам. Летом 1929 г. советская власть ликвидировала местную организацию «Дини Комитет», которая, по мнению властей, готовила антисоветское восстание в Дагестане. Все члены редколлегии журнала «Байан ал-хака&ик», которые входили в состав «Дини Комитет», были репрессированы: главный редактор журнала Абусуфьян Акаев был сослан в Котласские лагеря, остальные члены редколлегии были расстреляны в 1929 г.
Журнал был посвящен в основном таким вопросам, как суфизм и лжешейхи, развитие и реформа системы мусульманского образования, а также некоторые правовые вопросы: таклид и иджтихад и границы их допустимости; трехкратная процедура развода; дозволенность изображения людей и пр.
Стиль лексики и тематика статей практически не отличались от аналогичных работ, написанных в рамках мусульманской дискуссии. В частности, правовая полемика, отраженная в многочисленных рукописных сочинениях позднего имперского и раннего советского периода, практически полностью перешла на страницы этого журнала. По своему стилю, символам, тематике, образам, методологии и ссылкам на мусульманские источники богословские статьи в журнале «Байан ал-хака&ик» и многочисленных рукописных полемических правовых сочинений практически не отличаются друг от друга.
Можно сказать, что полемические или правовые работы в рамках исламского дискурса, которые были широко распространены в дагестанской рукописной традиции, плавно переместились на страницы журнала «Байан ал-хака&ик».
Вместе с тем следует отметить, что тематика и стиль изложения статей ближе к последним номерам журнала несколько менялись от сугубо исламских сюжетов (теория и практика мусульманского права, суфизм, мусульманская этика и догматика) к советским. Причем по мере издания последующих номеров журнала этот «советский конструкт» проявляется все чаще и влияние советской действительности выражается все яснее.
К примеру, в 1927 году, за год до закрытия журнала, была опубликована статья о мусульманском съезде в Адыгее. В статье часто встречается лексика, популярная в работах советских востоковедов более позднего периода. Вот, в частности, как отражается в тексте советская действительность 1920-х годов8:
«От редакции. В декабре 1925 года мусульмане Черкесии в Советской Республике Адыгея созвали всеобщий мусульманский съезд для решения некоторых религиозных вопросов. После окончания съезда они написали на арабском языке то, что обсуждалось на съезде, и послали это письмо в нашу редакцию. Мы прочитали его и выразили им благодарность за созыв этого съезда и решение поставленных вопросов. Мы решили опубликовать две темы, касающиеся этого съезда: вводную часть, и те вопросы, по которым они приняли решения. Ниже мы публикуем это письмо.
Мусульманский съезд в Адыгее. Ислам — древняя религия, и в течение периода его распространения вплоть до сегодняшнего дня в нем произошли разные изменения. За это время были привнесены в ислам новшества и искажения которые не дозволяли Аллах и Его посланник. Эти новшества были введены как в сферу поведения и взаимоотношения людей (му&амалат), так и в область культа (&ибадат). Удивительно, что, исказив нормы Корана в области культа (&ибада), они усложнили его, привнося новшества, которые запрещает Аллах. Можно было бы еще понять, если бы они облегчили эти нормы! Колониальные деспотичные государства Л^и.!^! Jj.il), такие как Англия, Франция, Россия9 и некоторые мусульманские государства содействовали искажению Слова Аллаха, так как это способствовало интересам империалистических (колониальных) государств (Я-^КтьиУ! Jj.il!). Эти государства хотели ослабить группу людей с тем, чтобы иметь пользу от них. Законы справедливости, равенства и братства10 (вJ которые запрещают захват имущества путем обмана и которыми руководствовались люди, были искажены и заменены другими, где возвеличивают богатых и унижают бедных. Это привело к тому, что, как на сегодняшний день очевидно, слабые народы попали в когти сильных народов. Эти искажения законов также способствовали тому, что правители этих стран накопили в своих руках огромные богатства.
Точно также, путем подобных изменений в исламе деспотичные государства Востока (ЯД^^! ) , их кадии и шейхи также извлекли для себя выгоду. [Это продолжалось] до тех пор, пока не появился в пятом веке хиджры имам ал-Газали11, ши8. Здесь и далее некоторые характерные фрагменты текста выделены нами.
роко известный в Египте, Дамаске, Багдаде и в других мусульманских городах. Он начал выступать против этих искажений, опровергая их очевидными доводами (Корана и Сунны). После смерти ал-Газали, его многочисленные ученики с большим усердием продолжили его деятельность. На своем пути распространения истины они столкнулись с многочисленными трудностями и сопротивлением правителей этих деспотичных стран (ЯлЛл^У! JИслам среди черкесских народов Северного Кавказа начал распространяться посредством путешественников из разных мусульманских стран в 1717 году. Кавказские народы (в данном случае, мусульмане центрального и западного Кавказа. — Ш.Ш.) следовали религии, которая пришла к ним из Турции, равно как приш-ли к ним некоторые нормы шариата без их анализа соответствия Сунне. И это продолжалось вплоть до 1907 года. Затем в 1907 г. ученые Кавказа (центрального и западноО го Кавказа. — Ш.Ш.) решили установить нормы религии [с точки зрения соответствия норм шариата Корану и Сунне], чтобы отделить истину от лжи. С этой целью они отправились в Турцию и Египет, чтобы получить там знания, не довольствуясь теми знаниями, которым обучали в кавказских мадраса. Когда же эти ученые [обучавшиеся в Турции и Египте] узнали истинный ислам, они начали следовать ему. Тем самым, ученые черкесских народов разделились на две группы, каждая из которых считала, что только она следует истине, и руководствуется тем, что изложено в Коране. Группа джадидов (ол^лаЛ ЯЗ^1) начала открыто проповедовать истину. Однако, черкесские обычаи (о^иЛ), которые были тесно переплетены с религией, препятствовали им в этом. По этой причине они, [джадиды] прекратили публичный призыв к истине и начали распространять свои идеи постепенно. Они начали распространять истину12 только среди определенного круга людей, которые стремились к этому. Однако, эта партия салафитов-прогрессистов 1_ёкя31 ^^л) не достигла своих целей, так как другая группа — группа кадимитов Яа^а!) поддерживалась деспотичным императором (\птл\1 <^1л1|), ханами и пашами, и одерживала верх.
Они, [император, ханы, паши] не только не обращали на группу джадидов никакого внимания, но и напротив, насмехались над ней13. И религиозные споры между этими двумя группами продолжались весь этот период вплоть до 1920 г., причем^ победа в этих спорах доставалась большинству — как правило, группе «кадимитов» (Я-^лаЛ). в этом [1920] году установилась новая советская власть («*ьиУ_) < ■ ■"» is.li.laJI
и ситуация изменилась. Государство крестьян и рабочих (¿л^пУЛ J предоставила всем народам России полную свободу. Черкесии была предоставлена автономия (рАй и им было дано разрешение самостоятельно решать свои дела так, как они хотят. Среди прочего, им была предоставлена свобода религии. Однако религия не должна вмешиваться в политику. С распространением света свободы, в том числе в религии, группа джадидов (Я^лаЛ) выдвинула своих руководителей и, несмотря на противостояние [кадимитов], начала распространять истину религии Мухаммада, чистую от нововведений, и призывать к объединению и обсуждению религиозных вопросов.
В 1922 году ученые и имамы Адыгеи собирались по этому важному вопросу три раза. И 4 декабря 1925 года они вновь собрались с тем, чтобы прийти к единому мнению от12. Вероятно, речь идет о реформах в области исламского образования и фикха — то, что являлось основной идеей
реформаторов.
не поддерживали идеи джадидов в центральном и западном Кавказе. Это можно объяснить тем, что отношение имперской власти к представителям духовной элиты в центральном и западном Кавказе было более лояльным, чем на восточном, территория которого долгое время была охвачена войной с Российской империей.
носительно истины в религиозных вопросах, чтобы больше не осталось противоречий. В этой четвертой встрече проявился фанатизм среди представителей кадимитов, которые присутствовали на съезде, и [стало очевидным] искажение ими ислама. В этом могли воочию убедиться все, кто присутствовал на этом собрании.
В этом журнале (будут изданы) принятые на этом собрании решения14, направленные на освобождение от когтей таклида и прекращение привнесения в религию вредоносных новшеств также наставление людей на путь истины в соответствие с Кораном и Сунной» (Ал-Джам&иййа ад-диниййа ... , 14-16).
В этом тексте обращают на себя внимание несколько сюжетов. Первый из них — это наличие в тексте большого количества оборотов, присущих публицистическому стилю советских журналов и газет, со свойственным им набором идеологических клише; в мусульманской традиции, в том числе в предыдущих статьях журнала, такие обороты, как «колониальные деспотичные государства», «империализм», «справедливость, равенство и братство», «партия прогрессистов» и др., практически полностью отсутствуют.
Второй момент — это попытка объяснить историческое развитие ислама сквозь марксистскую парадигму развития общественно-экономических формаций и конструирование модели ислама согласно этой парадигме, где «кадимиты» — это сторонники «деспотичной имперской власти», тогда как «джадиды» — выразители интересов угнетаемого населения.
Стиль этой статьи также резко отличается от традиционного жанра исламского дискурса, широко популярного в Дагестане в этот период. Резкое отличие стиля, обилие «советской» лексики дают основание предположить, что данная статья была написана под сильным влиянием советской востоковедной академической школы. Обращает на себя внимание также влияние джадидской реформированной системы алфавита на арабоязычный текст. Так, некоторые русские слова в тексте почему-то были написаны арабскими буквами, хоть и имеют арабские словарные эквиваленты (прогрессист, автономия — ^ , причем они написаны согласно новой орфографии, характерной для арабографических работ 1920-х годов.
Таким образом, в журнале можно наблюдать постепенный переход от исламской тематики к политическим вопросам и сращивание исламского и советского дискурсов. Ближе к последним номерам можно заметить постепенный переход от исламских сюжетов к апологии советской власти и ее внешней политики.
Журнал для советских мусульман
Журнал «Мусульмане Советского Востока» издавался в Ташкенте под патронажем САДУМ с 1968 по конец 1980-х гг. вначале на двух (арабском и узбекском), затем на шести (арабском, персидском, узбекском, дари, французском, английском) языках.
Сложно сказать, как именно журнал появлялся на территории Дагестана. Можно предположить, что рассылка осуществлялась на уровне официальных исламских институтов СССР — САДУМ и ДУМСК. Ряд номеров журнала можно встретить в Дагестане в частных коллекциях тех лиц, которые в советский период именовались «официальными служителями культа» — члены духовных управлений, а также имамы и муаззины
официально зарегистрированных в Дагестане мечетей. Сама редакция обозначала этот журнал как «религиозный». Вместе с тем наш анализ ровно ста статей этого журнала выявил следующую картину15.
В журнале практически отсутствуют статьи по проблемам мусульманского права, ха-дисоведения, суфизма, которые встречались в газете «Джаридат Дагистан» и журнале «Байан ал-хака&ик». В подавляющем большинстве статьи посвящены критике западного империализма, успехам СССР в различных отраслях народного хозяйства; юбилейные статьи, посвященные тем или иным мусульманским ученым, международным конференциям, широко проводимым САДУМ в 1960-е — 1980-е гг.
В количественном отношении эти статьи можно распределить следующим образом:
• Успехи СССР в области сельского хозяйства и промышленности; критика Израиля и США — 26 статей.
• История и культура ислама: описание городов, мечетей и мавзолеев мусульманских регионов СССР — 17 статей.
• Юбилейные статьи, посвященные видным мусульманским ученым (Алишер Навои, Абу Райхан ал-Бируни, ал-Хорезми и др.), — 13 статей.
• Международные конференции, проводимые САДУМ, — 11 статей, плюс три полных номера с текстами докладов (44 статьи с текстами докладов).
• Международные делегации в республиках Средней Азии — 9 статей.
• Биографии мусульманских ученых — 8 статей.
• Статьи, посвященные мусульманской этике, — 7 статей.
• Статьи, посвященные исламским праздникам (&ид ал-фитр, &ид ал-адха), — 3 статьи.
• Паломничество мусульман СССР — 3 статьи.
• Издание Корана и мусульманских календарей — 2 статьи.
• Заметка об исламском образовании в Узбекской ССР — 1 статья
• Богословские статьи (фикх, хадисоведение, суфизм, &акида) — 0 статей.
Краткий анализ этих блоков показывает следующую картину:
Успехи СССР в области сельского хозяйства и промышленности. Эти статьи в основном посвящены развитию промышленности, сельского хозяйства в республиках Средней Азии, Поволжья и Кавказа в контексте того, что дала советская власть мусульманам СССР в области развития образования, здравоохранения, культуры, промышленности и сельского хозяйства16. Практически во всех этих статьях дается сравнительная характеристика промышленности и сельского хозяйства «до и после Октябрьской революции». Главная мысль статей: в имперский период «мусульманские народы Востока» жили плохо, отставали в промышленном развитии; у них отсутствовала развитая система здравоохранения и образования; они не имели своей национальной истории. После советской власти все эти отрасли начали стремительно развиваться. В контексте этого вытекает соответствующий вывод, что социализм — это более прогрессивный, по сравнению с империа15. Статьи в этом журнале были выбраны нами не в результате специального отбора, а последовательно, начиная
с первого номера.
№ 11, с. 29-30; 1973, № 17, с. 2-3, 16-18; 1974, № 21, с. 13-18, 27-30; 1975, № 26, с. 21-23.
лизмом, общественный строй. И успехи советской власти в развитии народного хозяйства, отраженные в этом журнале, должны быть ярким свидетельством истинности тезиса о смене общественно-экономических формаций и о негативной сущности империализма.
Раздел «История и культура». В этом тематическом блоке содержатся в основном статьи, посвященные культурному развитию мусульманских регионов СССР. Причем, как и в предыдущем блоке, культура и историческое развитие мусульманских регионов СССР рассматриваются сквозь ярко выраженный хронологический разрез: до и после Октябрьской революции.
В частности, в этом блоке рассматриваются история и культура союзных республик Средней Азии, а также автономных республик Поволжья и Кавказа, крупных городов Средней Азии, таких как Ташкент, Самарканд и т.д. Основное внимание уделяется критике имперского периода в истории этих регионов и демонстрации положительного облика советской власти, которая предоставила мусульманам этих регионов возможность развивать свою национальную историю и культуру. Примечательно, что и история, и культура рассматриваются в журнале сквозь призму национальностей, совпадающих с административными границами республик: Узбекская ССР и узбеки; Таджикская ССР и таджики, Башкирская АССР и башкиры, Казахская ССР и казахи, Азербайджанская ССР и азербайджанцы и т.д. Так, в частности, в статье «Башкиры в прошлом и настоящем» история башкир описывается в контексте создания Башкирской АССР 23 марта 1919 г., причем татары, проживающие в Башкирии, не упоминаются, так что история башкир полностью накладывается на административную территорию Башкирской АССР17
Практически во всех этих статьях, посвященных культурному развитию этих республик, используется одно и то же клише: «жители [тех или иных республик] до революции в подавляющем большинстве были неграмотными. Сейчас же, в годы советской власти [эти республики], развиваются, опережая в вопросах высшего образования многие страны Запада»18.
В статьях этого раздела очень часто используется термин «культура» (Яа13511), а также словосочетание общественное и культурное развитие (^¿13311 J
Структура, стиль, содержание этих статей ино
