О первом издателе и первом издании проповедей Димитрия Ростовского

О первом издателе и первом издании проповедей Димитрия Ростовского*

On the First Publisher and the First Publication of Dimitry of Rostov&s Sermons

Марина Анатольевна Федотова

Институт Русской литературы (Пушкинский Дом) РАН С.-Петербург, Россия

Marina A. Fedotova

Institute of Russian Literature (Pushkin House) of the Russian Academy of Sciences St. Petersburg, Russia

Резюме

В статье перечислены первые издания сочинений Димитрия Ростовского, как прижизненные, так и появившиеся сразу после смерти и канонизации святого. Автор статьи показывает, что при жизни митрополита его проповеди по ряду причин не издавались. Первое издание ораторских сочинений Димитрия Ростовского было инициативой частного лица — Я. А. Татищева (1729-1806), который в 1782 г. обратился в Святейший Правительствующий Синод с прошением издать за собственный счет проповеди ростовского митрополита. Издание "Собрание разных поучительных слов и других сочинений святого Димитрия митрополита, ростовскаго чудотворца" вышло в свет в 1786 г. В работе представлены биографические сведения о Татищеве, которые автору статьи удалось собрать по рукописным и печатным источникам; проанализировано архивное дело, хранящееся в Санкт-Петербурге в Российском государственном историческом архиве (ф. 796 (Канцелярия Синода), оп. 63, д. 264), в котором имеется переписка между Татищевым и

* Статья написана при поддержке гранта РФФИ — 18-012-00236 (Проповеди Димитрия Ростовского: проблемы атрибуции и научного издания).

This is an open access article distributed under the Creative Commons Attribution-NoDerivatives 4.0 International

Синодом по поводу издания проповедей Димитрия Ростовского. Как следует из дела, тексты в издании были отредактированы, основная правка касалась преимущественно нормализации церковнославянской орфографии, но первые редакторы и цензоры признали авторство всех проповедей и сочинений, которые Татищев прислал в Синод. Однако в современном "димитриеведении" проблема атрибуции сочинений Димитрия Ростовского является одной из самых актуальных. В статье дан критический анализ первого издания проповедей ростовского митрополита и показано, что из 94 проповедей издания, приписанных Димитрию Ростовскому, две принадлежат Стефану Яворскому, пять — Симеону Полоцкому, атрибуция еще девяти требует дальнейшего изучения.

Димитрий Ростовский, проповеди, атрибуция, источниковедение

Abstract

The article identifies the first editions of works by Metropolitan Dimitry of Rostov, published both in his lifetime and immediately after his death and canonization. The author of the article has shown that the Metropolitan&s sermons were not published in his lifetime for a number of reasons. The first publ ication of Dimitry&s oratorical works was made upon an initiative of a private person-Y. A. Tatishchev (1729-1806), who approached the Most Holy Governing Synod in 1782 with a request to publish these sermons at his own expense. A publication called Collection of Various Instructive Tales and Other Works by Saint Metropolitan Dimitry, the Thaumaturge of Rostov appeared in 1786.

The present article also contains biographical details on Tatishchev, which the author has managed to collect from manuscript and printed sources; it also analyses the archival documents kept in the Russian State Historical Archive, St. Petersburg, where Tatishchev&s correspondence with the Synod pertaining to the publication of Dimitry&s sermons can be found. As it follows from the documents, the sermons in the publication were edited, with the majority of the corrections being due to the normalization of the Church Slavonic orthography. However, the first editors and censors also recognized the authorship of all the sermons and works that Tatishchev had sent to the Synod. At the same time, in modern "Dimitry studies" the problem of the attribution of Di-mitry&s works is one of the most topical issues. The article gives a critical analysis of the first publication of the sermons and shows that among the publication&s 94 sermons attributed to Dimitry of Rostov two sermons belong to Stefan Yavorsky, five sermons are written by Symeon of Polotsk, and the attribution of another nine sermons needs further study.

Saint Dimitry, Metropolitan of Rostov, sermons, problems of attribution, source study

Димитрий Ростовский, как справедливо отмечают исследователи его творчества, был "одним из самых популярных и самых плодовитых авторов, писавших на славянском языке" [Круминг 1994: 5]. Некоторые его сочинения издавались уже при жизни автора, что неудивительно для писателей кон. XVII — нач. XVIII в. Так, были опубликованы "Чуда Пресвятой и Преблагословенной Девы Марии" [Чуда 1677; Каменева 1959: 243; Федотова 2013], "Апология во утоление печали человека, сущаго в беде, гонении и озлоблении" [Апология 1696; Апология 1700; Круминг 2014; Федотова 2016Ь], "Книга житий святых" [Четьи-Минеи 1689-1705; Четьи-Минеи 1702; Круминг 1994], сочинение "Об образе и подобии Божием в человеце"1.

В период между смертью митрополита (1709 г.) и его канонизацией (1757 г.) вышло два издания: в 1717 г. по указу Петра I было издано завещание митрополита ("Духовная"), и спустя почти сорок лет после смерти Димитрия Ростовского был опубликован "Розыск о раскольнической брынской вере" [Розыск 1745]2. "Диариуш", или "Дневныя записки святаго чудотворца Димитрия Ростовского", обнаруженный известным археографом Н. Н. Бантыш-Каменским, был напечатан в "Древней Российской Вивлиофике" Н. И. Новиковым [Дневные записки 1774]3. Это издание, видимо, стало стимулом для дальнейших публикаций сочинений Димитрия Ростовского.

Спустя десятилетие в свет вышли сразу два издания, существенно изменившие эту картину: в Москве в 1784 г. издается "Келейный летописец" [Летопись 1784], а в 1786 г. — "Собрание разных поучительных слов. . ." [Собрание 1786]. Следует указать и на издание В. Г. Рубаном "Росписи митрополитов киевских с кратким летописанием"; при публикации «Росписи [. . .]» имя автора — Димитрия Ростовского — обозначено не было [Рубан 1776; Тарасов 2013: 201]. На основе "Летописца о Ростовских архиереях" Димитрия Ростовского Рубан в 1779 г. издал и "Любопытное известие о епархии Ростовской и о бывших в ней архиереях с начала и поныне", также без указания авторства [Рубан 1779].

Если опубликованные при жизни Димитрия сочинения совершенно очевидно были изначально ориентированы на издание, а все немногочисленные списки, за редким исключением, выполнены с печатных книг [Федотова 2016Ь], то "Келейный летописец" и проповеди митрополита имеют богатую рукописную традицию как до выхода первых изданий, так и после них.

Взгляды святителя Димитрия на возможность прижизненного издания "Келейного летописца" по мере работы над сочинением менялись. "Якож и весь мой Летописец не конечно с тым намерением пишется, же бы его mandare typo, але тылко для себе propter scire, а по мне, если кому достанетъся доброму, может non spernere", — пишет Димитрий Ростовский Стефану Яворскому в письме 4 декабря 1707 г., но уже в послании от 24 февраля 1708 г. он не отказывается от "друку": "И хоць ныне не з тым намерением началося писать, жебы дать до друку, однак же тако-ваго от преосвященства вашего молю и прошу прочитованья (если будет ставити часу) и исправлениа, як бы и до друку» [Федотова 2005: 133, 142]. Вероятно, незаконченность произведения (святитель, как известно, не захотел или не успел завершить его) помешала ему быть изданным.

Варлаам Ясинский уже в 1689 г. в письме патриарху Иоакиму (Савелову) назвал Димитрия "искусным и благоразумным проповедником слова Божия" [Архив 1872: 278], и еще большего признания митрополит достиг, проповедуя в Москве и Ростове, но о намерении издания проповедей при жизни митрополита у нас свидетельств нет. Святитель Димитрий не создавал "тематических" сборников проповедей, в отличие от своих современников: Иоанникия Галятовского ("Ключ разумения", 1659; «Казаня, приданыи до книги «Ключ разумения» названой", 1660), Лазаря Барановича ("Меч духовный", 1666; "Труби словес проповедных", 1674), Антония Радивиловского ("Огородок Марии Богородицы. . .", 1676; "Венец Христов, з проповедии недельных. . .", 1688), Симеона Полоцкого ("Обед душевный", 1681; "Вечеря душевная", 1683). Неудивительно поэтому, что потребность в публикации проповедей ростовского митрополита ощущали просвещенные читатели его сочинений. "Поучения сии сколь полезны, о том легко узнать, когда употребите труд к прочтению их с надлежащим вниманием", — читаем, например, запись в одном сборнике проповедей Димитрия Ростовского. "Жаль, — продолжает автор записи, — что столь дорогое сокровище не все могут иметь и им пользоваться. Жаль, говорю, что оно поныне не напечатано, чрез чтоб свет его узнал" [Карманов 1893: 10]4.

Несмотря на жанровые отличия "Келейного летописца" и "Собрания проповедей", почти одновременный (с разницей в два года) выход в свет этих сочинений показателен: "Келейный летописец", как и проповеди митрополита, помимо своего историографического значения, был своеобразным корпусом, собранием нравоучительных текстов. Некоторые списки "Келейного летописца" исключали хронографическую составляющую текста, оставляя только нравоучения на темы Священного

Писания и всемирной истории. Кроме того, в издании Новикова [Летопись 1784] темы нравоучений были расписаны отдельно наравне с излагаемыми историческими и библейскими событиями [Волков 2013: 91]. Заметим, что объединение этих изданий, "Собрания проповедей" и "Келейного летописца", стало основой для всех последующих собраний сочинений, издаваемых Синодальной типографией: "Сочинения свята-го Димитрия, митрополита Ростовскаго" (1805-1807, 1818; 1842, 18271835, 1833-1835, 1849, 1857), в которых два тома (второй и третий) полностью содержали слова, речи и поучения святителя, а в четвертом томе неизменно публиковался "Келейный летописец".

Нужно отметить, что идейно-нравственное содержание изданного им "Келейного летописца" было крайне важно Новикову и вписывалось в программу его просветительской деятельности. При этом "Летописец", как и другие издания Новикова, "после вышедшего в 1787 г. запрета гражданским типографиям издавать сочинения, «к вере либо толкованию закона и святости относящиеся», был изъят из продажи" [Калугин 1983: 169-170; Волков 2013: 90-91]. Позиция же Синода, типографией которого было осуществлено издание проповедей, явно отличалась: во главу угла ставились традиционное благочестие и личная святость первого русского святого синодального периода Русской Православной церкви. Известно, что вслед за канонизацией святителя Димитрия Ростовского в 1757 г. Святейший Правительствующий Синод предписывал Арсению Мацеевичу, митрополиту Ростовскому и Ярославскому, собрать и прислать в Синод рукописи, содержащие проповеди Димитрия Ростовского (дело датируется 24 февраля 1758 г.): "Преосвященному Арсенш, митрополиту Ростовскому, таковыя проповеди, сколько их отыскаться может, а особливо ежели есть собственныя руки его святительства, оныя всЬ, собрав и скрепя своеручно, прислать въ СвятЬйшш Правительствующей Сунод немедленно; и о том к его преосвященству послать указ" [Собрание постановлений 1912: 323]. Возможно, данное предписание входило в состав общих мер, предпринятых Синодом для прославления святого Димитрия, наряду с составлением жития, службы и перенесением мощей в новую серебряную раку [Попов 1910: 326346; Федотова 2008], что имело огромное значение для всего русского народа5. Однако нет никаких свидетельств как об исполнении данного указа Арсением Мацеевичем, так и о дальнейших предписаниях Синода. Служба святому Димитрию, тем не менее, была опубликована Московской Синодальной типографией уже в 1758 г., через год после его

канонизации, издание же Жития и основных трудов святителя затянулось на несколько десятилетий. Но если "Келейный летописец" был опубликован известным издателем Николаем Ивановичем Новиковым, то издание проповедей святителя стало инициативой частного лица — Якова Афанасьевича Татищева. о личности которого следует рассказать отдельно [Никольский 1909; Федотова 2009]6.

Род Татищевых, как значится в "Бархатной книге" — родословной книге наиболее знатных боярских и дворянских родов России, ведет свое происхождение от князей Соломерских [Долгоруков 1855: 223]. Татищевы стали играть заметную роль и выдвигаться по государственной службе со второй половины XVI в., они имели в своем роду немало известных государственных и военных деятелей. Наиболее прославленный представитель этого рода — знаменитый русский историк Василий Никитич Татищев (1686-1750), который приходился дальним родственником Я. А. Татищеву и являлся младшим современником святителя Димитрия, а также был первым исследователем творчества ростовского митрополита, по достоинству оценившим в своей "Истории российской" историко-хронологические расчеты "Келейного летописца" Димитрия Ростовского [Татищев 1962: 125-128; Татищев 1979: 109].

Яков Афанасьевич Татищев родился в 1729 г., он был единственным сыном Афанасия Даниловича Татищева (1685-1750), любимого денщика Петра I (впоследствии - флигель-адъютанта и генерал-майора), и Анны Степановны Новосильцевой (1710-1766). Среди именитых родственников Татищева значится его двоюродная тетка — царица Прасковья Федоровна, урожденная Салтыкова (1664-1723), жена соправителя Петра I царя Иоанна V. Важно отметить, что Прасковья Федоровна состояла в переписке с Димитрием Ростовским (ходатайствовала перед ним о неком попе Давиде), почитала его еще при жизни, покровительствовала ему, приезжала в Ростов, а в 1709 г., перед самой смертью святителя (о чем рассказывает Житие), вместе с дочерьми прибыла на поклонение Толгской иконе Божьей Матери, желая посетить и ростовского митрополита, но уже не застала святителя в живых. После его смерти она дважды заказывала в Ростове панихиду.

Татищев получил домашнее образование, в 1746 г. во время правления императрицы Елизаветы Петровны, достигнув шестнадцатилетнего возраста, поступил рейтаром в лейб-гвардии Конный полк и, дослужившись до звания ротмистра, в 1761 г. был уволен со службы. После этого он женился на Марии Дмитриевне Еропкиной (?-1813), дочери рижского губернатора Дмитрия Федоровича Еропкина и сестре Петра

Дмитриевича Еропкина, московского главнокомандующего во время чумы 1772 г. В браке у них родилась одна дочь — Варвара Яковлевна, в замужестве — Белосельская-Белозерская (1764-1792), у которой был сын князь Ипполит, умерший в младенчестве, а также три дочери — Мария Александровна Власова (1787-1857), Наталья Александровна Лаптева (1788-1813) и Зинаида Александровна Волконская (1789-1862) — знаменитая хозяйка литературного салона пушкинской эпохи.

С 1782 г. Татищев становится предводителем московского и коломенского дворянства, а с 1792 — серпуховским уездным предводителем. До этого момента Татищев проживал в Липецком уезде, где в 1769 г. купил село-усадьбу Знаменское (ныне — село Вешаловка Липецкого района), которое продал в 1804 г., он также имел усадьбу в Новоржевском районе Псковской области. В принадлежащих ему владениях он занимался строительством, наиболее ярким актом которого стала постройка знаменитой церкви в честь Иконы Божьей Матери "Знамение" в селе Знаменское. Проект церкви был создан великим русским архитектором В. И. Баженовым (1738-1799) и датируется 1768 г., а освящена она была только 30 сентября 1794 г. Знаменская церковь и сегодня является одним из выдающихся памятников псевдоготического стиля русской архитектуры XVIII в. [Клоков а1. 2015].

Татищев умер в 1806 г. в возрасте 77 лет и был похоронен на кладбище Симонова монастыря, которое являлось некрополем многих знатных русских родов. В 1815 г. на могиле своего деда его старшая внучка Мария Александровна Власова поставила памятник из белого дикого сибирского мрамора с вазой и покрывалом, который был разрушен вместе со всем некрополем Симонова монастыря в 1928 г. [Шо-карев 1998].

Согласно делу "По прошении лейб-гвардии ротмистра Якова Татищева о напечатании на его собственный кошт поучительных слов Димитрия Ростовского", которое сохранилось в РГИА, в Канцелярии Синода (Канц. Син264)7, Татищев был инициатором первого издания "Собрания проповедей" Димитрия Ростовского. Остается загадкой, что подвигло Татищева на издание сочинений святого Димитрия Ростовского и написание Жития [Федотова 2009], которое вошло в это собрание. Интерес к творческому наследию святителя? Интерес к истории? Семейные предания? Или "для общенароднаго удовольствия и пользы" (Канц. Син264, л. 67)?

Интерес к прошлому своего рода был характерен для Татищева. Известно, что в 1786 г. он обращался в Геральдическую контору за генеалогическими справками, а в 1787 г. первый, как старший к тому времени в роде, подписал "объявление о 11 однородцев в Московское дворянское

депутатское собрание о внесении, на основании Жалованной дворянству грамоты, рода Татищевых в Родословную книгу" [Татищев 1900: 91].

Известно также одно чудо, которое произошло от мощей святого Димитрия Ростовского и было связано с именем родного дяди Татищева, брата его отца, в молодости, как и последний, денщика Петра I — Алексея Даниловича Татищева, дослужившегося до генерал-аншефа, действительного камергера и сенатора. Чудо широко известно в рукописной традиции, сохранилось среди записей чудес "от ножной болезни" под 1758 г. в тетрадях, которые велись при мощах "новоявленного чудотворца Димитрия митрополита". Вот его текст: "Его высокопревосходительства ге-нерала-аншефа полициймейстера, дЬйствительнаго камеръгера и кавалера Алексея Даниловича Татищева сын Михаил находился болен обеими ногами чрез три месяца, за которою болЬзнию не ходил и не мог на оные приступать. И в той ево имеющейся болЪзни всегда на руках носили. Бывшу же ему в той болЪзни, показанной отец его генерал Алексей Данилович Татищев положил обещание ехать в Ростовский Яковлевский монастырь на поклонение мощам святителя Димитрия, новоявленнаго чудотворца, по каковому обещанию сего 1758 году февраля 4 дня в Ростов и приезжал, и онаго сына своего Михаила с собою купно привозил. Но как по приезде их на другой день показанный Михаил внесен был служителями в церковь ко отправляемой литоргии и оную выслушав и по наряду их у гроба отпеваемой святому чудотворцу Димитрию молебен, то он встал и прикладывался к мощам святителя Димитрия. И, приложившись, пошел из церкви сам о себе, только что за слабостию его, от той болезни ему бывшей, мало под руки держали. И с того времени стал не иметь припадку, и час от часу начал в себе совершенное от тоя болезни чувствовать облехчение, и в ногах своих возъимЪл первобытное здравие" (Канц. Син222, л. 395-396). Следует заметить, что у Алексея Даниловича Татищева не было сына, именуемого Михаилом, у него был единственный сын, Петр Алексеевич Татищев, известный в будущем масон, двоюродный брат Я. А. Татищева, по-видимому, участвовавший в строительстве Знаменской церкви [Клоков et а1. 2015: 286]. Сын же Михаил был у Сергея Даниловича Татищева, имевшего земли в Ростовском уезде и приходившегося Афанасию и Алексею Татищевым родным братом. Михаил Сергеевич Татищев был болезненным молодым человеком, из-за этого довольно рано уволенным со службы. Возможно, если этот факт имел место, в народной записи о чудесах от мощей святого Димитрия оказалось перепутанным имя отца исцеленного Михаила Татищева.

Обратимся, однако, к синодальному делу о публикации проповедей.

Первое прошение в Святейший Правительствующий Синод было отправлено 1 июня и получено 11 июля 1782 г., как раз в тот период,

когда Татищев был предводителем московского дворянства. В прошении Татищев писал: "Имеется у меня собранныя поучительныя слова святителя Димитрия, ростовскаго чудотворца, говоренныя им в раз-личныя времена, тако же книги называемыя «Врачество душевное» и «Краткий катихизис», егож сочинения, которыя все желаю я собственным иждивением напечатать. Того ради Святейший Правительствующий Синод покорнейше прошу напечатание оных мне дозволить, и о том, куда надлежит, предписать указом, для лучшаго же тех книг раз-смотрения прилагаю при сем экземпляр" (Канц. Син264, л. 1). Вместе с прошением Татищев прислал в Синод четыре книги проповедей. Сразу отметим, что в рукописной традиции проповеди Димитрия Ростовского редко переписывались в четырех томах, обычно это был один большой рукописный сборник: "[. . .] большинство произведений в таких сборниках — помещенные в календарном порядке проповеди — сначала проповеди на подвижные праздники, начиная с недели о Мытаре и Фарисее, затем проповеди на неподвижные праздники, начиная с сентября — первого месяца церковного года" [Круминг 1993: 69-70].

Синод приказал "оные четыре книги отослать в Московскую Свя-тЪйшаго Синода контору" на рассмотрение "духовным персонам", и если "по разсмотрению их найдутся какие сумнЪнии, оные исключить, а несумнительные отдать в Типографскую кантору", после чего напечатать столько экземпляров, сколько пожелает проситель, но не выпускать из типографии до оценки их стоимости. "Духовные персоны" (Симон (Милюков), архимандрит Спасо-Андроникова монастыря, и Павел (Пономарев), архимандрит московского Симонова Успенского монастыря), работавшие над текстами около трех лет вплоть до 1785 г., признали оригинальность всех присланных текстов, отметили "сумнитель-ные места", не рекомендованные к печати, и после исправления этих мест книги были отданы в типографию. Общую редакцию издания осуществлял московский архиепископ Платон (Левшин). В рапорте Синода от 13 мая 1786 г. сказано, что было напечатано 2400 экземпляров стоимостью 2 рубля 97 копеек за каждый, что признавалось весьма умеренною ценою. Всего Татищев должен был заплатить 6831 рубль8.

Однако "господин Татищев для получения тех екземпляров и продажи в народ за некоторыми домашними ево Татищева обстоятельствами

вступить не захотел" (Канц. Син264, л. 20) и отправил с прошением в Синод московского купца Алексея Степанова сына Сыромятникова. Синод в свою очередь предписал Татищеву или его поверенному выплатить деньги, а если он не может этого сделать, то выдавать ему то количество книг, за которое он заплатит. При этом Святейший Синод обязывал Татищева выкупить книги в течение года и представить доверенных лиц (попечителей), которые должны были бы рассчитаться с Московской типографской конторой в случае, если он не сможет заплатить. В ответ на это Татищев 12 августа 1786 г. писал, что о книгах, которые "вышли из печати, еще немногим известно, да и узнать скоро не могут, потому что их прежде в печати не было, а хотя некоторые по времени и получат сведения об оных, но в отдаленныя места, естли бы кто и пожелав купить, и доставить скоро их не можно, а выпечатано оных до двух тысяч четырехсот екземпляров, которыя никак чрез год все проданы быть не могут, а при том и сумма требуется за оныя немалая, коей отныне чрез десяти месячный срок выручкою за оные и своими доходами без займу заплатить мне никак не можно. Что ж принадлежит до поручителей оных по себе, хотя бы и имел представить в доверенность, но как в летнее время дворянство по большой части выезжает в деревни, и мои родственники отбыли также из Москвы, то и их представить в скорости не могу, а представлю по приезде их в Москву" (Канц. Син264, л. 38). Татищев просил позволения продавать книги в течение трех лет, ссылаясь на то, что типографской казне убытка не будет. По предписанию Типографской конторы "дать разъяснения по сложившейся ситуации" Татищев не явился, однако Контора предоставила ему отсрочку на три года — с выплатой процентов, если книги не будут выкуплены. В это же время Типографская контора безвозмездно передала 14 комплектов (84 книги) членам императорской семьи. К 1790 г. ситуация в лучшую сторону не изменилась, о чем свидетельствует обращение Татищева к императрице Екатерине Алексеевне с новым прошением от 12 февраля 1790 г. Приведем текст обращения:

ВсепресвЪтлейшая державнЪйшая великая государыня императрица Екатерина Алексеевна, самодержица всероссийская, государыня всемилостивейшая просит лейб-гвардии ротмистр Яков Афонасьев сын Татищев, а о чем мое прошение тому следующие пункты:

суммы велено мне платить указные проценты. И я именованной во исполнение того указа чрез все минувшие три года о продаже вышеписанных эк-семпляров, хотя и все возможное прилагал старание, и как партикулярным требователям оные безъостановочно доставлять приказывал, так и протчим торгующим в Москве книгами купцам их для продажи поверял, но при всем моем и поверенных моих старании в оные три года больше не вышло в продажу 920 эксемпляров, остается теперь в казне 1380 эксемпляров суммою на 4098 рублей и 60 копеек9, с которой суммы по силе того указа Типографскою конторю и определено требовать от меня на сей год указных процентов, ко-торыя и повинен я заплатить. Но как небезызвестно Святейшему Правительствующему Синоду, что ныне и казенныя в Московской типографии церковныя книги, въключая необходимо нужныя для церквей, служебныя и мелочныя учебныя, за належащею во всем дороговизною и по нынешним военным обстоятельствам гораздо против прежних годов менше в расход идут, колми паче еще менее нравоучительныя, как-то беседы святаго Иоанна Златоустаго, Гедионовы10 проповеди и протчия, подобныя сим святаго Димитрия сочинения, из коих одного сорта при всей Типографской конторы наблюдательстве во всех тоя лавках, где определенные лавошники ежедневно сидят, уповательно, что в продажу в год расходится очень малое число. Целыя же оных заводы продажею продолжаются лет по десять, по пятнадцать и более, ибо довольно известно, что и поныне в типографии есть еще в продаже такие книги, которым минуло уже лет двадцат и больше, как печатаны. А я именованный ни лавок для продажи оных книг не имею, ни в торговых делах, чтоб их разсылать по городам на ярмонки, или менять на другие товары обращения не знаю, а продаю только в одной Москве торгующим книгами купцам. Печатал же я их не для прибытка какого, но единственно для общенароднаго удовольствия и пользы, да и за продаваемыя эксемпляры беру ту же самую цену, какая положена от типографской канторы, нимало оной не возвышая и не скорыствуюся ничем, и охотно бы желал, чтоб сыскался такой купец, которой бы или большее число оных потребовал, или все во одно время взял, но таких покупщиков и поныне нет. Сам же всей оной суммы въдруг безъ крайняго отягощения взнести не могу, а платить про-центныя деньги хотя и в состоянии, но платя ежегодно проценты, принужденным найдусь те денги располагать на остальныя эксемпляры, а тем самым цена оным год от года по необходимости должна возвышаться, от чего к покупке оных книг охочих людей еще менше или и совсем не будет. А если мне тех процентных денег не располагать на те ексемпляры, в таковом случае крайни принужден буду понести убыток. И дабы высочайшим Вашего императорскаго величества указом повелено было сие мое прошение в Свя-тЬйшем Правительствующем Синоде принять и платеж оных указанных

процентов с вышеписанной оставшейся за непроданные мною эксемпляры суммы еще на три года или на сколько Святейшим Правительствующим Синодом разсуждено будет отъсрочить, дабы мне именованному не понести от того крайнего убытку, покупщикам же от возвышения на них цены немалаго отягощения, а по прошествии срока, какой по указу назначен быть имеется, если что от оных эксемпляров за продажею оставаться будет, повинен с той суммы по истечении каждого года платить указные проценты. А чтоб я вы-шеписанные оставшиеся теперь от продажи эксемпляры мог скорея распродать, позволено бы было и в казенных типографских лавках оныя в продажу употреблять (Канц. Син264, л. 67-68).

По свидетельству последней записи в "прошении", Синод постановил не взыскивать с Татищева проценты только за 1790 г. Как в дальнейшем шла продажа книг с проповедями Димитрия Ростовского и удалось ли Татищеву избежать выплаты процентов, в деле не сказано, но, вероятно, в течение ближайшего десятилетия книги были проданы, так как уже в 1805-1807 гг. в Москве было предпринято новое собрание "Сочинений святаго Димитрия митрополита ростовскаго" в четырех томах11.

Как уже отмечалось выше, Святейший Правительствующий Синод предписал цензорам рассмотреть проповеди Димитрия Ростовского, "и буде по разсмотрению их найдутся какие сумнении, оные исключить, а несумнительные отдать в Типографскую кантору" (Канц. Син264, л. 2). Ряд таких исправлений был сделан. Как указывалось в отчетах архимандрита Симона и архимандрита Павла, они внесли исправления в "Слово на собор архистратига Михаила", "Слово на Успение пресвятыя Богородицы", "Слово на память Симеона Богоприимца", "Слово в неделю по Воздвижении честнаго креста Господня", "Слово на празднество явления пречестныя иконы пресвятыя владычицы нашея Богородицы и приснодевы Марии в граде Казани" и др. Основная редактура касалась преимущественно нормализации церковнославянской орфографии; слова, написанные на "простой мове", были переведены, но в целом даже "показанныя сумнительными места противности вере и нравоучению христианскому в себе не заключали, кроме некоторых, относящихся до риторическаго слога выражений, которыя могут быть раз-личныя по различию свойств ораторов" (Канц. Син264, л. 9), "по штилю и наречию" признавалось авторство святителя Димитрия Ростовского.

В "Собрании проповедей»" помещено 94 проповеди Димитрия Ростовского, составленные на переходящие (подвижную часть церковного календаря) и на непереходящие праздники. Части 2, 3, 4 и 5 в своем

составе имеют только проповеди, речи и послания митрополита, части 1 и 6 включают также другие сочинения святителя.

Это следующие тексты. В ч. 1, кроме проповедей, входят: "Духовная грамота святаго Димитриа митрополита ростовскаго, новаго чудотворца" [Собрание 1786, ч. 1, л. 26об.-27об.], "Благодарственное страстей Христовых воспоминание и молитвенное размышление" [Ibid., ч. 1, л. 72об.-77об.], "Повествователи, историки, свидетели и учители, списатели цер-ковнии о страстех Господних, сии суть. . ." [Ibid., ч. 1, л. 78], "ЦЬлование удов, или ран Господа Бога нашего Иисуса Христа на всяк день" [Ibid., ч. 1, л. 78об.-79], "Богомысленное размышление о пресвятых страстех Господа нашего Иисуса Христа" [Ibid., ч. 1, л. 79об.-88об.], "Поклонение Господу нашему Иисусу Христу" [Ibid., ч. 1, л. 88об.-91об.], "Ко МагдалинЬ плачущей у ног Христовых глагол грЬшнаго" [Ibid, ч. 1, л. 91об.], "ОтвЪт Магдалинин грЬшникови" [Ibid., ч. 1, л. 92], "О причащении святых таин" [Ibid. 1786, ч. 1, л. 92-96], "Плачь на погребение Христово" [Ibid., ч. 1, л. 96-99об.], "Поклонение святой ТроицЪ" [Ibid., ч. 1, л. 100-101 об.], «О любви бляжняго свидетельства» [Ibid., ч. 1, л. 102об.]. В ч. 6, кроме проповедей украинского периода, переведенных с "простой мовы" на церковнославянский язык, опубликованы "Врачество духовное на смущение помыслов, от различных книг отеческих вкратце собранное" [Ibid., ч. 6, л. 32об.-42об.], "Молитва исповедания к Богу повседневнаго от человека, полагающаго спасения начало" [Ibid., ч. 6, л. 43-48], "Внутренний человек в клети сердца своего уединен, поучающся и молящся втайне" [Ibid., ч. 6, л. 48-54], "Апология во утоление печали человека" [Ibid., ч. 6, л. 59об.-74об.], "Послание святаго исповедника Христова Хрисогона" [Ibid., ч. 6, л. 75-75об.], "Смиренный Димитрий, митрополит ростовский и ярославский, написах сие в некую окаянства моего пользу" [Ibid., ч. 6, л. 86об.-87об.], "За что Бога благодарити" [Ibid., ч. 6, л. 87об.-88об.], "Вопросы и ответы краткие о вЪрЪ" [Ibid., ч. 6, л. 1-32], "Исповедание грехов генеральное, глаголемое пред иереем от лица кающагося" [Ibid., ч. 6, л. 8890], "Молитва, или краткое страстей Христовых воспоминание" [Ibid., ч. 6, л. 90об.-92], "Богодухновенное наставление христианское, или Правила келейныя" [Ibid., ч. 6, л. 92-92об.], "Милосердому и долготерпЪ-ливому творцу нашему Богу угодна от человек дела сия" [Ibid., ч. 6, л. 92об.-93об.].

Долгое время вопросы установления авторства сочинений, подписанных именем Димитрия Ростовского — как в печатной, так и рукописной традиции — не были значимыми для исследователей, но в современном "димитриеведении" это одна из самых актуальных проблем.

Укажем на некоторые "спорные" тексты. Так, в научной литературе до сих пор встречается ошибочное мнение при атрибуции "Алфавита

духовного": это сочинение продолжают приписывать Димитрию Ростовскому, а не Исайе Копинскому [Алфавит 1977]; справедливо доказывается, что катехизисы "Вопросы и ответы краткие о вере" и "Зерцало Православного исповедания" не являются сочинениями Димитрия Ростовского [Корзо 2015], оспаривается принадлежность Димитрию Ростовскому таких сочинений, как "Апология во утоление печали человека, сущаго в беде, гонении и озлоблении. . ." [Федотова 2016Ь] и трактата "О пресуществлении" (или "Разсуждение о пресуществлении святейшей евхаристии"). Авторство последнего наиболее активно обсуждалось в научной литературе на протяжении почти двух столетий.

Трактат в полной мере отражает разгоревшиеся в конце XVII в. в России и Малороссии споры о времени пресуществления святых даров, сам святитель Димитрий в этих спорах не принимал личного участия. Автор трактата, сохранившегося в ряде списков, в научной среде определялся по-разному. Различные точки зрения в конце XIX в. были высказаны Г. Мирковичем [Миркович 1886] и И. А. Шляпкиным [Шляп-кин 1886]. Первый атрибутировал этот текст Димитрию Ростовскому, полагая, что рукопись РНБ, ОСРК181, содержащая этот трактат, является автографом. В свою очередь И. А. Шляпкин приписывал его Стефану Яворскому. В рукописи РНБ, Соф1283, л. 426-442 также читается трактат "О пресуществлении", более поздняя маргиналия, сделанная карандашом, приписывает его игумену Киевского Кирилловского монастыря Иннокентию Монастырскому, также написавшему произведения о времени преложении Св. Даров — "Книгу о пресуществлении" и «Опровержение на Акос». Несмотря на то что указанная Г. Мирковичем рукопись не является автографом Димитрия Ростовского и содержит неполный текст сочинения «О пресуществлении», а также на то что все сохранившиеся списки трактата не имеют указания на автора, текст его, на наш взгляд, был написан святителем Димитрием. Косвенные доказательства этого изложены А. О. Крыловым, проанализировавшим все структурные части текста [Крылов 2014а]. Доказательства исследователя основаны на анализе цитат и выписок на тему пресуществления святых даров из различных сочинений в авторизованных рукописях святителя: ГИМ, Син811 и ГИМ, Син146. Однако в содержательной работе А. О. Крылова не хватает источниковедческой составляющей, которая могла бы поставить точку в споре об авторстве этого памятника. Нам удалось обнаружить два полных списка тра?