СОВЕТСКАЯ БИБЛИОТЕЧНАЯ ПОЛИТИКА В ИССЛЕДОВАНИЯХ К. И. АБРАМОВА: К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ

УДК 021

Е. А. Плешкевич

доктор педагогических наук, ГПНТБ СО РАН E-mail: eap1966eap@mail.ru

СОВЕТСКАЯ БИБЛИОТЕЧНАЯ ПОЛИТИКА В ИССЛЕДОВАНИЯХ К. И. АБРАМОВА: К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ

Посвящена столетию со дня рождения известного отечественного библиотековеда, историка отечественного библиотечного дела К. И. Абрамова (1920—2001). Рассмотрены дискуссионные аспекты его исследований библиотечного строительства в начальный период. Показано, что в своих исследованиях, пришедшихся на 1950-1980-е гг, он опирался на партийный подход, в контексте которого существенное место отводилось исследования той роли, которую играли В. И. Ленин, Н. К.. Крупская и коммунистическая партия в библиотечном строительстве. Фундаментальным в концепции К. И. Абрамова выступало положение о том, что только после Октября 1917 г. были созданы условия для построения одной из передовых для своего времени библиотечных систем. В 1990-х гг. он отказывается от нее, обвинив советских историков в догматизме и следовании устаревшим стереотипам, а на замену выдвигает концепцию демократического библиотековедения, в основе которой лежали положения о том, что в период между февральской и октябрьской революциями была разработана программа демократических преобразований, а пришедшие к власти большевики отказались от нее, ввергнув тем самым библиотечное строительство в глубокий кризис. Показывается несостоятельность основных положений данной концепции. Отмечается их противоречие как логике исторического развития, так и историческим фактам. Выдвигается предположение о том, что данная концепция стала следствием эмоционального отношения к событиям того периода, а также изменившейся в исторической науке конъюнктуры и не имеет под собой научной основы.

Для цитирования: Плешкевич, Е. А. Советская библиотечная политика в исследованиях К. И. Абрамова: к 100-летию со дня рождения / Е. А. Плешкевич // Вестник культуры и искусств. - 2020. - № 1 (61). - С. 19-27.

Введение

В 2020 г. исполняется сто лет со дня рождения известного российского библиотековеда, одного из основателей московской школы библиотечной истории К. И. Абрамова. В одной из последних прижизненных юбилейных статей было отмечено, что многие из его исследований отнесены к тому, что принято называть классикой [17]. Признание его исследований классическими вызывает интерес к их научному рассмотрению, которое, как известно, должно носить всесторонний характер, охватывая как достижения ученого, так и проблемные аспекты его научного творчества. Что касается его вклада в историю библиотечного дела, то он достаточно хорошо изучен. По наблюдениям М. Я. Дворкиной, активно исследующей и пропагандирующей научное наследие ученого, одним из ключевых направлений в его исторических работах была тема, которую условно можно назвать «библиотека и власть» [15, ^ 76]. В первую очередь это касается изучения роли В. И. Ленина, Н. К. Крупской и коммунистической партии в библиотечном строительстве. Данная тематика доминировала в его научном творчестве примерно с середины 1950-х по конец 1980-х гг. В этом контексте Абрамов подчеркивал, что после победы Октября впервые были созданы необходимые условия для культурного строительства и библиотечного дела, организована широкая сеть массовых и научных библиотек, коренным образом

отличающихся от библиотек капиталистических стран, как результат советская библиотека - подлинно народная, доступная для всего трудящегося населения, самая демократическая [5, с. 9]. Характеризуя вклад Ленина, он подчеркнул, что ленинский подход к библиотечному делу как общественному явлению и разработанные вождем пролетариата социалистические принципы централизации планомерной организации библиотечной системы составили методологическую основу теории и практики социалистического библиотековедения [Там же, с. 142]. Оценивая результаты советского строительства, Абрамов отметил, что за годы советской власти сформировался новый, советский читатель, что понятия страна читателей, самый читающий народ в мире стали символом нашего общественного строя.

Начало нового периода в научном творчестве К. И. Абрамова связано с событиями 1990-х гг. Он характеризуется пересмотром оценок результатов советского библиотечного строительства. Новое видение было изложено им в учебном пособии по истории библиотечного дела, изданном в двух частях в начале 2000-х [7]. Пересмотр начинается с того, что Октябрьскую революцию он характеризует как переворот и предлагает считать ее началом трагедии отечественного демократического библиотековедения. Он критикует Ленина за политизацию библиотечного дела, за полное подчинение деятельности библиотек задачам построения социалистического общества, а партийные органы за то, что их деятельность была направлена на превращение библиотек в важные каналы формирования марксистско-ленинского мировоззрения трудящихся, в опорные пункты партийных организаций по массовому распространению партийной и советской агитационно-пропагандистской литературы. Значимой для понимания позиции Абрамова является общая оценка библиотечного строительства в 1920-е гг. В одной из статей исследователь отмечает, что Н. К. Крупская была душой Наркомпроса РСФСР во всех его начинаниях по реорганизации библиотечного дела и вдохновителем крупнейших

мероприятий в области библиотечного обслуживания населения, теоретиком и практиком строительства советской системы библиотечного дела и библиографии. Ее идеи и вклад в развитие библиотечного дела не потеряли своего практического и теоретического значения и в современных условиях [3]. При этом ни одного критического замечания в ее адрес либо сомнения в правильности представлений Н. К. Крупской о библиотечном деле, которые, несомненно, имели место хотя бы в силу того, что отдельные ее предложения просто устарели. Вновь оценивая советское библиотечное дело этого периода, он характеризует его как период тотального книжного и читательского геноцида. И в итоге К. И. Абрамов заявляет, что господствовавшая в стране социалистическая библиотечная теория нанесла огромный вред отечественному библиотековедению.

Методологические аспекты истории советского библиотечного строительства

В чем же причины столь радикального разворота в оценках истории советского библиотечного строительства, оправдан ли он с научной точки зрения и, вообще, как историкам библиотечного дела к этому относиться? До сих пор эти вопросы оставались без ответа, при этом «обновленная» позиция Абрамова многими в библиотечном сообществе была воспринята позитивно. Так, в рецензии, подготовленной А. Е. Шапошниковым, отмечено, что автор развенчал легенды и мифы о демократическом характере и достижениях социалистического библиотековедения, что октябрьский переворот вполне справедливо признается им началом трагедии отечественного демократического библиотековедения, что национализация библиотек и книжных коллекций не что иное, как узаконенный грабеж [22]. Более взвешенная рецензия на учебное пособие была подготовлена М. Я. Дворкиной. Однако и по ее мнению рассматриваемый учебник представляет собой значительный шаг в переосмыслении истории библиотечного дела [14].

Итак, каковы же методологические взгляды Абрамова на историю библиотеч20

ного дела? Ключевой из них касается научности истории. Самое главное, пишет он, направить все силы на создание научной истории (выделено нами. — Е. П.) библиотек в СССР после Великого Октября [1, с. 22]. В чем заключается это научность? Во-первых, в том, что история библиотечного дела как наука должна ставить перед собой задачу всестороннего изучения состояния библиотечного обслуживания населения с учетом развития взглядов и идей общества на проблемы организации библиотечного обслуживания населения в различные общественно-экономические формации [2, с. 56]. Во-вторых, в опоре исследователя на архивные материалы. И, в третьих, марксистско-ленинская философия выступает в качестве основы методологии истории библиотечного дела. Исходя из данного понимания содержания методологии Абрамов ставит задачу показать руководящую роль В. И. Ленина в становлении и развитии библиотечного дела в СССР, раскрыть величайшее преобразующее значение его гениальных указаний об организации обслуживания трудящихся книгой [1, с. 22—23]. И ему это удалось. В рецензии на учебник по истории библиотечного дела А. Я. Черняк отмечал, что особо нужно поставить в заслугу автору глубокое раскрытие взглядов Ленина в области библиотечного дела и что марксистско-ленинский взгляд на развитие библиотечного дела пронизывает весь учебный материал [21]. Убежденность Абрамова в правоте ленинских принципов библиотечного строительства сохранялась вплоть до 1990 г. В интервью он говорит: «Указания Владимира Ильича в плане стратегии и тактики библиотечного дела сохраняют непреходящее значение на всех этапах библиотечного строительства» [6, с. 3].

Однако вскоре исследователь меняет свои взгляды. «Следует особо подчеркнуть, — пишет он в новом пособии, — что на протяжении многих десятилетий монографии, учебники и другие печатные издания отражали процесс развития библиотечного дела в духе сложившихся традиционных догм и стереотипов, насаждавшихся в советской

исторической науке, и поэтому нуждаются в серьезной коренной переработке и критическом переосмыслении» [7, ч. 2, с. 6]. Изучение научного творчества Абрамова показывает, что он был одним из авторов этих догм и стереотипов.

Концепция демократического библиотековедения

Однако данная ситуация не может быть сведена к отказам от стереотипов, и на самом деле проблема более сложная. В основе новой концепции развития истории библиотечного дела в советский период лежит ряд положений, которые К. И. Абрамов сформулировал в начале 1990-х гг. [4]. Первое из них касается того, что после Февральской революции в стране начало формироваться некое демократическое библиотековедение, которое было прервано Октябрьским переворотом. Во-вторых, после Февральской революции стали впервые реально претворяться в жизнь идеи библиотечного строительства, выработанные широкими кругами общественности, земствами и городскими думами еще в старой России на основе достижений международной теории и практики. В-третьих, период между Февральской и Октябрьской революциями «обычно замалчивался» и в историографии библиотечного дела остался практически не замеченным. Начнем с замалчивания. Вопросы библиотечного строительства накануне Октябрьской революции были предметом исследования ленинградского историка А. А. Громовой (1894-1985) [10; 11]. В ходе дискуссии Абрамов обвиняет ее в том, что она «затушевывает либерально-буржуазный характер библиотечного общества», «пытается взять под защиту антидемократическую резолюцию библиотечного съезда», «ни слова не говорит об идейно-политической направленности библиотечного общества и об отношении его членов к установлению Советской власти в стране»; при этом особо подчеркивает, что после революции члены общества придерживались принципов культурничества, «аполитичности» и буржуазного объективизма [1, с. 22]. Не сложно заметить, что высказанные

Абрамовым замечания носят идеологическую направленность. Если учесть, что за несколько лет до этого на основе подобных обвинений был фактически изгнан с работы первый в стране доктор педагогических наук по библиографоведению Е. И. Шаму-рин (1889—1962), то можно понять причины, по которым А. А. Громова после критики Абрамова прекратила свои научные изыскания.

Замалчивался ли этот этап библиотечного строительства самим Абрамовым? Вовсе нет. Описывая его, ученый отмечает, что положение в библиотечном деле после Февральской революции не изменилось, политика Временного правительства сводилась к сохранению отживших форм управления библиотечным делом, положение народных и рабочих библиотек не улучшилось, и, наконец, буржуазно-демократические библиотечные общества ничего не смогли сделать [5, с. 109—110]. Подводя итоги, он подчеркивает, что для буржуазно-демократического движения были характерны непоследовательность и противоречивость в отношении демократических преобразований в библиотечном деле. Более того, буржуазная демократия в период власти Временного правительства не смогла осуществить сколько-нибудь важных преобразований в обслуживании народа книгой [5, с. 111]. Как ни удивительно, но эта оценка согласуется с воспоминаниями Ф. Э. Доблер (1890—1973). Нам, работникам массовых библиотек, отмечает она, Русское библиотечное общество приносило мало пользы, и мы составляли постоянную оппозицию руководству общества. Я совсем не помню, продолжает первый директор Московского библиотечного техникума, чем оно занималось, запомнилась лишь атмосфера его оторванности от жизни и от актуальных проблем библиотечного дела [16, с. 23].

Анализ концепции демократического библиотековедения

Что же нового увидел Абрамов в библиотечном строительстве столь краткого периода, что побудило его кардинально пересмотреть свои взгляды? К достижениям

программы демократического библиотековедения он отнес: 1) запрет цензуры и других репрессивных мер; 2) беспартийный характер библиотечного дела, отделение библиотечной политики от политики государства и ориентирование библиотек не на идеологическую, а культурно-просветительскую деятельность; 3) развитие в библиотечном деле общественной и частной инициативы. Придя к власти, большевики, по мнению Абрамова, не приняли во внимание от эти «завоевания» демократического библиотековедения, поставив во главу угла библиотечных реформ принципы классовости, партийности, отказ от провозглашенных в феврале 1917 г. гражданских свобод и прав человека, от свободного развития общественной и частной инициативы в библиотечном деле [7, ч. 2, с. 8]. В итоге это стало трагедией для отечественного библиотечного дела. Насколько данная концепция отражает реалии библиотечного строительства того исторического периода?

Начнем с отказа от цензуры. Скажем так, цензура как таковая существовала и до большевиков, поэтому не они ее изобрели. Это, во-первых. Во-вторых, необходимо помнить, что Россия в тот период находилась в состоянии войны, и в союзных с нею странах существовала цензура. Так, в США после вступления страны в Первую мировую войну в 1918 г. был создан Комитет общественной информации, осуществляющий цензуру в печати и кинематографе. Более того, в американском законодательстве появилась норма, согласно которой преступлением объявлялась публикация «нелояльных, богохульных, непристойных и оскорбительных высказываний о форме государственного устройства Соединенных Штатов», конституции, вооруженных силах и флоте, флаге и военной форме, равно как использование подобных высказываний для того, чтобы навлечь на эти государственные символы и институты неуважение или оговор [19, с. 120]. Известный американский публицист Уолтер Липпман (Walter Lippmann), бывший тогда советником президента США В. Вильсона, заявлял, что в интересах войны необходимо частично принести в жертву свободу сло22

ва [19, с. 122]. Таким образом, в воюющей стране наличие цензуры выступает одним из условий ее победы, и поэтому обвинения большевиков в введении цензуры выглядят наивно. Попутно заметим, что политическая цензура существует сегодня в западных странах [18], другое дело, что ее формы отличны от тех, которые были тогда в России, однако это не отменяет факта ее наличия. Также напомним читателю о судебном процессе 1929 г. против книгоиздателя Джона Фрида, выпустившего «Американскую трагедию» Т. Драйзера, за нарушение Устава о непристойности, после чего в Бостоне весь тираж был изъят из продажи. В разные исторические периоды и на разных уровнях в США запрещали и ограничивали такие произведения, как «Хижина дяди Тома», «Приключения Оливера Твиста», «451 градус по Фаренгейту», «Приключения Гекльберри Финна», «Заводной апельсин», «Над пропастью во ржи», «1984» и др.

Следующее положение касается беспартийности библиотечного дела и вытекающего из этого следствий. Как известно, библиотеки были вовлечены в политическую борьбу и реализовывали идеологическую функцию еще в XIX столетии. По наблюдению историков, они успешно выполняли эту работу [12; 13]. Так почему же в борьбе за новое общество большевики должны были отказаться от продолжения политики по вовлечению библиотек в политическое просвещение трудящихся? Что касается идеологической функции, то она неразрывно связана с политическим просвещением и воспитанием. Идеологическая направленность революционно-демократических библиотек в XIX в., по замечанию Дворки-ной, отражая передовые тенденции общественного развития, оказывала огромное воспитательное воздействие на читателя и стимулировала развитие новых форм и методов библиотечной работы [12]. При этом мы должны понимать, что не только большевики, но и другие партии использовали библиотеки в политической борьбе. Правые и черносотенные партии, отмечал Абрамов, активно содействовали открытию монархических библиотек по всей стране [5, с. 94]. Поэтому все рассуждения о беспартийности библиотек в условиях классовой борьбы, которая приняла крайние формы в виде революции и последующей за ней интервенции и гражданской войны, не выдерживают критики. При этом важно учитывать, что в 1922 г. с разгромом белого движения закончилась только военная фаза войны. Гражданское противостояние, а также рецидивы вооруженной борьбы, имевшие место в Средней Азии, продолжались еще долгие годы. Это во многом объясняет репрессивность советской политики 1920-1930-х гг. Давайте взглянем на современное американское общество! Как известно, историческое противостояние севера и юга, начавшееся в середине XIX в., в той или иной форме сохраняется до сих пор: так, во многих южных штатах популярен флаг конфедерации, а снос памятников конфедератам вызывает волнения и беспорядки. Сегодня более чем триста американских библиотечных уголков, финансируемых посольствами США, активно занимаются идеологической работой в разных странах мира, с той лишь разницей, что они называют это продвижением демократии.

Отсюда также можно понять то внимание, которое уделялось принципу партийности в библиотечном строительстве. Советское государство возникло в результате победы одного класса над другим. Интересы победившего пролетариата в политической сфере выражала коммунистическая партия, поэтому названный принцип являлся базовым принципом всей внутренней политики победившей партии не только после революции, но и позже. Нам представляется, что если бы исход гражданской войны был иным, то в 1950 г. на заседании ученого совета Московского государственного библиотечного института слушалось бы не персональное дело бывшего кадета и космополита Е. И. Шамурина, а, скажем, бывшего члена библиотечной секции Политуправления Четвертой Красной армии М. И. Слу-ховского [20]. Необходимо также учитывать внешние факторы, обуславливающие акту23

альность принципа партийности в библиотечном строительстве: это идеологическое противостояние СССР и капиталистических стран, являющееся составной частью холодной войны, политики маккартизма, военного противостояния СССР и США в региональных войнах. Кстати, в учебниках Абрамова об этом ничего не говорится, что искажает понимание библиотечной политики того времени.

Теперь что касается общественной и частной инициативы в библиотечном деле. После Октябрьской революции она сохранялась: проводились библиотечный съезд, конференции, совещания. Важной вехой развития библиотечного дела, пишет Абрамов, стал Первый Всероссийский библиотечный съезд (июль 1924 г.), на котором собрались представители всех союзных республик [7, ч. 2, с. 46]. Более того, многие из представителей так называемого демократического библиотековедения в конечном итоге приняли активное участие в советском библиотечном строительстве, а их работы издавались советскими издательствами, причем очень успешно, и научная биография Л. Б. Хавкиной — яркий пример этого. Так, ее монография «Книга и библиотека», в которой она изложила взгляды на демократические процессы в библиотечном деле, была выпущена в Москве в 1918 г.; в 1945 г. она получила почетное звание заслуженного деятеля науки РСФСР и была награждена орденом «Знак Почета»; спустя четыре года ей была присуждена ученая степень доктора педагогических наук [9]. Таким образом, основные положения концепции демократического библиотековедения не подтверждаются логикой исторического процесса и конкретными историческими фактами. Более того, в тех исторических условиях данные преобразования невозможно было реализовать не только в СССР, но и в странах буржуазной демократии.

Заключение

Подводя итоги, хотим отметить, что научное творчество К. И. Абрамова многогранно и неоднозначно. В такой ситуации

задача историка состоит в том, чтобы выбрать и обосновать те исследования и публикации, которые составляют ценность для исторической части библиотечной науки. Мы полагаем, что таковыми выступают исследования и издания основного периода его научного творчества, среди них учебник по истории библиотечного дела, изданный в 1980 г., который до сих пор остается наиболее фундаментальной публикацией как с точки зрения педагогики, так и истории библиотечного дела. Он, конечно, не свободен от недостатков, носит определенный налет субъективности и недосказанности, однако обладает неоспоримым достоинством — автор убедительно объясняет то, каким образом советское библиотечное дело, несмотря на огромные потери, пришедшиеся на годы Гражданской войны и интервенции, Великой отечественной войны, противостояния двух сверхдержав, достигло высокого уровня, превратив нашу страну в самую читающую страну мира с развитой системой образования и науки. Это, во-первых. И, во-вторых, в основе этого успеха лежала библиотечная политика советского государства.

Что касается периода 1990-х гг., то мы знаем, что история не имеет сослагательного наклонения и задача историка заключается в воссоздании реальности, а не того, что могло бы быть в теории. Так реальность 1917 г. описана Бердяевым. Большевизм, отмечал он, оказался наиболее соответствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 г., и наиболее верным некоторым исконным русским традициям и русским исканиям универсальной социальной правды, понятой максималистически, и русским методам управления и властвования насилием [8, с. 93]. В рамках именно этой реальности мы наблюдаем, во-первых, преемственность дореволюционного библиотечного дела и библиотечной науки с советским библиотечным строительством, во-вторых, можем констатировать, что это строительство носило позитивный поступательный характер. Были ли в процессе ошибки, просчеты и недостатки? Конечно, были, и о них мы знаем

из работ Абрамова раннего периода. Но при этом достижений было гораздо больше, иначе результат выглядел бы совсем по-другому.

Нам представляется, что ситуация, сложившаяся в истории библиотечного дела в 1990-х гг., в чем-то схожа с той, которая имела место между двумя революциями 1917 г. Та же наивность и вера во все хорошее, что может быть, и то же доминирование эмоций вместо научного анализа. Перевинчивание революции в переворот -яркий пример этого. Что тут скажешь? Мы полагаем, что история отечественного библиотечного дела должна переболеть «детской болезнью демократического библиотековедения», и наша статья - это путь к ее «выздоровлению».

первой мировой войны: от нейтралитета к патриотизму / А. К. Малаховский // Вестник Российского университета дружбы народов. Сер. : Литература. Журналистика. — 2014. — № 2. - С. 116-123.

Получено 23.01.2020

E. Pleshkevich

Doctor of Pedagogic Sciences, State Public Scientific Technological Library of the Siberian branch of the Russian Academy of Sciences E-mail: eap1966eap@mail.ru

Soviet library policy in K. I. Abramov&s research: to the 100th birth anniversary

Abstract. The article is devoted to the 100th birth anniversary of the famous Russian librarian, historian of Russian library science K. I. Abramov (1920-2001). The article considers discussion aspects of his research in the initial period of library construction. The article also shows that in his research, which took place in the 1950s -1980s, he relied on the party approach, in the context of which a significant place was given to the study of the role played by V. I. Lenin, N. K. Krupskaya and the Communist party in library construction. K. I. Abramov took the fundamental provision of his concept that the conditions for building one of the most advanced library systems for its time were created only after October 1917. In the 1990s, he rejected it, accusing Soviet historians of dogmatism and following outdated stereotypes. In its turn, he put forward the concept of democratic library science. It was based on the statement that in the period between the February and October revolutions, a program of democratic transformations was developed and that the Bolsheviks who came to power abandoned it and plunged library construction into a deep crisis. The author of the article shows that the main provisions of this concept are inconsistent and stresses that they contradict both the logic of historical development and historical facts. He has suggested that this concept was the result of an emotional attitude to the events of that period, as well as the situation in historical science changed, and has no scientific basis.

For citing: Pleshkevich E. 2020. Soviet library policy in K. I. Abramov&s research: to the 100th birth anniversary. Culture and Arts Herald. No 1 (61): 19-27.

References

Received 23.01.2020