Генетик Василий Николаевич Слепков: документальные штрихи к портрету

ДОКУМЕНТЫ И ПУБЛИКАЦИИ

DOI 10.24411/2076-8176-2019-13001

Генетик Василий Николаевич Слепков: документальные штрихи к портрету

А.И. Ермолаев

Санкт-Петербургский филиал Института истории естествознания и техники РАН, Санкт-Петербург, Россия; yamamura@yandex.ru

Впервые публикуются несколько документов, связанных с деятельностью Василия Николаевича Слепкова (1902—1937). Он широко известен как участник философских дискуссий в генетике в 1920-е гг. и как соавтор первого российского исследования по индуцированному мутагенезу у дрозофилы (Серебровский и др., 1928). Первые семь из публикуемых документов относятся к периоду учёбы в Институте красной профессуры, т. е. годам становления Слепкова как генетика. Это заявление в ИКП (1925), автобиография (1925), отзыв Б.М. Завадовского о работе И.И. Агола и В.Н. Слепкова (1926), отзыв А.С. Серебровского (1928), отчёт В.Н. Слепкова о работе в лаборатории Серебровского (1928) и два заявления с просьбой о командировке в Германию (1928). Остальные документы относятся к казанскому периоду деятельности В.Н. Слепкова, он работал сначала в Татарском коммунистическом университете (ТКУ) (1929—1930 гг.), а потом — в Казанском государственном университете (КГУ) (1930—1932 гг.). В начале 1933 г. его арестовали и приговорили к трём годам тюремного заключения якобы как «участника антипартийной организации правых». В 1937 г. он был арестован вторично по тому же обвинению и расстрелян. Публикуются: выписка из приказа по КГУ о зачислении Слепкова на работу (1931), страница из «Предметной книжки» студента Л. Ценципера (1931), два протокола заседаний бюро ВКП(б) Зоологического отделения КГУ (1933), протокол допроса в НКВД (1937), свидетельство о смерти и справка о реабилитации (1958).

Василия Николаевича Слепкова (1902—1937) можно назвать представителем довольно широкого социального слоя, много значившего для России во вторую четверть XX в. Почти ровесник века, выходец «из низов», чья юность пришлась на годы революции и Гражданской войны, он не получил серьёзного высшего образования, зато в 17 лет стал членом Российской коммунистической партии — РКП(б) и был призван на партийную работу в области народного просвещения. Казалось бы, ему открыт прямой путь в партийные функционеры и государственные деятели. Его старший брат Александр Слепков (1899—1937), человек не менее талантливый, так и поступил. Он был ответственным инструктором ЦК ВКП(б) и заведующим агитпропом Исполкома Коминтерна, работал в редакциях газеты «Правда» и журнала «Большевик», в 1925 г. создал газету «Комсомольская правда» и стал её первым главным редактором.

Но Василий Слепков не пошёл в политику. Он рвался в науку и в 23 года поступил учиться в Институт красной профессуры (ИКП), причём не на философа, что было бы естественно, ввиду его широкой известности как специалиста по диалектическому материализму (к началу 1930-х гг. она была столь велика, что до недавнего времени В.Н. Слепков упоминался в научной литературе не как биолог, а как философ), а на «цикл биологии» (см. документ № 1). И это был выбор на всю жизнь. Не его вина, что жизнь получилась такая короткая.

В данной публикации не стоит задача подробно разбирать биографию В.Н. Слепкова, это уже сделано в книге, где Слеп-кову отведена целая глава (Ермолаев, 2004а), и в недавней обстоятельной статье (Ермолаев, 2017), включающей новый, не вошедший в книгу материал. Приведем лишь несколько документов, впервые публикуемых в печати1, которые проиллюстрируют деятельность В.Н. Слепкова как биолога. Первые семь из них относятся к периоду учёбы в ИКП, т. е. годам становления Слепкова как генетика. Остальные описывают его деятельность в качестве заведующего кафедрой и генетической лабораторией в Казанском государственном университете. Почти полное отсутствие сведений об этой кафедре в университетском архиве (возможно связанное с тем, что часть документов была уничтожена после ареста Слепкова) приходится восполнить протоколами партийно-комсомольских собраний в КГУ и допросов в НКВД, которые хоть и являются документами очень специфического обвинительного свойства, всё же попутно сообщают нам некоторые факты. Все подстрочные примечания принадлежат автору статьи, ему же принадлежат уточнения и вопросы в квадратных скобках в тексте документов.

Основные моменты жизни Н.В. Слепкова до поступления в ИКП изложены им в автобиографии, написанной в 1925 г. (документ № 2). Переехав в Москву, Слепков погрузился в кипение столичной жизни, немало общался с людьми, составлявшими политическое руководство страны: например, работал в редакции журнала «Революция и культура» вместе с Надеждой Аллилуевой, женой Иосифа Сталина (жена В.Н. Слепкова Е.С. Брейтман по этому поводу вспоминала: «Вася очень хвалил ее за образованность,

Рис. 1. В.Н. Слепков

(1902-1937) Fig. 1. Vasilii N. Slepkov (1902-1937)

ум, человечность и открытость. Из редакции часто шли вместе и всегда пешком...»2). Другое воспоминание Е.С. Брейтман касается сестры В.И. Ленина:

Однажды муж пришел поздно домой и принес в оправдание записку. Я читаю: «Дорогая Женя, не сердитесь на меня, пожалуйста, что я его задержала.» Смотрю — подпись: Мария Ильинична. Оказывается, у нее собралась молодежь и засиделась допоздна. Я очень эту записку берегла, и до сих пор жалею, что пришлось уничтожить.3

Впрочем, дочь В.Н. Слепкова говорила мне, что он был далёк от политики и думал только о науке. В это легко поверить после прочтения заявления Слепкова (см. документ № 6), где он классифицирует общественную работу как главную помеху научным занятиям.

В.Н. Слепков был достаточно яркой звездой на фоне генетических дискуссий в СССР во второй половине 1920-х гг. Это видно хотя бы из того, что в недавно опубликованном учебнике по истории генетики (Инге-Вечтомов, 2015) его имя постоянно встречается на протяжении четырёх страниц, а справка о нём занимает полстраницы4. Многократно упоминается Слепков в капитальной сводке А.Е. Гайсиновича (1988). Широкую известность имели его статьи (Слепков, 1925a, 1925b, 1926, 1927a) и книги (Слепков, 1927b, 1928, 1930).

В.Н. Слепков стоял у истоков российских исследований индуцированного мутационного процесса. Его чрезвычайно интересовала эта тема, что проходит красной нитью через все его ранние работы. Пока индуцированный мутагенез не был открыт, Слепкову было трудно встать на точку зрения генетиков по вопросу о мутационном процессе. Он и многие другие молодые биологи того времени не могли примириться с мыслью, что мутационный процесс есть нечто таинственное и непостижимое. Воодушевленные подчас наивно истолкованными идеями диалектического материализма, они не могли представить себе внутриклеточные процессы не зависящими от воздействия окружающей среды. Критикуя книгу Ю.А. Филипченко «Евгеника», Слепков говорил, что «.методологически недопустимо механически разделять человека на истинную природу — "генотип" и неистинную — "фенотип", или внешне зависящие от влияния среды выявление генотипа» (Слепков, 1925а, с. 106).

Одновременно с учебой в Институте красной профессуры В.Н. Слепков стажировался в биологических лабораториях. В 1925—1927 гг. он работал в лаборатории известного московского физиолога животных Б.М. Завадовского, где занимался вопросами формообразования и передачи по наследству приобретённых признаков, которые появлялись у аксолотлей и кур под влиянием щитовидной железы (см. документ 3). Постепенно Слепков разочаровался в неоламаркизме и в 1927 г. покинул лабораторию Завадовского и перешёл в лабораторию генетики Московского зоотехнического института, которой руководил один из виднейших московских генетиков А.С. Серебровский (см. документы № 4, 5). В лаборатории Серебровского Слепков начал работу по искусственному получению мутаций под действием радиации. После сообщения Г. Мёллера

на V Международном генетическом конгрессе в Берлине (1927) А.С. Серебровский и его ученики — Н.П. Дубинин, И.И. Агол, В.Е. Альтшулер, а с ними и В.Н. Слепков — приступили к опытам по получению мутаций у дрозофилы под действием рентгеновских лучей.

Статья, в которой были опубликованы результаты работы (Серебровский и др., 1928), зарекомендовала Слепкова как генетика-экспериментатора мирового уровня. Теперь перед Слепковым были открыты двери любых генетических лабораторий мира, и он решил поехать на стажировку в Германию, в лабораторию генетики Берлинского университета (см. документы № 6, 7).

Следует отметить, что Слепков вовсе не считал рентгеновское излучение единственным фактором, вызывающим мутации. Сразу же после проведения первых опытов он ставит перед собой задачу найти другие мутагенные факторы (см. документ № 5). Это полностью соответствовало теоретическим взглядам Слепкова, и если бы судьба позволила ему продолжать свои исследования, то, возможно, он открыл бы какие-то химические мутагены, а может быть, даже и пришёл бы к чему-то типа физиологической теории мутационного процесса.

В 1929 г. Слепков окончил Институт красной профессуры и получил назначение в Казань. 15 августа 1929 г. он был зачислен преподавателем биологии и физиологии в Татарский коммунистический университет (ТКУ), где проработал чуть больше года. В одном из писем должность Слепкова обозначена как «заведующий биогенетической лабораторией Тат. Комуниверситета в Казани»5 (хотя не исключено, что это «самоназвание»). Но началась «культурная революция», и генетика стала одной из главных отраслей биологии, подлежащей «диалектизации» (Колчинский, 2012; Ко1сЫшку, 2014). Одновременно неудачи в ходе коллективизации спровоцировали очередной этап борьбы с так называемым «правым уклоном Бухарина, Рыкова и Томского», выступавшими против ускоренной и насильственной коллективизации. XVI съезд партии в июне-июле 1930 г. был превращён Сталиным в хорошо организованную кампанию нападок на возрождающиеся бухаринские настроения, на «правый оппортунизм» в партийных рядах. Лидеров «правого уклона» в печати называли двурушниками и контрреволюционерами, их сторонников прорабатывали на партийных собраниях. В.Н. Слепков разделял взгляды своего учителя Н.И. Бухарина, поэтому 4 ноября 1930 года его исключили из партии и отстранили от занятий в ТКУ.

Когда партия сочла, что «уклон» им преодолён, Слепков 1 сентября 1931 г. был зачислен на биологический факультет Казанского государственного университета (КГУ) профессором кафедры методологии естествознания (см. документ № 8). О деятельности Слепкова в Казани долгое время ничего не было известно, после ареста и расстрела его имя было вычеркнуто из истории университета. Лишь в годы перестройки оно всплыло из небытия (Колчинский, 1991; Писарева, 1992; Ермолаев, 1996, 2004а, 2004б) и заняло своё законное место в университетской истории (см. именные указатели в кн.: Очерки... 2002; История Казанского университета, 2004).

При кафедре Слепковым была создана генетическая лаборатория. Как вспоминала жена: «До создания генетической лаборатории при КГУ Слепков очень переживал свой отрыв от лаборатории проф. Серебровского <...> Теперь Слепков был удовлетворен полностью и работал много и самозабвенно» (цит. по: Ермолаев, 2004а, с. 126).

Рис. 2. В.Н. Слепков среди коллег по ИКП. Москва Слева направо 1-й ряд: А. Стоцкий, Д. Розлит, Н. Бухарин, И. Коваль, Д. Марецкий, А. Троицкий. 2-й ряд: Г. Марецкий, А. Зайцев, Я. Стэн, А. Слепков, В. Слепков Fig. 2. Vasilii N. Slepkov among his colleagues in the Institute of Red Professors. Moscow From left to right, 1st row: A. Stotskii, D. Rozlit, N. Bukharin, I. Koval, D. Maretskii, A. Troitskii. 2nd row: G. Maretskii, A. Zaitsev, J. Stan, A. Slepkov, V. Slepkov)

Ярким событием в научной жизни Казани была работа семинара по теоретической биологии под руководством Слепкова. В этом семинаре принимали участие его аспиранты, а также преподаватели и сотрудники вузов Казани. В 1932 г. Слепков также был назначен директором биологического НИИ при КГУ.

Этот период работы иллюстрируют документы № 9, 10 и 11, причём последние из них относятся ко времени начала более серьёзных репрессий против Слепкова. В октябре 1932 года постановлением Президиума ЦКК ВКП(б) в числе 24 членов и «пособников» группы М.В. Рютина был исключён из партии и арестован брат Василия — Александр Слепков, а также его товарищи-«икаписты»: Д.П. Марецкий, П.Г. Петровский, Я.Э. Стэн и другие. После этого, 4 января 1933 г., В.Н. Слепков был исключён из партии, а 8 февраля — арестован. Из университета он был уволен лишь 14 февраля, этому предшествовала трехнедельная кампания интенсивного осуждения идеологических ошибок Слепкова в партийной организации зоологического отделения университета. На университетских собраниях его обвиняли не в «правом уклоне» (это было прерогативой следствия), а в «меньшевиствующем идеализме», что полностью соответствовало духу идеологической борьбы в ходе «культурной революции». Это был конец не только для лаборатории генетики, но и для специальности «методология биологии». Специальность была ликвидирована, а аспиранты — отчислены (см. документ № 11).

Постановлением ОГПУ от 16 апреля 1933 г. Слепков был осуждён на три года политизолятора в Суздальской тюрьме. В июне 1934 г. его освободили из заключения и на оставшийся срок наказания направили в административную ссылку в Уфу. Туда переехала и его жена, Евгения Слепкова-Брейтман, исключённая с третьего курса биофака КГУ. Она привезла с собой мушек дрозофил, чтобы супруг мог продолжать опыты. В Уфе Слепков работал в различных институтах. Как говорит он сам:

Начав работать в Уфе профессором Уфимского мединститута и консультантом НИИ земледелия и животноводства, я до конца 1935 г. раз 10-12 снимался с работы, увольнялся и затем вновь восстанавливался. Это было почти каждый месяц, а в начале 1936 г. я был окончательно уволен6.

В мае 1936 г. срок ссылки окончился, и Слепков с женой и детьми уехали в Баку, к её родителям. Но осенью 1936 г. борьба с правыми уклонистами вступила в новую фазу. Возобновились массовые аресты лиц, в прошлом причастных к «правому уклону». Отбывавшим наказание в тюрьмах, лагерях и ссылках вновь были предъявлены прежние обвинения. Из Сибири в Москву был доставлен Александр Слепков. 26 мая 1937 г. его расстреляли.

Во-первых, ученики и соратники Н.И. Бухарина по ИКП были сходны друг с другом по своим политическим взглядам, часто выступали единым фронтом в ходе внутрипартийных дискуссий и, естественно, вели между собой разговоры с резкой критикой политики Сталина. То есть большинство разговоров, упоминаемых в ходе допроса, не были выдуманными, просто им придали другую окраску. Естественное желание уезжающего из Казани в Москву ещё очень молодого экономиста А.Ю. Айхенвальда не терять связи со своими казанскими друзьями выдаётся следователем за директиву «поддерживать связь с центром», а чьё-нибудь эмоциональное восклицание «убил бы его за такое решение!» классифицируется как подготовка террористического акта.

Во-вторых, в 1933 г. Слепков был осуждён именно как «участник антипартийной организации правых». Этот приговор автоматически исключал для него возможность отрицать таковую на допросах в 1937 г. Широко упоминаемая в 1933 г. «школка Слепкова» (см. документ № 11) как основной кружок распространения им своих взглядов — также автоматически делала его аспирантов членами этой мифической организации. Если в 1933 г. никто из его аспирантов не привлёк внимания следствия, да и задачи поголовного физического уничтожения оппозиционеров тогда ещё не стояли, то в 1937 г. всё изменилось.

Будучи умным человеком, Василий Николаевич прекрасно понимал, что и его смерть, и смерть его братьев и сотен других людей, включая его аспирантов, нужны в конечном итоге для создания возможности осудить на смерть Николая Ивановича Бухарина — человека, которого не только В.И. Ленин называл «любимцем партии», но вся партия считала его таковым, глубоко уважая за энциклопедические знания, умение выдвигать новые концепты и легкий характер. Изобразить Бухарина врагом партии можно было лишь в том случае, если приписать ему руководство многочисленной армией террористов-оппозиционеров.

Уже в ходе первого допроса Слепков понял, что никого из заранее «осуждённых на заклание» спасти невозможно. Собственно, от его позиции почти ничего не менялось — слишком много томов допросов уже лежало в НКВД, и слишком многих людей уже заставили оговорить себя и других9. Любые попытки «обелить» свой ближайший круг следователями жестко пресекались. В результате Слепков без возражений включает в состав «Правого центра» и себя, и своих ближайших учеников и друзей. Но одновременно видно, как резко противился Слепков желанию следователя расширить круг «врагов» за счёт других биологов, как казанских, так и уже уехавших к тому времени из Казани — Б.Г. Федорова, Н.М. Анашкина, А.А. Баева и других (см. заключительную часть документа № 12).

Отдельно остановимся на личности Александра Александровича Баева (1904— 1994), будущего известного учёного, академика, автора работ по молекулярной биологии и генной инженерии10. В ходе допросов Слепкова имя Баева встречается в первый и последний раз. Его имя как участника антипартийной организации называли другие обвиняемые11. Резкое нежелание Слепкова включить Баева в члены организации, видимо, разочаровало следователя, и больше он к этой теме в ходе последующих допросов не возвращался. Это не спасло Баева от приговора, но, вероятно, спасло ему жизнь. Его не приговорили к высшей мере (видимо, обвинению не хватало аргументов), а присудили десять лет тюремного заключения (это произошло 19.09.1937).

А.А. Баев был единственным из многочисленных осуждённых по «делу Слепкова», которому удалось вернуться в науку. Остальные были либо расстреляны, либо умерли

в лагерях, либо вернулись после многих лет мытарств (как, например, жена В.Н. Слеп-кова), но наукой более уже не занимались. Кафедра генетики в Казанском университете возникла в 1976 г., но вне какой бы то ни было зависимости от генетической лаборатории Слепкова и её кадров, полностью уничтоженных ещё за 40 лет до того.

Предъявленное обвинение по ст. 19-58-8, 58-11 УК РСФСР мне известно и эти статьи УК мне разъяснены. В предъявленном обвинении я себя виновным не признаю ввиду того, что никакой практической террористической деятельности я не вел и отношения к этой практической деятельности я не имел14.

Приговор был приведён в исполнение в этот же день, то есть 1 августа 1937 г. в Москве. Вместе со Слепковым были расстреляны его лучший ученик И.М. Поздин, замдекана биофака КГУ физиолог С.А. Комаров, бывший ректор Казанского института сельского хозяйства и лесоводства историк М.К. Корбут и множество других людей. До расстрела Н.И. Бухарина оставалось семь с половиной месяцев.

Приложения (орфография оригиналов сохранена)

Заявление в Институт красной профессуры

Источник: Государственный архив Российской Федерации (далее — ГА РФ). Ф. 5284. Д. 235. Л. 3. Автограф без даты. На заявлении пометки другими чернилами, с указанием дат:

В Институт Красной Профессуры

Заявление

Прошу принять меня в число слушателей Института Кр. Профессуры15, на Естественнонаучное отделение (цикл биологии). В настоящее время являюсь преподавателем биологии в Коммунистическом университете им. Зиновьева16. Член партии с 1919 г.

[Подпись:] Вас. Слепков

Ленинград. Ком. Ун-т им. Зиновьева дворец Урицкого, биологическая лаборатория.

Автобиография 1925 года18

Источник: ГА РФ. Ф. 5284. Д. 235. Л. 7—7 об. Рукопись. Без даты, но последняя фраза однозначно привязывает её к моменту поступления в ИКП.

Автобиография

Родился 26 января 1902 года. Отец был народным учителем, кроме того специалистом по пчеловодству и корзиноплетению. С 1918 г. был членом Р.К.П. (сейчас умер)19. Из 6 человек его детей20 в настоящее время — 5 человек — члены Р.К.П. и 1 — пионер. Я окончил 2-ю рязанскую гимназию. В 1918 году работал в г. Люцине Витебск. губ. в качестве сельского учителя. В 1919 году (июнь21) поступил в Свердловский Ун-т (на краткосрочный курс) и кандидатом в Р.К.П. По окончании краткоср. курса был оставлен в Лекторской группе. Вел кружки по историческому материализму и конституции на кракоср. курсе Свердл. Ун-та. В августе 1920 г. был командирован в Ц.К.Р.К.П. в Уфимский губком. Там работал руководителем в Губсовпартшколе до конца года. В Врангелевскую кампанию вместе с слушателями партшколы записался добровольцем на фронт. Но был командирован в распоряжение Сиббюро Ц.К.Р.К.П. на усиление партработы. Попал в распоряжение Семипалатинского Губкома Р.К.П. Проработал в Семипалат. до марта-апреля 1922 года. Был лектором в 3-х составах местной Губсовпартшколы по историческому материализму, истории Р.К.П. и биологии. С начала 1921 года был назначен сначала заместителем заведующ., а потом заведующим агит-проп. отдела Губкома Р.К.П. На этой работе состоял до самого откомандирования в распоряжение Ц.К.Р.К.П. (март 1922 г.). Один

менем стал Ленинградским коммунистическим университетом имени Г.Е. Зиновьева. В 1930 г. был переименован во Всесоюзный коммунистический университет имени И.В. Сталина, в 1932 г. преобразован в Высшую партийную сельскохозяйственную школу имени И.В. Сталина, а в 1937 г. закрыт.

период (в 1922 г.) был политкомом продовольственного штаба в Семипал. уезде. Был отозван Ц.К.Р.К.П. для работы в Зиновьевском Ун-те. Здесь сначала был заведующим 3-х годичным курсом (1-й и 2-й состав), а потом перешел на преподавательскую работу как биолог. Биологией занимаюсь с перерывом в 1919-20 гг. с 1918 года. Состоял студентом Ленингр. Ун-та (около года), но потом из него ушел. Работал по организации биологического кабинета ун-та им. Зиновьева с первого момента его существования и до настоящего момента (1922-25 г.). Был организатором и активным участником двух исследоват. биологических экскурсий, командированных Ун-том им. Зиновьева на Кольский залив (1923 г.) и на Кавказ (1924 г.). Преподавал и преподаю посейчас биологию на 3-х годичном курсе Зиновьевского Ун-та.

Очень интересуюсь вопросами взаимоотношения общей биологии и диалектического материализма. Сейчас в этой области работаю. Литературно только начинаю выступать. В № 4 за 1925 г. в журн. «Под Знам. Марксизма» появилась моя статья «Наследственность и отбор у человека»22, сейчас пишу для издат. «Прибой» книжку «Очерки материалистической биологии»23, где разбираю след. вопросы: 1) рефлексология и марксизм; 2) материализм в биологии; 3) организм как диалектический процесс; 4) биология социального человека; 5) организм и среда и др. Она может послужить вступительной работой в Институт Кр. Профессуры.

Вас. Слепков

Отзыв Б.М. Завадовского24 о работе В.Н. Слепкова и И.И. Агола25 (1926 г.)

Источник: ГА РФ. Ф. 5284. Д. 235. Л. 13. Машинопись на бланке лаборатории

Р. С. Ф. С. Р.

НАРКОМПРОС

ГЛАВНАУКА

Исследовательская лаборатория ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЙ БИОЛОГИИ при Коммунистическом Университете имени Свердлова 10 __Х1__ 1926 г.

В И-ТУТ красной профессуры.

Тт. И.И. АГОЛ и В.К. СЛЕПКОВ26 работают в заведуемой мною лаборатории Эксперим. Биологии с конца 1925 г. Соответственно их общему интересу, направленному в область изучения проблем формообразования и передачи по наследству приобретенных признаков, мною предложены были им темы, связанные с наследованием изменений, вызываемых у аксолотлей и у кур под влиянием щитовидной железы. В течение минувшего времени т. Слепков ознакомился с методикой и техникой работ на аксолотлях, а т. Агол — усвоил оперативную технику удаления щитов. железы у кур. В настоящее время, оба они переходят к конкретным формулировкам предварительных тем, которые подлежат разрешению в ближайшее время. Считаясь с условиями сезона и другими техническими условиями, работы на курах могут быть возобновлены лишь с наступлением лета, а в настоящее время ими должны быть начаты следующие темы: 1) вопрос о обратимости реакции метаморфоза у аксолотлей — при специальных условиях действия щитовидной железы и 2) большая работа, посвященная повторению, проверке и углублению работ Гайра и Смитса по наследованию у кроликов и кур имунных свойств крови27.

Директор Лаборатории [подпись Б.М. Завадовского]

Г. С- t. С. Р. .РКОМПРОС ЛДВНАУКА

¡мяшттвсш пайвргтврнп

ВМШЯЛЬНОЙ БИОЛОГИИ

сщчсскон Университете и СВЕРДЛОВА.

В И-ТУТ КРАСНОЙ ПРОФЕССУРЫ.

Ii А, Мцусск

Тт. И.И.АГОЛ и В.К.СЛЕПКОВ работают а заведуэмой иною лаборатории Эксперим. Биологии с конца 1925 г. Соответственна и* общему интересу, направленному в область изучения проблем формообразования и передачи по наследству приобретенных признаков, мною предложены были им темы связанные с наследованием изменений, вызываемых. у аксолотлей и у кур под влиянием щитовидной железы. В течение минувшего времени т. Слепков ознакомился с методикой и техникой работ на аксолотлях, а т. Агол - усвоил оперативную технику удаления щитов, железы у кур. В настоящее время, оба они гое-реходят к конкретным формулировкам предварительных тем, которые подлежат разрешению в ближайшее время. Считаясь с условиями сезона и другими техническими условиями работы на курах могут быть возобновлены лишь с наступлением лета, а в настоящее время ими должны быть начаты следующие темы: I/ вопрос о "обратимости реакции метаморФозауаксолотлей - при специальны« условиях действия щитовидной железы и 2/ большая работа посвященная повторению, проверке и углублению работ Гайра и Смитса по наследованию у кроликов и кур имунных свойств крови.

Отзыв А.С. Серебровского28 о работе В.Н. Слепкова

Источник: ГА РФ. Ф. 5284. Д. 235. Л. 10. Автограф.

Отзыв о работе Василия Николаевича Слепкова

Проф. А.С. Серебровского

В.Н. Слепков работает в моей лаборатории с октября 1927 г. До начала февраля им были проведены предварительные работы по ознакомлению с методикой генетических исследований с Дрозофилой, а с февраля он был привлечен к участию в коллективном исследовании лаборатории по рентгеновскому методу получения мутаций29. Все время В.Н. Слепков проявлял большую трудоспособность, уделяя значительное время лабораторной работе (что вполне необходимо при работе с дрозофилой), и результаты его работ оказались вполне удовлетворительными — им было получено и изучено значительное число мутаций, определены их места и пр., что доказывает, что т. Слепков вполне овладел методом работы30.

[Подпись]

Отчёт В.Н. Слепкова о работе в лаборатории А.С. Серебровского

Источник: ГА РФ. Ф. 5284. Д. 235. Л. 8-9. Автограф.

Отчет

об экспериментальной работе слушателя Е.О. ИКП В.Н. Слепкова за 1927-28 уч. год. Работа велась в Моск. Зоотехническом институте под руководством проф. А.С. Серебровского. Цель работы — экспериментальное изучение вопросов генетики на классическом объекте — мухе DrosophiLa melanogaster. Первое время было посвящено ознакомлению с основными явлениями наследственности у этой мухи и усвоению методики работы с ней. Основной темой дальнейшей и сейчас еще не законченной работы, являлся вопрос об искусственном выявлении наследственных изменений действием рентгенизации. Мною уже исследованы на протяжении

нескольких поколений две партии рентгенизированных мух. Получены интересные результаты (около 20 мутаций, несколько интересных случаев31 и пр). Так как работа требовала и требует большого внимания и кропотливости — я тратил на нее большую часть своего времени благодаря чему несколько пострадала (особенно последние месяцы) вся другая работа в ИКП. В настоящее время работа будет32 продолжается. Мною будут испробованы другие факторы, как мне кажется, способные, наряду с рентгенизацией, вызвать наследственные изменения.

В том же направлении, в котором мною велась работа в лаборатории А.С. Серебров-ского — я предполагаю вести и заграницей.

[Подпись:] Вас. Слепков

Май 28 г.

Заявление В.Н. Слепкова с просьбой о командировке в Германию

Источник: ГА РФ. Ф. 5284. Д. 235. Л. 14-15. Автограф на двух листах из большой тетради в клетку.

В правление Института Красной Профессуры

Заявление

Прошу командировать меня на четвертый год моего обучения в ИКП, — заграницу, в Берлин. Необходимость такой командировки ощущается мною, как по линии экспериментальной, так и по линии теоретической моей работы.

1. Бедность наших генетических лабораторий, как в техническом, так и во всех других отношениях, мешает мне целиком и полностью войти в курс эксперимент?