Спросить
Войти
сандр Майковски (1876-1938), редактор одного из первых кашубскоя-зычных изданий «Гриф» (1908). Несмотря на то что изначально младо-кашубы ставили перед собой общую цель - противодействие усиливающимся процессам германизации среди прусских кашубов, политические ориентации ее лидеров никогда не были полностью идентичными. Так, А. Майковски, автор лозунга «что кашубское, то и польское», стоял на позициях общепольского национализма и выступал за полную политическую интеграцию кашубов в рамках независимой Польши (1918) с одновременным уважением и развитием кашубского культурного наследия.
Другие представители товарищества во главе с Я. Карновски придерживались более автономистских воззрений и стремились продолжать идеологическую традицию первого классика кашубской литературы Ф. Цейновы. Эта традиция основывалась на признании кашубов отдельным западнославянским народом с собственным языком и специфическим этнорегиональным самосознанием, хотя и тесно связанным исторически с остальными поляками. Из-за этого деятельность младокашубов вызывала неоднозначную реакцию со стороны польского национального движения. Вместе с одобрительными отзывами в адрес товарищества, особенно Майковского, звучали многочисленные неоправданные обвинения в прогерманской ориентации и кашубском сепаратизме.
Товарищество распалось с началом Первой мировой войны, после которой так и не возобновило свою деятельность, хотя практически все его лидеры оказались в границах независимой Польши и осуществляли активную культурологическую деятельность. Продолжателем традиции младокашубов в ХХ в. стало межвоенное поколение кашубских интеллектуалов, объединенных вокруг Регионального союза кашубов (1929), а также представители послевоенной кашубской интеллигенции — Г. Лабуда, Е. Тредер, Ц. Ольбрахт-Продзиньски.
Гимадеев Т.В.
Казанский (Приволжский) федеральный университет, Казань
Чешские католики о гуситском движении: историографическое наследие А. Главинки
Творчество Алоиса Главинки (1852-1931) не пользуется популярностью у современных гуситологов: даже в Чехии его имя упоминается в основном в связи с его работами по филологии и философии. Его историографическое наследие, однако, также может представлять интерес в свете изучения чешской историографии гуситского движения. Католический священник Главинка, бывший одним из наиболее ярких апологетов католичества в Чехии, отстаивал консервативную точку зрения о гуситстве. В этом он был не одинок: такие выдающиеся историки, как В.В. Томек или Й. Пекарж, смотрели на гуситское движение с изрядной долей скепсиса. В случае с Главинкой скепсис этот обретал и религиозное наполнение, что делает его творчество особенно интересным.
В той или иной степени, гуситству были посвящены такие работы Главинки, как «Заблуждения и ложь в истории» (Bludy a lzi v dejinach, 1888), «Чешско-моравская хроника» (Kronika Ceskomoravska, 1890), «Всемирная история в иллюстрациях» (Dejiny sveta v obrazech, 1903 -1913). В каждой из этих работ Главинка преследовал разные цели: работа о «Заблуждениях и лжи» была развернутой апологией римской церкви, охватывающей всю ее историю; «Хроника» представляла собой краткое изложение чешской истории; «Всемирная история» претендовала на более широкий охват. Во всех трех работах Главинка в целом сохранил выработанную еще в 1888 г. точку зрения на гуситское движение.
В целом к гуситству Главинка относился негативно, полагая, что многие из недостатков движения вытекали из личных качеств самого Яна Гуса. Его Главинка считал достаточно талантливым и честным человеком, которого сгубили собственные «самолюбие», отсутствие христианского послушания и слабая теологическая подготовка, из-за которых он некритично воспринял «ересь» английского богослова Д. Уиклифа. Признавая военные успехи отдельных вождей движения (например, Яна Жижки и Прокопа Великого) и избегая называть всех гуситов «еретиками», Главинка, однако, полагал, что главным итогом гуситского периода стали экономический и культурный упадок, двухсотлетний «греховный раздрай» в Чехии, последствия которого были преодолены лишь в период контрреформации после Белогорской битвы, которая оказалась своеобразной карой для чехов. Таким образом, Главинка занимал достаточно жесткую скептическую позицию по отношению к гуситскому движению, контрастирующую с позициями основных протестантских авторов (например, Ф. Палацкого и Т. Масарика). При этом наблюдается некоторая зависимость Главинки именно от этих авторов: хотя он достаточно активно обращается к работам таких авторов, как Й.А. Гелферт и В.В. Томек, ссылки на Палацкого едва ли не превалируют над ними. Это может объясняться как лучшей разработанностью этой тематики в трудах Палацкого, так и стремлением Главинки использовать доводы Палацкого в полемике против его же последователей. В целом можно констатировать некоторую фактологическую несамостоятельность Главинки. Его
идейные позиции, однако, достаточно оригинальны и могут представлять определенный интерес для исследователей.
Горохова М.Е.
Российский государственный гуманитарный университет, Москва
Источники русской политической эмиграции в Чехословакии (1918-1938 гг.)
В последнее десятилетие немало написано о русском зарубежье и его многогранном культурном наследии. В то же время незаслуженно мало исследованы архивы русской эмиграции. Между тем собирание буквально по крупицам документальных памятников истории и культуры России, пронесенных русской эмиграцией, является наиболее ярким свидетельством духовности русского зарубежья, подчеркивает его роль в сохранении национального единения в изгнании, в продолжении исторических традиций русского народа. За Прагой прочно утвердилось звание интеллектуальной столицы русского зарубежья. Убедительным подтверждением этому является история формирования и деятельности Русского заграничного исторического архива, созданного в конце 1923 г. усилиями проживавших в Праге русских эмигрантов и их чешских единомышленников. Оказавшись за пределами России, многие русские эмигранты с начала своего пребывания в изгнании поняли необходимость сохранения того исторического и культурного наследия, которое было вывезено из России и создано ими в странах, их приютивших.
Гусев Н.С.
Институт славяноведения РАН, Москва
«Никакого буйства или бесчинства манифестанты нигде себе не позволили, если не считать пения гимна...»: славянские манифестации в России весной 1913 г. и их разгон
Весной 1913 г. в ходе Первой балканской войны под ударами болгаро-сербских войск пала турецкая крепость Адрианополь, что вызвало бурное празднование в Государственной думе, куда пригласили болгарских представителей, находившихся в российской столице. В Таврическом дворце произносились речи, хор депутатов исполнял молитвенные пения и государственные гимны. По городам страны прокатились массовые манифестации, наибольший масштаб имевшие в Петербурге. Власти, опасаясь неудовольствия и протестов со стороны Австро-
